Сегодня должен был решиться вопрос о привлечении журналиста газеты “Время”, Геннадия Бендицкого, к уголовной ответственности, но только что к нам поступила информация о том, что вынесение решения перенесено на 23 декабря (вторник). Инициатором возбуждения уголовного дела в отношении журналиста является бывший вице-премьер РК, бывший министр энергетики, промышленности и торговли, а ныне председатель ЗАО “Республиканский инновационный фонд” Асыгат Жабагин.
Геннадий Бендицкий неоднократно обращался к довольно щекотливой теме расходования государственных средств в Министерстве обороны, и нередко ему удавалось доказать, что бюджетные деньги идут вовсе не на погашение долгов перед оборонными предприятиями. И здесь – аналогичный случай. Полтора миллиона долларов, выданных из государственной казны для расчета с российским “Лианозовским электромеханическим заводом” и украинским авиастроительным заводом “Мотор CIЧ”, таинственным образом пропали, попав в поле притяжения АОЗТ “РИФ” со стопроцентным госпакетом акций. Данное ЗАО выступало посредником между Минобороны и иностранными компаниями. Теперь руководитель “РИФа” г-н Жабагин требует наказать журналиста якобы за клевету, возведенную на сотрудников АОЗТ “РИФ”. Соответствующая статья Уголовного кодекса предусматривает наказание до трех лет лишения свободы.
***
— Чего конкретно требовал с самого начала Асыгат Жабагин: шла ли речь об извинениях, возмещении морального вреда или президент ЗАО “РИФ” требует именно возбуждения уголовного дела?
— Дело в том, что он требует именно уголовной ответственности. После выхода первой статьи к нам прислали возмущенное письмо из “РИФа” за подписью их юриста, и оно было написано от первого лица, то есть от имени г-на Гинзбурга (не от имени Жабагина, не от имени Петренко, а от имени Гинзбурга). Все это выглядело так, будто бы именно он оскорбился, и мы как раз этому и удивились, и наш юрист спросила: “Вы-то тут при чем, вы же нигде не фигурировали?” А он ответил, что вел это дело когда-то, что он тоже работник компании и воспринял публикацию как направленную и против себя лично. И он требовал в этом письме, чтобы редакция меня наказала и опубликовала опровержение, хотя никакие факты им не опровергались, как таковые. И вот мы взяли это письмо и, отредактировав его, сделали вторую публикацию. И в итоге Асыгатом Жабагиным было подано уже по поводу этих двух публикаций заявление о возбуждении уголовного дела. Первое письмо было подписано Гинзбургом от своего лица.
— Какое, на Ваш взгляд, будет решение?
— С одной стороны, оснований для возбуждения уголовного дела нет, в любом случае умысла оскорбить или оклеветать, в частности, Жабагина у меня не было. Я мог быть, грубо говоря, кем-то введен в заблуждение, на момент публикации располагать неполными данными и так далее, но умысла опорочить кого-либо из тех лиц, о которых идет речь в материале, не было. Возбуждается уголовное дело в случае умышленного искажения фактов, и поэтому, с одной стороны, шансов на возбуждение уголовного дела в отношении меня нет никаких. Но, учитывая условия, в которых мы живем, в принципе, я понимаю, что достаточно, чтобы позвонил какой-нибудь “большой человек” — и вопрос решится так, как это нужно некоторым заинтересованным лицам. Учитывая, что речь идет о достаточно серьезных людях, да и деньги немаленькие, и на сегодняшний день люди, которые отвечали за эти деньги, объяснений, куда делись деньги, не предоставили, то для них это, в общем-то, очень неудобный вопрос. И чтобы не отвечать на него, проще утопить журналиста. Возможно, это была попытка заставить нас замолчать, неоднократно они предлагали: давайте не будем воевать, давайте будем дружить. А в их понимании “дружить” — это значит: мы не пишем на эту тему, даем какое-то опровержение, что мы вообще неправильно все написали, и забываем про эти деньги – и мы дружим. Но это же несерьезно, эти деньги вообще-то бюджетные, то есть наши с вами.
— Документы, факты, которыми Вы располагали, готовя данный материал, будут представлены в суде в качестве доказательств?
— Если речь идет об Уголовном Кодексе, то ничего не будет представлено в суде. Пусть они доказывают, что я нарушил законы. А если речь идет о Гражданском Кодексе, то конечно. Дело в том, что, видите ли, я еще раз повторяю, я никого вором не называл, я не утверждал, что они украли эти деньги. Я говорил, что Казахстан в результате перед своими стратегическими партнерами, которые поставляют нам товары оборонной промышленности, выглядит очень плохо.
— В своей последней публикации Вы также сообщаете, что руководитель Алматинского филиала ЗАО “РИФ” Александр Петренко в 1999 году оказался замешан в международном скандале с продажей Казахстаном самолетов “МиГ-21” в Северную Корею и был осужден на пять лет… И тут же амнистирован в зале суда. Но ведь после такого эпизода человека должны были лишить права занимать определенные должности…
— Да, он был осужден, потом амнистирован, и, по-моему, в приговоре было сказано: без права занимать определенные должности. Но, видите ли, во-первых, как меня убеждают, его судимость погашена. Как это произошло, я не знаю, и не знаю, как вообще такое возможно, но в принципе, в некоторых случаях, закон это допускает. Но, конечно, достаточно странно, что человек, который был осужден за нелегальную торговлю оружием, человек, который подставил очень серьезно нашу страну, не понес практически никакого наказания. Очень много нареканий было от ряда государств, международного сообщества, но сегодня так получилось, что все, кто как-то были связаны с этим делом, и “проворонили” его, не проконтролировали, все находятся там же, в эшелоне власти: Нуртай Абыкаев, как вы знаете, руководитель администрации, Мухтар Алтынбаев снова возглавляет министерство обороны, и даже человек, который был признан виновным и осужден, тоже нашел себе теплое, хорошее место.
Вообще ситуация достаточно глупая по той причине, что, с одной стороны, я на двести процентов прав. Такая ситуация, в принципе, происходит, когда речь идет о людях влиятельных, и у журналиста, который начинает против них выступать, возникают проблемы. То есть у меня могут быть пачки документов, я могу быть очень осторожен, у меня может быть замечательный юрист (у нас в газете работает юрист, которая всю жизнь практически проработала в суде, она просматривает острые материалы перед публикацией наряду с редактором, корректорами, она знает, как сделать так, чтобы не стать объектом искового заявления), и при всем при этом мне время от времени приходится судиться. Пока что я не проиграл практически ни одного суда, но в первичной, вторичной инстанции мы достаточно часто проигрываем. Почему? Потому что вопросы решаются звонками, деньгами, влиянием, потому что человек может быть десять раз прав, но в итоге прав у нас не тот, кто прав, а у кого больше прав. Поэтому я не могу сейчас вам сказать, что у меня очень веские аргументы, и у них нет никакого шанса выиграть это дело. (Смеясь): Скорее, можно сказать так, у меня есть очень веские аргументы, но нет ни малейшего шанса это дело выиграть. Есть все основания для возбуждения уголовного дела, по меньшей мере, по факту пропажи денег. Было нарушено огромное количество инструкций, постановлений Правительства, законов при переводе этих денег Министерству обороны, при переводе их “РИФу”. Но вопрос о возбуждении уголовного дела решается почему-то в отношении меня.