В воскресенье 11 октября в Белоруссии пройдут очередные президентские выборы. В отличие от казахстанских, состоявшихся полгода назад, они содержат хоть какую-то малюсенькую интригу. Сколько процентов наберёт новая звезда минской политики Татьяна Короткевич? Некоторые эксперты говорят – до пятнадцати. Другие возражают: не более семи. Но все согласны, что перед 38-летней обаятельной Татьяной Николаевной, до недавнего времени мирно преподававшей психологию в университете и руководившей центром социальной поддержки, открываются большие перспективы.
— После выборов Короткевич имеет шансы стать титульной оппозиционной фигурой, — считает российский политолог, доцент МГИМО Кирилл Коктыш. — С ней будут считаться, она будет задавать какие-то контексты.
Сейчас Татьяна Короткевич довольно смело рассуждает о проблемах белорусской культурной автономии (кстати, на белорусском языке), призывает пересмотреть «кабальную контрактную систему найма на работу», доказывает, что «защита прав работников должна осуществляться не бутафорскими, а независимыми профсоюзами на основе эффективно действующих коллективных договоров». В общем, бойко и грамотно подкусывает действующую власть с уязвимых сторон. В отличие, опять же, от казахстанских кандидатов, которые боялись слово сказать о недочётах правления Назарбаева и рассуждали на встречах с избирателями про глобальное потепление и кризис автомобильной промышленности США.
При этом все понимают, что у Короткевич нет ни одного шанса на победу. Более того: её неожиданный взлёт — большое счастье для действующей власти. Поскольку в силу объективных и субъективных причин лидеры старой оппозиции отказались от участия в выборах. И Лукашенко мог остаться вообще без соперников.
— Для власти это была бы катастрофа, – считает Кирилл Коктыш. — Исчезновение привычной оппозиции это всегда неприятный процесс. Представьте, что у вас есть спарринг-партнёр, который вас никогда не победит, комфортный такой, а когда он внезапно уходит, вы получаете обвинения в недемократичности… Но тут возникла Короткевич, которая, кстати говоря, не проект власти, а просто откололась от оппозиционных сил и решила занять отличную от них позицию. Такой конфигурацией, насколько я понимаю, удовлетворены абсолютно все, кроме традиционной оппозиции.
Почему же сдулась серьёзная оппозиция? На этот вопрос есть два ответа. Один тактический, другой более общий. Первый ответ мне привёл Кирилл Коктыш:
— Дело в том, что Европа, по сути, подставила белорусскую оппозицию, оставив её без повестки дня. Что я имею в виду? Во-первых, нельзя примерять одни и те же принципы противоречивым образом. Когда Европа признаёт права человека за одной частью нации и не признаёт их за другой, как было в отношении Украины, эти принципы обесцениваются. Украинский пример показал, что движение в Европу может быть крайне опасным и совершенно не таким привлекательным, как это раньше могло выглядеть. Во-вторых, никакой реалистичной предвыборной программы оппозиция не создала. «Я буду делать то же, что Лукашенко, только лучше» — это не программа. «Придёт Евросоюз и решит все наши проблемы» — тоже не программа.
Более общий ответ на вопрос о том, почему у бессменного президента нет серьёзных конкурентов, состоит в том, что белорусская власть ещё в 90-е избавилась от соперников-терминаторов, от политических фигур, равных по масштабу Лукашенко. С ними происходили разные неприятности юридического или иного характера. В результате действующий терминатор остался на политическом поле в одиночестве.
Ровно те же процессы шли в Казахстане и в России. При сопоставлении этих ситуаций возникает объёмная, в 3D картина, проступают железные евразийские закономерности. Хорошо помню, как во второй половине 90-х казахстанский премьер-министр Кажегельдин, человек незаурядного политического темперамента, за два с половиной года до выборов обозначил президентские амбиции — и это было воспринято как предательство, удар в спину. Хотя, казалось бы, в чём ужас? Человек не собирался устраивать государственный переворот. Напротив, открыто заявил, что хочет конкурировать по части реформаторских программ и развивать демократию. Но тут вам не Европа, тут климат иной. Премьер-динамит был отправлен в отставку, потом снят с выборов и заочно (потому, что уехал за границу) осуждён на десять лет строгого режима за экономические преступления. Причём, доказательная база у обвинения была более чем весомая. Этот человек действительно многое успевал на своём посту.
В России в первой половине нулевых Путина реально мог переиграть Михаил Ходорковский. По интересному совпадению он тоже был осуждён на десять лет за экономические преступления, и опять с фундаментальной доказательной базой. Правда, в отличие от казахстанского товарища по борьбе за демократические перемены Ходорковский свой срок отсидел.
С тех не близких уже времён потенциальные белорусские, казахстанские и российские терминаторы работают на скромных постах в командах действующих президентов или находят себе заделье вне политике. Этот порядок вещей, конечно же, имеет огромные издержки. Например, по моему личному оценочному суждению такое российское явление как «Дмитрий Медведев», безопасный для Путина премьер, наносит стране серьёзный экономический ущерб. С другой стороны, если бы каждый четыре года (точнее, каждые пять-шесть лет) нашу Евразию сотрясали настоящие, полнокровные президентские выборы, я не знаю, что случилось бы раньше – выработка демократических навыков у всех участников процесса или что-нибудь другое. Например, гражданская война. Пример Украины (там, правда, по-прежнему не понятно, куда всё вырулит) пока мощно укрепляет электоральную базу несменяемых президентов.
Мой хороший знакомый из западного региона Белоруссии, бывший полковник российской армии, вернувшийся после службы на родину, подтвердил на днях, что выборы предстоят абсолютно безальтернативные – и это правильно, — считает полковник.
— Цены у нас пребывают в том же режиме свободного плавания, что и раньше, зарплаты и пенсии повышаются в плановом порядке. Народ далеко не бедствует. Коллеги моей жены (она преподаёт в колледже), с которыми недавно общался на вечеринке по случаю Дня учителя, регулярно разъезжают по заграницам, пару месяцев назад своим дружным коллективом неделю жили в Париже, на новогодние каникулы уже Закопане (это польский курорт) себе заказывают. Разговоров о тяготах и лишениях не ведут. А в Польшу и Литву наведываются не реже раза в два-три месяца. Совершенно неожиданно для нас приехал недавно из России (Улан-Удэ) младший родственник, ему 34 года. Сказал, что ему очень понравилось в Белоруссии (был пару недель на Новый год), и он хочет здесь жить. За две недели устроился на работу, причём, выбор вариантов был довольно широкий, так что нищеты и безработицы в стране не наблюдается. Думаю, что в свете последних мировых событий для белорусов на первый план выходят такие ценности, как стабильность и безопасность. И то и другое в должной мере обеспечивается действующим президентом.
***
© ZONAkz, 2015г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.