Пациентов психиатрических больниц вопреки законодательству используют как бесплатную рабочую силу.
Изможденные постоянным голодом пациенты психиатрических лечебниц Кыргызстана выполняют черную работу в домах и на хозяйственных участках врачей и жителей населенных пунктов, где расположены лечебницы.
Врач-психиатр из города Ош с более чем двадцатилетним стажем Абдыкерим Темирбердиев в беседе с контрибьютором IWPR с возмущением рассказал, что больных в психиатрических лечебницах нещадно эксплуатируют. Он особо подчеркнул, что трудотерапия зачастую рассматривается как ненормированная работа. “Есть такая дисциплина – трудотерапия. Она должна применяться по 2-3 часа в день к определенным больным для вырабатывания рефлексов”, — говорит медик.
Согласно законодательству, врачи должны использовать трудовую терапию для реабилитации пациента и его адаптации в обществе. Абдыкерим Темирбердиев уверен, что “правильно организованная работа даёт больному чувство самоценности, повышает его самосознание, учит сотрудничать с другими людьми и укрепляет дисциплину”.
Действительно, в Кыргызстане есть законодательная база для проведения трудовой терапии. В пункте 2 статьи 16 “Закона о психиатрической помощи и гарантиях прав при ее оказании”, принятого 25 мая 1999 года, говорится, что “для обеспечения лиц, страдающих психическими расстройствами, психиатрической помощью и их социальной защитой, государство: создает лечебно-производственные предприятия для трудовой терапии, обучения новым профессиям и трудоустройства на этих предприятиях лиц, страдающих психическими расстройствами, включая инвалидов, а также специальные производства, цеха или участки с облегченными условиями труда для таких лиц”.
Согласно статье 37 этого же закона “все пациенты, находящиеся на лечении или обследовании в психиатрическом стационаре, вправе получать наравне с другими гражданами вознаграждение за труд в соответствии с его количеством и качеством, если пациент участвует в производительном труде”.
“Но чтобы от трудовой терапии был толк, необходимо, чтобы пациент сам понимал, что его работа нужна обществу. Нет смысла заставлять больных заниматься монотонным трудом, чтобы только убить время. Нельзя принуждать их к работе, это неправильно”, — уверен Абдыкерим Темирбердиев.
“В психиатрических лечебницах к больным относятся по принципу: если ты здесь живешь, и питаешься, то должен и работать”, — сказал в заключение беседы Абдыкерим Темирбердиев.
Краткое описание лечебниц
Контрибьюторы IWPR посетили три психиатрических лечебных учреждения республики. Одно из них находится в северной Чуйской области в селе Чымкоргон, второе – на юге страны в поселке Кызылжар Жалалабадской области. Кроме этого, объектом внимания IWPR стала Ошская областная психиатрическая лечебница на юге Кыргызстана. В трех лечебницах содержатся около 1400 пациентов.
“Центр психического здоровья” – именно так именуются сегодня психиатрические больницы. В народе же за подобными лечебными заведениями прочно закрепились названия “дурдом”, “психушка” и т.п. Правозащитник из Базаркурганского района Жалалабадской области Азимжан Аскаров говорит, что со времен Советского Союза в сознании обывателя закрепился стереотип: болезни не поддаются лечению, душевнобольные безнадежны.
В обществе по отношению к психиатрическим лечебницам и их пациентам сложилось предвзятое, пренебрежительное отношение. В результате этого пациенты таких больниц стали своего рода изгоями. “В психиатрических больницах нарушаются права людей на достойный уровень жизни, соответствующее лечение и соответствующую среду, право на доступ к информации”, — говорит сотрудница Молодежной правозащитной группы Назгуль Турдубекова.
Об условиях содержания пациентов в отделениях администраторы больниц предпочитают не рассказывать, особенно журналистам. Но сами больные и их родственники с возмущением вспоминают, что им пришлось пережить.
Жаркын К. в апреле 2002 года пролежала в Кызылжарской психиатрической лечебнице 18 дней. “Я своими глазами видела, как больных, которые не хотят подчиняться санитарам, привязывают к голой кровати и порой оставляют в таком положении на несколько суток. Их могут не кормить, привязанные справляют нужду под себя, но до этого санитарам нет никакого дела”.
“Больные люди сами должны убирать в своих палатах. Если они этого не делают, то санитарки начинают ругаться”, — закончила свой рассказ женщина.
Ошская психиатрическая лечебница, расположенная в центре южной столицы страны, считается относительно благополучной, поскольку здесь всего 150 пациентов и они не используются на сезонных полевых работах. Зато отсутствие собственной территории и близость жилых домов превратили больницу в подобие тюрьмы: решетки на окнах, дети и взрослые лежат в палатах вместе, пациенты лишены прогулок. Но еще более тяжелая ситуация в двух других крупных психиатрических больницах республиканского значения.
В психиатрической больнице поселка Кызылжар Жалалабадской области содержится 750 больных, хотя она рассчитана только на 700 пациентов. Транспорт туда ходит редко, и потому навещать их в этом Богом забытом месте родственники не имеют возможности. Удаленность от областного центра и столицы отрицательно сказывается на обеспечении медикаментами и всем необходимым.
Психиатрическая больница в селе Чымкоргон (Чуйская область) является филиалом №1 Республиканского Центра психического здоровья. Находится она в 85 километрах от столицы республики и обслуживает весь Кыргызстан и южные области Казахстана. Больница рассчитана на 850 коек, но по последним данным здесь содержится около 500 больных.
Несмотря на то, что эту больницу часто посещают сотрудники различных неправительственных организаций, а также местные и иностранные журналисты, ее бедственное положение не меняется к лучшему. Клиника давно нуждается в капитальном ремонте.
Разумеется, подобные посещения происходят по согласованию с администрацией больницы. Санитарка одного из отделений, назвавшаяся Анарой, рассказала контрибьютору IWPR, что накануне приезда очередных “гостей” в отделениях наводят чистоту и порядок. “Пациентов, которые могут пожаловаться, мы обычно прячем, а на встречу с журналистами выводим таких, которые хвалят больницу. В столовых в эти дни готовится какое-нибудь экзотическое блюдо, например пельмени”, — говорит санитарка.
Медперсонала не хватает по элементарной причине: среднемесячная зарплата врача со всеми полагающимися добавками здесь около 880 сомов (22 доллара США), медсестры – 620, санитарки 420 сомов при официальном прожиточном минимуме более 1400 сомов. К тому же зарплату, как правило, задерживают месяца на два-три.
Совершенно очевиден и такой факт. Больные в чымкоргонской больнице в основной своей массе в любую погоду находятся взаперти в зарешеченном помещении, в страшной скученности и в убогой обстановке – металлические кровати, иногда по 15 в одной палате, каменный пол. Лишены прогулок и физической разминки они не по чьему-то злому умыслу, а из-за хронической нехватки медперсонала и слабого финансирования больницы. Разрушенные местами ограждения, открытые настежь ворота и одна медсестра на 10-15 пациентов, за которыми надо тщательно следить, — это опасно. Проще держать пациентов под замком.
Конечно, нельзя утверждать, что все посещенные учреждения похожи друг на друга как две капли воды, но общим для них является широкое использование неоплачиваемого труда пациентов.
Нарушение прав больных
а) Работа на приусадебных участках врачей и медперсонала. Пациенты психиатрических лечебниц Кыргызстана относятся к одному из самых незащищенных слоев населения. Они фактически лишены каких-либо прав, и используются как дармовая рабочая сила. Страдающие от постоянного недоедания больные выполняют всю черную и тяжелую работу на частных приусадебных участках работников больницы. Кроме того, за определенную плату врачи сдают больных на работу внаем местным жителям.
Пациент Ошского “Центра психического здоровья” Бакирджан рассказал контрибьютору IWPR, что его вместе с другими больными врачи и санитары неоднократно забирали на работу домой и на приусадебные участки. “Кому-то надо сделать уборку в доме, кому-то огород вскопать, — говорит Бакирджан. – Вчера, например, я и еще четверо больных ходили домой к санитару и заливали фундамент под строящийся дом”. Естественно, за свою работу больные никакой оплаты не получают.
Недавно назначенный начальник филиала №1 Республиканского ЦПЗ Жаныбек Ажыбеков не отрицает, что практика таких “трудовых десантов” имела место, в особенности в усадьбах самих врачей и медработников, но теперь, по его словам, наводится порядок.
Жители сел, в которых находятся лечебницы, предполагают, что низкая заработная плата заставляет медперсонал использовать труд своих подопечных.
У заведующего 4-м отделением Чымкоргонской больницы уборкой личного двора занимался молодой парень Валерий К. – больной, направленный приговором суда на принудительное лечение за совершенное преступление.
“Я уже 4 месяца работаю у врача. Деньги он мне не дает, просто кормит, то есть я работаю за питание. Все, однако, лучше, чем больничная еда, которой даже собаки брезгуют”, — откровенно излил душу Валерий. Исполняет “трудовую повинность” он ежедневно, а вечером уходит спать в отделение.
Вместе с Валерием на врача батрачит еще один пациент психбольницы. Его основная обязанность – уход за скотиной. Каждое утро он выгоняет десяток коров в поле, а вечером пригоняет обратно.
По словам Сергея П., он тоже работает дома у одного из врачей. “Вот разобрал мотор стиральной машины”, — похвастался больной.
Пациенты Кызылжарской психбольницы также востребованы. У главного врача Абдужалила Бегматова дома работает глухонемой больной. Как рассказали местные жители, это — “малай” главного врача, то есть “раб”. Этот человек делает всю черную работу по хозяйству, смотрит за скотиной, колет дрова и т.п. К сожалению, из-за его глухоты и немоты журналистам не удалось с ним побеседовать.
Но зато интересная картина открылась во время посещения личного хозяйства Сапара Момбекова, заведующего приемным отделением той же психиатрической больницы. Айбек С. рассказал, что уже третий год работает у врача. “Я числюсь в отделении, а когда надо работать, то врач меня забирает. Момбеков помогает мне едой и другими вещами. А когда работы много, то берет еще людей из отделения. И вообще врач Момбеков относится ко мне как к родному сыну”.
В момент встречи с журналистами “родной сын врача Момбекова” готовил на костре в чайнике суп. Рядом в сетке висело замаринованное мясо. А всего в двух метрах от костра лежали свежеразделанная шкура, голова и внутренности собаки. Айбек похвастался, что полакомиться копченой собачатиной к нему иногда заглядывают даже врачи. “Это же отличная закуска под водку”, — стал нахваливать мясо пациент психбольницы.
На огороде у заведующего складом больницы Эмиля Айтмырзаева работал пациент 2-го отделения (отделение принудительного лечения) Абды Р. В психиатрическую лечебницу он попал после того, как два года назад разбил камнем голову неизвестному мужчине. Врачи признали его невменяемым, и суд направил его на принудительное лечение.
“Здесь я помогаю по огороду заведующему складом, — говорит Абды. – А зарплату не получаю. Зачем мне зарплата? Лишь бы дни проходили. Чем сидеть в больнице и томиться от безделья, я лучше здесь буду работать”.
Контрибьютор IWPR встретился с тремя пациентами психиатрического отделения, которые вскапывали землю на поле площадью в один гектар. Принадлежит этот участок земли семье Алтынбека Рыскулова, заведующего 10-м отделением Кызылжарской психиатрической больницы. Легче было бы, конечно, вспахать поле трактором, но трактористу пришлось бы заплатить за работу и обеспечить его дизельным топливом. Больным же ничего платить не надо, да они и не требуют никакой оплаты.
Было около 16 часов дня. Воздух прогрелся примерно до 25 градусов по Цельсию, и больные приостановили работу, устроили перерыв и стали пить чай прямо на поле. Контрибьютору IWPR они рассказали, что попали в больницу по разным причинам. Одного мучила бессонница, у другого весной и осенью случались припадки. Правда, больные рассказали, что им лучше вот так работать на поле у кого-либо, чем сидеть в отделении. “Здесь мы хоть можем попить чай с сахаром. А “хозяин” еще кормит лепешками и простоквашей. А если оставаться в больнице, то будешь вечно голодным”, — признались “пахари”.
б) Использование для строительных работ.
Здание Ошской психиатрической больницы построено в 1949 году. Здесь под видом трудотерапии больных заставляют разбирать старые, обветшалые здания больницы. Контрибьютор IWPR был свидетелем того, как несколько больных под надзором санитара расчищали развалины и собирали кирпичи.
Заведующий реабилитационным отделением Абдурахман Омурзаков в беседе с контрибьютором IWPR рассказал, что в скором будущем на территории больницы планируют построить баню. “Для экономии средств баню будем строить силами сотрудников отделения и пациентов. Если хорошо поработать, то быстро сможем все сделать”, — считает доктор.
в) Использование для обработки полей и на фермах. Медработники чымкоргонской больницы в приватной беседе с контрибьютором IWPR рассказали, что больных нередко используют для обработки частных полей и на фермах. Больных, которые более или менее осознают свои действия, привлекают к более “сложным и почетным” работам, о которых мы написали выше.
Многие годы подряд жители села пользовались бесплатной рабочей силой в лице пациентов этой больницы: выполнить несложную строительную работу, вскопать или прополоть огород, ухаживать за скотиной, — все это можно было поручить “психам”, не требующим оплаты за свой труд.
По словам медиков, больным была в радость уже сама смена обстановки, домашняя еда и купленные “щедрым” хозяином сигареты. А уж если плюс к этому ставили бутылку водки!.. Как может повлиять спиртное на состояние психически больного человека, никого не волновало.
“В последнее время строго стало, работников взять трудно, — простодушно рассказывают чымкоргонцы на базаре. – У нас там, в больнице, ЧП случилось, один псих другого зарезал, поэтому, наверное, их теперь не отпускают”.
Жаныбек Ажыбеков в беседе с контрибьютором IWPR признался: “Иногда врачи и медперсонал просят – землю обрабатывать надо, забор поставить надо, но мы не отпускаем больных. Обижаются на меня коллеги. Но я стараюсь, чтобы не до такой степени обиделись мои подчиненные, чтобы уволиться. Объясняю: “Тебе это зачем, дорогой? Если больной совершит побег, за ним самому ехать придется, бензин тратить на дорогу в оба конца… Это же расходы! Давай лучше сам вместе с семьей управляйся”.
При Чымкоргонской психиатрической больнице имеется отделение, которое называется трудовой колонией. В этом отделении содержатся больные, от которых родственники отказались или же таковых вообще нет. На поле полтора десятка больных были заняты посадкой помидорной рассады. Трудились под надзором сторожа подсобного хозяйства, местного парня по имени Азамат.
Увидев, подошедшего к ним журналиста, больные дружно стали просить хлеба и сигарет. На предложенную сигарету сбежались с протянутыми руками. Увидев, что больные отвлеклись от работы, сторож Азамат криком и угрозами разогнал всех по местам. “Ничего им не давайте, — посоветовал парень. – Иначе они у вас все выпросят. Они ненасытные”.
Одна из больных, сажая рассаду, украдкой совала в рот какую-то зелень. Когда контрибьютор IWPR подошел к ней, больная испугалась и спрятала руку. Лишь убедившись, что у нее не собираются отбирать ее пищу, она спешно стала доедать оставшийся в руке пучок клевера.
г) Использование на приусадебном участке лечебниц.
Трое больных из наркологического отделения Кызылжарской психиатрической больницы трудились на полевом участке больницы. Сыдык Т., который находится здесь на излечении от алкоголизма, рассказал, что работа у них начинается в 6 утра и заканчивается с закатом солнца. “Делаем то, что говорят врачи. Нас убеждают, что это трудотерапия, и говорят, что так и должно быть. Вот и работаем. Еду нам дают три раза в день, это макароны или перловка, отваренные в воде. А лекарств я никаких не получаю”.
К беседе подключился другой больной, Аман К. Он сказал: “Мы сажаем кукурузу, копаем огород, но денег никаких не получаем. Иногда дают сигареты, дополнительный кусочек хлеба”. Аман показал кусок черного хлеба, который он приберег на обед.
д) Ограниченное питание.
Разумеется, при такой интенсивной “трудовой терапии” питание пациентов оставляет желать лучшего. Из бюджета государства в день на питание одного больного выделяется 13 сомов (примерно 30 центов). Контрибьютор IWPR заглянул на кухню Ошской психиатрической больницы, где повара показали, что они варят на обед больным: суп из воды и нарезанного кусками теста. “Морковь, лук и специи не кладем, потому что они слишком дорогие”, — заметила женщина-повар.
Ради справедливости надо отметить, что, все же, долго покопавшись черпаком в кастрюле, повариха нашла небольшую кость, которая, видимо, должна была придать блюду запах мяса. Здесь же, на кухне, журналист заметил несколько огромных крыс, которые не вызывают ни удивления, ни страха у пациентов и медперсонала. Султан З. сказал: “Эти крысы и у меня в палате бегают. Ничего в этом особенного нет”.
Контрибьютор IWPR прошелся по отделениям Чымкоргонской психиатрической больницы во время обеда. Больные, увидев постороннего человека, умоляли дать им хлеба или чего-нибудь поесть. На обед больным в тот день подавали желто-бурого цвета жидкость, которая называлась супом. В этом супе вместе с рисинками плавали червяки.
Клара К. является пациенткой Кызылжарской психиатрической лечебницы с 1995 года. Врачи поставили ей диагноз “шизофрения 1-ой степени”, и в периоды обострения болезни ее госпитализируют. Она рассказала, что пациенты здесь постоянно голодные. “Кормят вареным рисом или перловкой, в которых часто попадаются черви. А некоторые медики забирают соображающих больных домой на работу. Но зато там они могут иногда покушать нормальную пищу, попить сладкий чай с лепешками, а вечером обратно возвращаются в отделение”.
Когда Клара выписывается из отделения, ее встречает сестра. Она и рассказала IWPR, что Клара приезжает из больницы страшно похудевшая, кожа да кости. “На голове и в белье полно вшей”, — добавила она в конце разговора.
Больные Кызылжарской больницы говорят, что с трудом пережили нынешнюю зиму. “Чуть от голода не умерли”, — сказал больной по имени Борис.
е) Вымогание денег медперсоналом за послабление режима содержания.
В Кызылжарской психиатрической больнице есть платежеспособные пациенты, которые находятся на особом положении. Пациенты 2-го отделения принудительного лечения, которые вроде бы должны находиться под неустанным надзором, имеют свободный выход за территорию лечебницы. В конце января нынешнего года санитары отпустили в поселок одного из больных по имени Капар.
Санитар, попросивший не указывать его имени, рассказал контрибьютору IWPR, что временами они выпускают пациентов, имеющих деньги: “Они приносят нам водку и закуску, а иногда платят деньгами”. Как сообщили очевидцы, “больной”, погуляв по поселку, основательно напился спиртного. На подходе к больнице он подрался с местным жителем Панарбеком.
Увидев драку, санитары 2-го отделения открыли двери, и больные побежали на выручку своему товарищу. Один из санитаров рассказал контрибьютору IWPR, как развивались дальнейшие события. “В потасовке кто-то из больных пырнул ножом Панарбека. В результате парень попал в больницу. Тем не менее, дело было замято, и никто никакой ответственности не понес”.
В Чымкоргонской психиатрической больнице есть также категория пациентов, которые пользуются определенными привилегиями. Например, во время ужина в одно из местных кафе зашли два парня. Как потом они сами рассказали, оба находятся на принудительном лечении и содержатся в 4-ом отделении, которое охраняется сотрудниками милиции.
Один из этих парней пользуется льготами, потому что качественно ремонтирует автомобиль главного врача больницы. А второй оказался земляком главного врача. Так что, при определенных обстоятельствах и наличии материальных ресурсов, некоторые пациенты психиатрических лечебниц могут обеспечить себе сносное существование.
Общие выводы
По мнению правозащитника из Жалалабада Абдуназара Маматисламова, “в психиатрических лечебницах Кыргызстана не только не лечат, так как там недостаточно средств на лекарства и препараты, но и здорового человека делают психически больным”. Как считает Маматисламов, обществу пора начать оказывать реальную помощь пациентам психиатрических больниц, поскольку положение, в котором находятся психически больные, усугубляет их и без того тяжелую жизнь.
Известный правозащитник Ырысбек Омуразков также полагает: “Кыргызстанцы не должны быть такими черствыми и равнодушными к психическим больным и спокойно наблюдать, как попираются их права и как они вынуждены есть собак и питаться клевером”. По его мнению, наступило время, когда данная проблема должна стать предметом серьезного изучения и поисков выхода из кризиса.
“До последнего времени, если пользователь психиатрической больницы писал жалобу на плохое питание, грубость врачей, пропажу личных вещей или нарушение правил выписки из больницы, ее… аккуратно подшивали к истории его болезни, — рассказала одна из сотрудниц Республиканского центра психического здоровья. – Это было как бы дополнительным подтверждением тревожного или агрессивного состояния пациента, а в суть его проблем и претензий никто никогда не вникал.
Только в последнее время ситуация начала меняться, появились люди, готовые отстаивать интересы пациентов психиатрических больниц”.
P.S. Через два дня после посещения контрибьюторами IWPR чымкоргонской лечебницы, там же побывали сотрудники независимой федеральной службы защиты лиц с расстройствами психического здоровья в США юрист Дебора Дорфман и ее коллега, адвокат Крейг Аумиллер.
“Я не думаю, что нам удалось увидеть реальную картину всего того, что имеется в Чымкоргоне, — сказал Крейг Аумиллер. – Было видно, что в больнице нет достаточного питания и неполное лекарственное обеспечение”.
Более оптимистично настроена Дебора Дорфман. Она говорит: “Я видела очень хорошие взаимоотношения между медперсоналом и больными”.
“Несмотря на трудности и недостаточность финансирования, персонал больницы, и особенно руководители, были очень открытыми с нами. Видно их желание улучшить ситуацию, которая сейчас наблюдается, даже при тех скудных ресурсах, которые сейчас у них имеются”, — закончила свою мысль Дебора Дорфман.
На вопрос контрибьютора IWPR о том, оправдало ли официальное посещение больницы их ожидания, американские юристы ответили, что они “увидели то, что хотели”. “Перед нами были открыты все двери. По нашей просьбе, мы свободно беседовали с пациентами больницы наедине”.
Имена и фамилии пациентов психиатрических лечебниц изменены из этических соображений.