“И вредные слухи могут быть полезными, если окажутся верными”.
Веселин Георгиев
“Слухи – интересный политологический, социологический феномен”, — такими словами Нурлан Еримбетов, модератор дискуссионного клуба “АйтPARK” пригласил к разговору по теме слухов. На этот раз в клубе было два гостя – политологи Айдос Саримов и Данияр Ашимбаев. Слухи были всегда, есть и будут, но при этом они имеют огромное количество вариаций и могут присутствовать как самостоятельно, так и в качестве элемента сложных информационных конструкций.
|
“В замкнутом информационном пространстве слухи особо опасны”, — подчеркнул Айдос Саримов. А современное информационное поле Казахстана как раз таким и является. Из-за отсутствия свободы слова информационные потоки не структурируются и практически все участники дискуссии согласились с тезисом, что при таком положении вещей слухи могут привести к беспорядкам и дестабилизации.
Последние слухи о серьезных проблемах у Нурсултана Назарбаева как раз из этой категории. “Ожидания того, что президент уйдет сам, уже нет”, — считает Данияр Ашимбаев. Как результат, в обществе сформировалось ожидание смены власти в результате естественного биологического процесса, и слухи такого порядка падают на благодатную информационную почву.
Айдос Саримов рассказал о том, как неудачный показ главы государства по “Хабару” приводит к цепочке, где в начале стоит “неважно выглядит”, а в конце “а у него ведь рак”. Касаясь природы слуха, г-н Саримов привел формулу “известный герой плюс необычный сюжет”, которая и является отправной точкой.
Данияр Ашимбаев дополнил коллегу в том плане, что при дефиците информации и проблеме логического объяснения каких-то событий слухи заполняют эту пустоту. Например, назначен новый министр. Официальное объяснение такого кадрового решения в том, что он сильный профессионал и хорошо подходит для данного участка работы. Однако из достаточно широко доступных источников информации многие знают, что официальная версия о высоком профессионализме назначенца никак не соответствует действительности. Вот тут и включаются слухи – трайбализм, кронизм, усиление позиций конкретного клана, коррупция…
Творческие люди – главные генераторы слухов. Ну а их потребителями и агентами являются практически все. “Самая слухоемкая структура общества – это чиновничество. Они этим живут”, — отметил Айдос Саримов. Для госслужащего это напрямую связано с вопросами карьеры. Он должен следить за положением своего патрона, его перспективами и рисками.
Об эффективности распространения слухов в условиях современных коммуникаций говорит тот факт, что пять (!) высокопоставленных государственных функционеров на разных площадках практически одновременно заявили, что девальвации тенге не будет. При этом ни в прессе, ни по телевидению об этом никаких публикаций не было – только Интернет, телефонные и устные слухи.
Часто слухи используются в конкурентной борьбе. “Слухи о преемнике обычно запускаются врагами”. Поскольку в Казахстане если ты не назначен приемником официально, да еще и стал относиться к этому серьезно (появилась гордая осанка, стал поднимать масштабные вопросы), то это прямая дорога к опале. Слухи часто переплетаются с традиционными информационными источниками и предстают уже в новом качестве. Слухи – это не только новости, не нашедшие свое место в СМИ.
Г-н Ашимбаев заметил, что “большинство слухов появляется в период формирования бюджета и в моменты крупных тендеров по госзакупкам”. Он обратил внимание и на такой момент, как генетическая память. Ведь перед появлением слухов о смерти Нурсултана Назарбаева в Астане отключили телевидение, а последнее, что было показано – “Лебединое озеро”. Здесь непроизвольно у взрослых зрителей заработал ассоциативный ряд.
Президент лично и публично опровергает слухи о повышении цен на муку и бензин, а через две недели они летят вверх. В таких условиях бороться со слухами весьма проблематично. “Самая сложная проблема – найти человека, которому общество поверит”, — подчеркнул Нурлан Еримбетов, касаясь технологии опровержения слухов. Например, после официальных заявлений высокопоставленных полицейских чинов о тройном “самоубийстве” Заманбека Нуркадилова, многим очень трудно верить информации, исходящей от МВД.
Часто слух может измениться до неузнаваемости, ведь любой человек потенциально выступает в качестве его редактора. Модератор привел в качестве примера советский анекдот. “Рабинович, правда, что вы “Москвич” в лотерею выиграли?” — “Не “Москвич”, а 100 рублей. Не в лотерею, а в карты. И не выиграл, а проиграл”.
Социолог Гульмира Илеуова обратила внимание на то, что самые массовые во всемирном масштабе слухи в Казахстане мало кого затрагивают. Такими слухами являются ядерная война, еврейский заговор и нашествие инопланетян. К примеру, показатель по еврейскому заговору в России в четыре раза выше, чем по Казахстану (согласно исследованиям “Евразийского барометра”). Есть страны, где власти к слухам относятся весьма серьезно и создают специальные комитеты по управлению ими.
Айдос Саримов привел и такую классификацию слухов: слух-пугало (рост цен на товары первой необходимости). У него есть знакомые, которые хорошо преуспели в бизнесе благодаря скачку цен на подсолнечное масло. И они сами участвовали в распространении слухов о повышении цен на этот продукт. Слух-разделитель. Здесь примером служит слух о том, как два уйгура убили казаха. По ходу этот слух дорос до сведений, будто формируются специальные отряды. Официальные органы молчат, но здесь трудно заранее оценить, насколько это правильная политика, потому что молчание, как и опровержение, может и повредить, и помочь ситуации.
В ходе дискуссии предполагалось поговорить о кличках и прозвищах представителей казахстанской политической элиты. Однако оказалось, что почти все прозвища – производные от имени или фамилии. В общем, кличку надо заслужить. “Прозвище – это награда”, — заметил Нурлан Еримбетов. Ну а “узун-кулак существует и с этим приходится считаться”.