Если бы Столыпин работал царём, он сумел бы довести свои реформы до конца. Но Пётр Аркадьевич был только премьер-министр. Царём работал совсем другой человек, похожий на Дмитрия Медведева. Отвечая на вопрос о роде занятий, царь писал в анкете: “хозяин земли русской” и очень ревновал страну к сильному властному премьеру.
Аграрные реформы Столыпина были чрезвычайно болезненными. Как роды или хирургическая операция по разделению сиамских близнецов. Он взялся, ни много, ни мало, разобрать по винтику Русский Космос, крестьянскую общину с её круговой порукой. Община стреножила сильных и хищных, не давала пропасть ленивым и слабым. А затем Столыпин хотел собрать всю конструкцию заново, уже на принципах правильного капитализма.
Применительно к Казахстану эти реформы с современной точки зрения выглядят, мягко сказать, неоднозначно. Российский премьер исходил из представления о том, что кочевники не очень эффективно используют плодородные и богатые водой территории. И, стало быть, надо этих степняков немного уплотнить, подселив к ним примерно миллион земледельцев из центральных российских губерний.
Все программы, открывающие для крепких крестьян возможности выходить из общины, покупать в кредит землю, получать беспроцентные ссуды на переезд в окраинные регионы империи были составлены грамотно, ясно и честно. Их реализация проводилась в первые годы с какой-то нерусской механической точностью. Сейчас трудно поверить, но выделенные на это огромные средства нигде не пилились и не откатывались. Ну, или почти нигде.
Пётр Столыпин до начала реформ несколько лет занимал пост министра внутренних дел, усмирял первую русскую революцию. Вся Россия хорошо знала, что этот человек умеет доводить начатое до конца. Что он, когда надо, может быть не только жёстким, но и жестоким. Столыпин не боялся крови, своей и чужой. На него было совершено несколько покушений. От бомбы террориста серьёзно пострадали двое детей Петра Аркадьевича. Дочь на всю жизнь осталась калекой. Но это не остановило, только закалило Столыпина.
В общем, по сравнению со слабыми и лукавыми реформаторами наших дней это был настоящий колосс. Человек масштаба Петра Великого или Бисмарка. Почему же у него почти ничего не получилось?
Принято считать, что столыпинские реформы были прерваны революцией. И если бы не 1917-й, то примерно к 1928-му (“дайте нам двадцать лет покоя внутреннего и внешнего, и вы не узнаете Россию” — говорил Столыпин в 1908 году) у нас была бы мощная стабильная мировая держава с преобладанием среднего класса в городе и деревне, современной индустрией и высокопроизводительным сельским хозяйством.
Однако на самом деле аграрная реформа (мы говорим в основном о ней) начала буксовать ещё при жизни Петра Аркадьевича.
Уже в 1910-11 годах темпы выхода крестьян из общины замедлились. Многие переселенцы, отправившиеся в Центральную Азию, в Сибирь и на Дальний Восток в столыпинских вагонах (на всякий случай напомню, что такой вагон давали на одну крестьянскую семью со скотом) поехали обратно. Например, из Казахстана к 1914 году вернулось около 20 процентов переселенцев.
Все знают, что Россия перед революцией кормила вологодским и сибирским маслом половину Европы. Но рекордные цифры экспорта объясняются в первую очередь низким внутренним спросом. Население в стране было бедное, масло стоило относительно российских зарплат очень дорого, поэтому его и продавали за границу.
А российский сахар по той же причине был настолько конкурентоспособным на международном рынке, что английские фермеры покупали его для откорма свиней. Производили на такой подкормке нежнейший деликатесный бекон и поставляли в лучшие магазины Санкт-Петербурга и Москвы. Курские же, тверские и саратовские крестьянские ребятишки как пухли с голоду до Столыпина, так продолжали пухнуть при нём.
Статистика ясно показывает, что средний уровень жизни в российской деревне за годы реформ существенно не возрос, зато социальное расслоение там резко увеличилось. Достигнув пика накануне революции.
Конечно, из уютного и до поры спокойного двадцать первого века легко судить грубый век двадцатый. Рассуждать, например, о том, что крестьянская община имела огромный потенциал для развития, поэтому при её реформировании следовало обходиться терапевтическими средствами, а не резать по живому. И что знаменитая фраза Столыпина, адресованная революционерам — “вам нужны великие потрясения, а нам нужна Великая Россия” — вызывает много вопросов. Поскольку сами реформы Петра Аркадьевича стали серьёзнейшим потрясением, огромным стрессом для страны.
Собственно, других реформ в наших с вами широтах почти не бывает. Сначала долгое, вековое лежание на печи. В более политкорректном варианте это называется “русские медленно запрягают”. Потом, когда проблема созрела, перезрела и лопнула — страну выволакивают босиком за волосы на мороз.
При этом жёсткие рыночные реформы Петра Столыпина были крайне деликатными и гуманными по сравнению с “социалистическими преобразованиями в деревне” Иосифа Сталина, проведёнными в 1928-33 годах. Запредельная жестокость сталинской коллективизации, её страшные “издержки”, наверно, не имеют оправданий, однако имеют объяснения. Сельское хозяйство СССР в конце 1920-х оставалось мелкотоварным, малопроизводительным, а стране срочно нужны были хлеб и мясо. Для рабочих великих строек и как источник валюты: новым заводам требовалось современное импортное оборудование. Потому что впереди уже маячила большая война. “Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет; мы должны пробежать это расстояние за 10-15 лет, иначе нас сомнут”, — ставил задачу Сталин.
Те же задачи стояли в начале века перед Петром Столыпиным. Только ситуация ещё не дошла до края. Были шансы выйти из отставания, не запрягая коней беспредела.
Но, повторяю, великий реформатор Столыпин, в отличие от Петра I или того же Сталина, не обладал всей полнотой власти. Он был только наёмный менеджер при “хозяине земли русской”. Вокруг слабого недалёкого Николая II суетились другие менеджеры, интриговали, технично вставляли премьеру палки в колёса. Хорошо известно, как ненавидела Столыпина царица Александра Фёдоровна. Лев Толстой писал ему сердитые обидные письма, призывая остановить разрушение вековых российских укладов. Да и реформируемое крестьянство не всегда жаловало Петра Аркадьевича. “Если порушат общину, нам и милостыню будет не у кого попросить”, — оглядчиво рассуждала сельская беднота.
Потом выстрел Богрова в киевском театре и вовсе лишил российскую аграрную реформу головы.
Оппоненты “русского Бисмарка” говорят, что, если бы его преобразования были как следует продуманы, они бы завершились успехом даже после гибели Столыпина. Однако нигде в мире рыночные механизмы, однажды запущенные, не работают сами по себе. От государства требуется постоянная тонкая подстройка системы. Успех или провал реформ в решающей степени определяется качеством этой подстройки.
Но языческая вера в “механизмы” воспроизводится в наших краях из поколения в поколение. При отсутствии волевого, масштабно мыслящего лидера воспроизводится и мутная, двусмысленная роль государства, которое то ли реформу проводит, то ли погулять вышло. Или просто там наверху умывают руки: дескать, мы придумали хорошие законы, да чиновники на местах их искажают и много воруют.
Через 80 лет после гибели Столыпина в СССР опять стартовали аграрные преобразования под лозунгом “земля крестьянам”. Автор этих строк наблюдал данный процесс с близкого расстояния. В составе казахстанской делегации я принимал участие в работе исторической учредительной Конференции ассоциации крестьянских хозяйств и сельхозкооперативов России (АККОР). Там звучали зажигательные речи, в них часто поминали Петра Аркадьевича. Отцы-основатели нового фермерского движения говорили, что теперь-то русский крестьянин себя покажет.
Следом такие же громкие заявления были сделаны насчёт казахстанского крестьянина – уже в Алма-Ате.
Однако опять ничего не получилось. “Аграрная реформа” Гайдара стала злой пародией на реформу Столыпина. А ваш премьер Кажегельдин вообще предложил не морочиться с сельским хозяйством: мол, сколько надо еды Казахстан всегда сумеет купить за границей.
Трагедия начала XX века повторилась на его исходе в виде фарса.
Сегодня по объёмам сельскохозяйственного производства и Казахстан, и Россия значительно отстают от уровня СССР. Около половины самых востребованных продуктов мы завозим из-за рубежа. Пока на это хватает денег от продажи нефти. Однако в мире нарастает дефицит земли, пригодной для сельскохозяйственного производства, а у нас с вами огромные территории заброшены, зарастают дурным лесом и дожидаются то ли нового Столыпина, то ли китайцев.
***
© ZONAkz, 2013г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.