Астана. 13 мая. КазТАГ – Акмарал Сыздыкова. Ожидается, что в июле текущего года главами трех государств Таможенного союза (ТС) будет принят модельный закон о конкуренции. Итоговое обсуждение проекта пройдет 21 мая на конференции в Астане. Министр Евразийской экономической комиссии (ЕЭК) по конкуренции и антимонопольному регулированию Нурлан Алдабергенов рассказал КазТАГ о прописанных в нем жестких нормах против картельных сговоров, о будущей работе наднационального антимонопольного органа и дальнейших задачах, решать которые надо будет уже после принятия единого для ТС закона о конкуренции.
***
— Нурлан Шадибекович, в чем цель создания модельного закона, что принесет его принятие потребителям и бизнесу?
— Это законодательный акт рекомендательного характера. Почему мы идем к гармонизации, некоей модели? Первая причина – это то, что Таможенный союз открыл границы. Товары пошли. Надо сказать, что монополисты тоже не сидят сложа руки. Они смотрят: где сильное законодательство, где слабое. Если закон жесткий, они будут регистрироваться там, где более либеральное законодательство. Другая причина — бизнес сейчас свободно перемещается. Например, приехал из Казахстана в Россию, а там другое законодательство. Приехал в Беларусь – там совсем по-другому. Поэтому нам в Таможенном союзе необходимо гармонизироваться. Нужна некая модель, на которую мы должны ориентироваться. Это будет то, что содержит лучшие нормы антимонопольных законодательств трех стран и ведущих мировых конкурентных ведомств.
— А для чего в едином для стран законе появится такая норма как дисквалификация субъекта предпринимательства за нарушения. В казахстанском законодательстве этого нет…
— Возьмем, к примеру, Россию. Там уже действует такая норма как дисквалификация. Поясню. Здесь подразумевается дисквалификация должностного лица. Субъект предпринимательства после третьего нарушения дисквалифицируется, он лишается права работать. Это жесткая норма. Если такого дисквалифицируют, — по российскому законодательству это на 3 года, — а затем он перерегистрировался в Казахстане, где этой нормы нет, то сможет опять нарушать. Этого мы не должны допустить. Чтобы не было такого, когда нарушители из поля жестких норм законодательства перебежали. Нам надо срочно принимать эту норму.
В целом же, чем жестче законодательство, тем лучше развивается конкуренция. В США, например, реализуются уголовные преследования. В отдельных штатах даже экстрадиция идет, там не просто оштрафовали, не просто привлекли, а именно отправили за решетку. Сама же дисквалификация в рамках законодательства ЕС и США считается средним наказанием. А у нас даже этого нет.
Вообще международное законодательство довольно жесткое в отношении картельных сговоров. И самые большие достижения по борьбе с картелями — у американцев. Представьте картель в рамках трех государств Таможенного союза… Не дай бог, чтобы предприятия в рамках трех стран объединились и начали оказывать влияние на политику.
— Пойдем далее. Такая норма как прослушивание телефонных разговоров при борьбе против картельных сговоров тоже нова для нас. Более чем нова. Какая на нее может быть реакция в бизнес-среде?
— Вы имеете в виду такую норму, как отслеживание мобильной связи? Это делается в исключительных случаях. Особенно для борьбы с картелями. Картельные компании не то чтобы лицезреть, подойти к их офису не сможешь: преграды, охрана. Как можно будет доказать, что монополисты договорились и делят рынок на территории Казахстана, Беларуси и России? Вопрос пока без ответа. Поэтому и будет применяться одна из таких эффективных норм как отслеживание мобильной связи. Это не означает, что захотел и все слушаешь. Для применения этой нормы должны быть четкие признаки. Например, где-то пошел рост цен, наблюдается недостаток в товаре, начинаются возмущения людей… А по поводу реакции бизнесменов? Поживем — увидим…
— Как вы заметили, дисквалификация уже применяется в России. А отслеживается мобильная связь для контроля за предпринимательской средой России или Беларуси?
— Ни в одной из стран Таможенного союза эта норма не применяется. Она есть в ЕС, в США, во всех ведущих и развитых странах. Конечно, оговорены случаи, при которых в ТС будет применяться отслеживание мобильной связи. Поймите одно, мы ведь границы открыли, у нас территория огромная. Допустим, он (нарушитель антимонопольного законодательства – КазТАГ) совершил нарушение и улетел в Магадан. Потом из Магадана вылетит в Санкт-Петербург, это расстояние он преодолеет за 9 часов. Где его найдешь? Территория огромная. Поэтому в этом отношении мы ведем работу с нашими конкурентными ведомствами, с антимонопольными комитетами Казахстана, России, Беларуси. Такую же работу ведем и в международном плане.
— На конференции в Минске по обсуждению модельного закона о конкуренции вы предложили дополнить модельный закон казахстанскими нормами. Почему, вы считаете, они необходимы в едином для ТС законе?
— Есть хорошие нормы законодательства в каждой из трех стран. Есть хорошие нормы и у Казахстана. Даже те, которых нет ни в России, ни в Беларуси. Это порядок проведения расследований. Он регламентирован и четко расписан. Мы не навязываем, мы считаем, что это необходимость.
У нас есть очень хорошая организационная модель принятия решений. Это коллегия. В России решение принимает один человек — руководитель Федеральной антимонопольной службы. В Беларуси — это министр экономики.
В Казахстане решение принимается коллегией в составе председателя, двух его заместителей и двух представителей правительства. Мы говорим, посмотрите опыт Казахстана, он наиболее прогрессивный в этом направлении.
Следующее, — это четкое определение признаков недобросовестной конкуренции. Это призыв к дискриминации покупателя, призыв субъекта рынка к разрыву договора с конкурентом. Далее речь идет о подкупе продавца, подкупе покупателя, распространении хозяйствующим субъектом в любой форме и любыми способами ложных заявлений и сведений о собственном товаре. Вот отличительные черты недобросовестной конкуренции. Что мы и предлагаем взять в модельный закон.
— В ходе обсуждения модельного закона вы встречались с представителями бизнеса. Каковы их отзывы о формировании в рамках ТС четвертого антимонопольного органа?
— Надо понимать, каким образом модельный закон регулирует деятельность естественных монополий. Смотрите, по естественным монополиям действует отдельное соглашение. Вся работа будет идти в связи с этим соглашением. Модельный закон не затрагивает деятельность естественных монополий. Он касается только доминирующих субъектов рынка.
Чего боится крупный бизнес? Когда мы границы открыли, он боялся демпинга со стороны крупных компаний. Многие казахстанские компании боятся крупных российских поставщиков продукции также из-за демпинга. Дело в том, что умышленное снижение цен может привести к банкротству, и это один из верных способов, чтобы завоевать рынок. Соответственно, чтобы демпинга не было, нужны жесткие нормы законодательства.
Но кроме демпинга существуют проблемы сбыта. В урожайные годы казахстанские поставщики зерна не имели достаточного доступа к морским портам, то есть они могли отгружать свою продукцию только после российских производителей. Это уже дискриминация. В этой части будет заниматься единый – мы называем четвертый — антимонопольный орган.
Вообще создание четвертого, а в каждой из стран есть свой антимонопольный орган, выгодно Казахстану и Беларуси. Он устраняет недобросовестную конкуренцию и следит, чтобы не было дискриминации.
Для Казахстана важен рынок России — это раз. Также очень важен транзит через Россию — это два. Для того чтобы в рынок зайти и продать свои товары, затем через Россию дальше выйти на другие рынки и там реализовать продукцию, нужен четвертый антимонопольный орган. Чтобы устранять злоупотребления по железнодорожным тарифам, по электрической энергии, по нефти и газу, по лекарствам, каменному углю — нужен четвертый антимонопольный орган. Чтобы он открывал пути для продвижения товара. Если брать весовую часть ТС, конечно, это больше нужно Казахстану и Беларуси. Россия и без того имеет огромный рынок, где 140 млн населения, и это территория номер один в мире.
— А в чем будут заключаться после принятия закона функции казахстанского агентства по защите конкуренции?
— Казахстанский антимонопольный орган, конечно, изменится. Еще раз повторюсь — границы открылись. Свобода перемещения товара и бизнеса налицо. Во-первых, есть вероятность, что многие компании будут регистрироваться и работать в Казахстане. Они станут работать здесь и будут подпадать под ведение антимонопольного органа Казахстана. Они могут работать в РК и управлять своими товарами на территории трех стран. В этом отношении казахстанскому агентству работы прибавится.
Во-вторых, чтобы более перспективно работать, нормы законодательства должны быть изменены и довольно серьезно. Поскольку не каждое предприятие может развернуть работу в Казахстане. Это те предприятия, которые имеют финансы, людские ресурсы, хорошую материальную базу.
Антимонопольному органу надо знать и тех, с кем в будущем придется работать. Его персонал обязан быть очень грамотным. Конечно, это проще в рамках одного государства: всех монополистов они уже знают. Каждое их движение влечет за собой отслеживание, анализ, пресечение при нарушениях. А когда приезжают крупные компании, регистрируются в Казахстане, то это требует от антимонопольщиков безусловного повышения квалификационного уровня.
— Каковы сроки создания четвертого антимонопольного органа, где он будет находиться?
— Антимонопольный орган трех государств начнет функционировать уже с 1 сентября этого года. Все ратифицировано. Работа идет. Такой орган будет представлять Евразийская экономическая комиссия (ЕЭК), соответственно, располагаться он будет в Москве. Но в каждой стране ТС — Казахстане, России и Беларуси — появятся представительства.
— А как бы вы отнеслись к перспективе открытия штаб-квартиры антимонопольного органа в Астане?
— С удовольствием. Буду рад, чтобы переехали и в Казахстане работали.
— Скажите, когда модельный закон будет принят, чем займется ЕЭК?
— Следующий этап — приведение в соответствие с моделью конкурентных законодательства трех стран. Мы рассчитываем на выполнение этой задачи в течение года. Думаю, что это нормальный срок для внесения дополнений и изменений в законодательства трех стран. Монополисты-то не ждут. Пока этих норм в национальных законодательствах нет, они перейдут и перерегистрируются.
Мы рассчитываем, что после приведения к модели национальных антимонопольных норм закончится второй этап гармонизации. В перспективе будет создан антимонопольный кодекс. Это цель, к которой мы идем.
Спасибо за интервью!
***
© ZONAkz, 2013г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.