Роль казахских этнических движений и партий с обретением и укреплением независимости и роль русских движений с закреплением “компромиссного” конструкта государственности в Конституции Республики Казахстан 1995 года в течение почти десяти лет постепенно снижалась. Казалось, этнические движения и партии окончательно сошли с политической сцены страны. Однако с парламентских выборов осени 2004 года “дремлющий” этнический фактор в политике вновь актуализировался и сейчас можно говорить о римейке политизации этничности в Казахстане.
Почти десятилетие после принятия в 1995 году ныне действующей Конституции, в стране сохранялась относительно стабильная, по сравнению со многими другими странами СНГ межэтническая ситуация. Это давало основания позиционировать Казахстан, как некий “остров” относительной межэтнической стабильности на фоне развертывавшихся на постсоветском пространстве межэтнических, трансформируемых даже в межгосударственные, конфликтов. Тем не менее, весьма показательно, что первым в цепи последовавших в “горбачевском” позднем СССР масштабных конфликтов, стали декабрьские события 1986 года. Тогда социальный по своей природе конфликт, еще на самой ранней стадии приобрел этносоциальную и политическую форму – требования решения социальных проблем, распределение властных ресурсов между союзным Центром и республикой.
Звездный час и закат этнонационализма
В конце 1980-х – начале 1990-х годов, с утверждением новых форм собственности, стремительным крахом прежней социальной структуры, “атомизацией” общества, формирования новой социальной стратификации, резко возросла “замещающая” роль этнической идентичности у представителей всех этнических групп Казахстана. В условиях “посткоммунистического” идейного “вакуума”, разрушения прежней системы ценностей, экономического кризиса, массовой безработицы, этническая идентификация стала для многих своего рода психологическим убежищем.
Стали нарастать межэтнические противоречия, как частная форма социальных противоречий, обусловленных неравенством, реальными различиями в распределении богатства, престижа и власти между этническими группами. Почти во всех республиках резко активизировались этнические движения и партии, зачастую выступавшие в качестве ядра, локомотива самых разнообразных Народных фронтов.
Именно тогда, на исходе горбачевской “перестройки” и появились на политической арене первые этнические движения и партии в Казахстане. Осенью 1989 и весной 1990 года возникают: движение “Желтоксан” (Декабрь) из числа участников декабрьских событий 1986 года во главе с Хасеном Кожа-Ахметом, наиболее радикальная из национал-патриотических, и в последующем, так и не зарегистрированная Партия национальной независимости “Алаш” во главе с Ароном Атабеком, и относительно более умеренное, но и наиболее многочисленное по составу, возглавлявшееся Михаилом Исиналиевым движение “Азат” (Свобода).
Примерно в то же время начинают формироваться объединения казаков, Русская община Казахстана, Республиканское Славянское движение “Лад”.
Какую же роль играли этнические движения в бурной политической жизни Казахстана тех лет? Когда начался и с чем был связан последовавший затем “закат” этнических партий и движений в Казахстане?
Главной целью и ценностью, декларируемой казахскими национал-патриотическими движениями была независимость Казахстана. Судя по всему, казахские национал-патриотические движения на начальном этапе пользовались определенной негласной поддержкой правящей элиты Казахстана.
До “парада суверенитетов” 1990 года в Казахстане преобладало видение России в образах “Центра” и “Старшего брата”. В 1990–1991 годах усиливаются и становятся открытыми, задающими тон в политике республиканских властей попытки уйти из-под опёки и контроля Москвы. Ещё будучи в составе СССР, Казахстан предпринимает шаги, направленные на утверждение КазССР, затем РК, в качестве самостоятельного субъекта международной политики: заключает двусторонние договоры с рядом союзных республик, а также с Турцией и КНР об упрощённом визовом режиме. Еще будучи в составе Союза, Казахстан заключает “мегапроект века” по разработке нефтяных месторождений Западного Казахстана с компанией “Шеврон”. Как и в других союзных республиках, центробежные тенденции декларировались не только национал-патриотами, но имели поддержку правящей элиты.
Главным фактором центробежных тенденций правящих элит было их стремление к овладению всеми ресурсами, что расширяло бы поле манёвра в новых экономических и политических реалиях.
В целом, восприятие России элитами Казахстана накануне распада Союза и в самые первые годы построения каркаса государственности было двойственным. Нурсултан Назарбаев еще в то время активно продвигал идеи переформатирования интеграции на основе равноправного партнерства. Как известно, Казахстан последним из союзных республик вышел из состава Союза, провозгласив независимость 16 декабря 1991 года.
В то же время, усиление центробежных тенденций в Казахстане среди политической элиты, периодические “всплески” алармистских настроений среди части общества, задавались и политикой самой России, в условиях глубочайшего экономического кризиса, гиперинфляции, отказавшейся де-факто от сохранения рублевой зоны в 1991-1993 годах и отдельными заявлениями неофициальных, но популярных, широко известных лиц.
Особенно широкий резонанс в Казахстане в то время имела содержавшая территориальные претензии к Казахстану публикация Александра Солженицына “Как нам обустроить Россию”:
“О Казахстане. Сегодняшняя огромная его территория нарезана была коммунистами без разума, как попадя: если где кочевые стада раз в год проходят – то и Казахстан… Да, до 1936 года Казахстан еще считался автономной республикой в РСФСР, потом возвели его в союзную. А составлен-то он – из южной Сибири, южного Приуралья, да, пустынных центральных просторов, с тех пор преображенных и восстроенных – русскими, зэками да ссыльными народами. И сегодня во всем раздутом Казахстане казахов – заметно меньше половины. Их сплотка, их устойчивая отечественная часть – это большая южная дуга областей, охватывающая с крайнего востока на запад почти до Каспия, действительно населенная преимущественно казахами. И коли в этом охвате они захотят отделиться – то и с Богом” (Солженицын А. Как нам обустроить Россию // Комсомольская правда, Спецвыпуск, 1990, 18 сентября).
В казахстанской прессе последовал шквал критических статей в ответ на данный тезис публикации всемирно-известного писателя. Эта и другие подобные публикации того времени ряда других менее известных фигур интеллектуальных кругов России, безусловно, способствовали росту котировок казахских национал-патриотов.
Обретение независимости Казахстана в декабре 1991 года автоматически вело к снятию с политической повестки дня главного, целевого лозунга национал-патриотов. Поэтому закономерно, что в последующие четыре года, вплоть до принятия Конституции РК 1995 года, расставившей точки над “i” в вопросе общегражданского, а не этнонационального типа государственности, влияние казахских национал-патриотических движений в политической жизни и в обществе постепенно, но неуклонно падало. К 1995 году стало очевидным, что государственность нового независимого Казахстана состоялась. Как внутренние, так и внешние угрозы целостности государства, муссировавшиеся национал-патриотами в начале 1990-х годов, становятся по большому счету, неактуальными.
Найти себя
Главным разделительным барьером между этническими объединениями с начала 1990-х годов становится вопрос о нации, гражданской и этнической идентичности в Казахстане. Вопрос о содержательной стороне нации в годы независимости властями, до поры до времени, как правило, не акцентировался. Тем не менее, достаточно активно обсуждался в прессе и обществе. Поэтому, на политико-правовом уровне вопрос, конечно, не мог быть полностью обойден. Так в Конституции Республики Казахстан 1993 года во вводной части давалось определение Республики Казахстан, как формы “государственности самоопределившейся казахской нации”.
Таким образом, Конституция 1993 года фиксировала наличие нации, включающей в себя представителей исключительно одного этноса. Уже тогда возник вопрос: кем же тогда являются все остальные граждане Казахстана – представители свыше 100 этнических групп? Именно тогда четко обозначилась “неадекватность” (несостоятельность) этнического подхода к вопросу о нации.
Учитывая ярко выраженный полиэтничный состав населения страны, возникло противоречие. Русские, узбеки и другие этнические группы Казахстана – тоже нации (русская, узбекская и т.д.)? Если да, то логически неизбежно: 643 кумыка, 375 чуванцев или 212 шорцев Казахстана, учтенных в числе 120 этносов в переписи 1999 года – тоже нации?
Конституция Республики Казахстан 1995 года уже не содержит прежнюю формулу о нации, тождественной только одному этносу. Вместо прежнего моноэтничного определения нации зафиксирована консолидирующая формулировка “Мы народ Казахстана”, объединяющая всех граждан, представляющих многочисленные этнические группы страны.
Казалось бы, Конституция достаточно четко закрепляет: в стране одна нация – “Мы, народ Казахстана”. Нация именуется как “народ”, как дань традиции, восходящей к первым конституциям демократий Запада конца XVIII – первой половины XIX веков, когда понятие “нация” еще только начинало замещать формулу “народ”.
Заявление, в преддверии парламентских выборов, президента Н.Назарбаева 31 августа 2004 года на встрече с представителями национально-культурных центров республики о том, что в Казахстане сформировалась казахстанская нация, вызвало новый виток, римейк активизации национал-патриотических сил.
Резкая критика тезиса о казахстанской нации со стороны наиболее последовательного и идейного казахского национал-патриота, лидера партии “Алаш” Арона Атабека последовала незамедлительно – сразу вслед за заявлением президента РК:
“Однако, новая идея (“казахстанская нация”) – радикально меняет положение вещей. Теперь само понятие “казахской нации” как бы отменяется (оговорки не в счёт) – а вместе с ней и статус титульной нации, автохтонов и хозяев казахской земли”.
Идея казахстанской нации, по его мнению, “фактически подводит бикфордов шнур межнациональной розни к взрывчатке межэтнических конфликтов. И желающих поджечь его – предостаточно (с той и с другой стороны)”.
Фактически, с “программного” заявления президента Н.Назарбаева августа 2004 года, большая часть заявлений, программ казахских, русских и иных этнических движений в Казахстане, — политическая полемика по одному, по сути, ключевому вопросу – казахстанской нации.
В Казахстане, как и в любом другом полиэтничном государстве, вопрос о нации – отнюдь не отвлеченный культурно-философский вопрос. И даже, не символьно-политический. Это базовое условие, определяющее, ежедневно затрагивающее жизнь каждого человека. Другими словами – вопрос прав человека. Отвечая на вопрос “как нам обустроить Казахстан?”, сторонники этнического подхода к нации заявляют:
“Для этого должна быть создана организация, ставящая целью:
1. борьбу за права, жизненные потребности и стратегические интересы Казахской Нации во всех сферах ее проявления;
2. отстаивание приоритета Казахской Нации как автохтонной, коренной, генетико-преемственной (“текті”) и государствообразующей нации.
Эти цели не могут быть достигнуты без юридического оформления понятий “коренная нация” (“автохтоны”) и “национальные диаспоры” (“общины иностранцев”)” (Атабек А. Казахская национальная идея, или Как нам обустроить Казахстан. 08.02.2005. http://www.zonakz.net/articles/8063).
Заявляемые цели политико-правового, юридического закрепления за всеми неказахами, представителями неказахских этнических групп Казахстана статуса “иностранцев”, “общины иностранцев”, вызывают сопротивление со стороны представителей неказахских этнических групп страны и являются ключевым источником этнополитического конфликтного потенциала.
В феврале 2006 года, однозначно в поддержку политической, а не этнической нации в Казахстане, заявили представители двух русских общественных объединений в Казахстане – общества “Светоч” (Алексей Лобанов), Казахстанского русского культурного центра (Всеволод Лукашев). Что нашло отражение в “Политической платформе русской диаспоры”, содержащей четкую позицию по вопросу о нации: “Кроме того, русская диаспора должна бороться за гражданское общество в том плане, чтобы де-факто звание “Гражданин Казахстана” стало выше этнической принадлежности, чтобы де-факто права и свободы граждан не зависели от национальной принадлежности” (Лобанов А., Лукашев В. Что делать?! Проект программы русской диаспоры на ближнесрочный период. Часть 7; //www.zonakz.net).
Протест, неприятие и, соответственно рост конфликтного потенциала со стороны русских, узбеков, уйгуров, чеченцев, курдов и представителей всех других неказахских этнических групп государства, вызывает сформулированная демографом Азимбаем Гали идея казахских этнонационалистов о создании путем культурной ассимиляции “Большой казахской нации”.
Хотя идеолог “большой казахской нации” А.Гали ведет речь преимущественно о культурной ассимиляции, большинство комментаторов, интерпретаторов (как сторонников из числа казахских этнонационалистов, так и противников – политически активных русских и представителей других неказахских этнических групп) трактуют концепцию в рамках физической ассимиляции. При этом сторонниками идеи физической ассимиляции наивно игнорируется статистика сокращения межэтнических браков в постсоветский период, безусловный приоритет, основной и единственный императив при вступлении в брак личного выбора, не зависящего от каких-либо политических концепций.
Большинство неспециалистов не пришли к четкому пониманию этноса и этничности: что такое этнос? Анализ предлагаемых разными авторами неотъемлемых критериев (признаков) этноса показывает, что любой из набора критериев (территория, язык, общность происхождения и др.) может отсутствовать. При этом лишь два критерия этноса (принадлежности к этносу) неотъемлемы: 1) этническая самоидентификация на основе реальной или воображаемой общности происхождения (человек сам себя ощущает и определяет представителем конкретной этнической группы) и 2) общая для группы культура.
Утрата на макрогрупповом уровне специфической культуры означает и утрату (исчезновение) этноса. Культурная ассимиляция всех этносов страны в составе “большой казахской нации” будет означать исчезновение этих этносов в РК. Что и вызывает протест представителей нетитульных этнических групп.
21 апреля 2007 года в Астане на II Республиканской Конференции русских объединений Казахстана было заявлено:
“Идёт активная пропаганда так называемой “большой казахской нации”, предполагающая ассимиляцию всех других народов, проживающих в Казахстане. И голая суть этого “проекта” сводится к следующему: мы тут строим для себя дом, если хотите, арендуйте часть, но заплатите за это тем, что всякое обращение начинайте со слов “хозяин”, — заявил в своём докладе председатель “Республиканского славянского движения “ЛАД” (Крамаренко М. Русские организации в Казахстане бьют тревогу и апеллируют к международной общественности.
23.04.2007 // http://www.russkie.org/index.php?module=fullitem&id=10744).
2006-2007 годы отмечены активизацией этнических движений. Причем, в отличие от прежних лет, налицо стремление к участию в политике, в решении политических вопросов – земельного, внешней и внутренней миграции, присутствия иностранных компаний в стране и других. Возникают незарегистрированная политическая партия “Халык рухы” (“Дух народа”, лидер – Мухтар Шаханов), объединения “Улт тагдыры” (“Судьба нации”, лидер – Дос Кошим), “Халык дабылы” (“Народный набат”, лидер – Сабыржан Махметов), Народный Фронт Казахстана “Казах мемлекетi” (лидеры – Каришал Асан-Ата, Арон Атабек).
“Казахская”, “русская” и другие карты
Активизация этнических объединений – лишь одна сторона актуализации этнического фактора в современном Казахстане. Другая, несомненно, более значимая – использование этничности демократической оппозицией.
В частности, в преддверие парламентских выборов августа 2007 года председатель ОСДП (Общенациональной социал-демократической партии) Жармахан Туякбай так обозначил понимание нации в Казахстане: “Наконец седьмой раздел нашей программы говорит о вопросах культуры и духовного возрождения. Мы заявляем, что будем проводить выверенную и толерантную национальную политику, которая ускорит становление казахской политической нации и объединит вокруг идеи процветания нашей общей Родины все этносы страны” (Выступление Председателя ОСДП Жармахана Туякбая на 4-м съезде партии, г.Алматы, 7 июля 2007г. http://www.osdp.kz/index.php?itemid=316&catid=16).
Совершенно очевидно, что сконструированная демократической оппозицией формула “казахская политическая нация”, по сути, уловка, камуфлирующая всё то же этническое понимание нации. Поскольку термин “казахская политическая нация” соединяет несоединимое – этнический (“казахская”, значит, однозначно этническая) и гражданский (“политическая” нация) подходы. Это примерно то же, что и соединение таких понятий-антонимов, как “пацифистский милитаризм” или “черная белизна”.
Президент Назарбаев, в ходе выборов и непосредственно сразу по завершении их, в противовес оппозиции вновь подтвердил приверженность гражданской нации:
“За эти 16 лет мы реализовали собственную модель сохранения и укрепления межнационального согласия и формирования казахстанской идентичности… С самых первых дней независимости в основу казахстанской идентичности был заложен принцип не этничности, а гражданственности …
Наша стратегическая задача — дальнейшая консолидация общества и формирование единой казахстанской, конкурентоспособной нации” (Выступление Президента Республики Казахстан Н.А.Назарбаева на XIII сессии Ассамблеи народа Казахстана 20 августа 2007 г. // www.akorda.kz).
В преддверие парламентских выборов 2007 года в состав Демократической партии Казахстана “Настоящий Ак жол”, вступившей в предвыборный альянс с ОСДП вошел один из лидеров национал-патриотического движения “Азат” Жасарал Куанышалин, включенный в предвыборный партийный список. Весной 2008 года ДПК “Настоящий Ак жол” меняет бренд партии на “Азат”, что вызвало протесты со стороны национал-патриотов и сопровождалось выходом из партии Ж.Куанышалина.
С 2006 года в противостоянии президенту Назарбаеву и правящей элите, выступающие под флагом социал-демократизма и либерализма контр-элиты, начинают демонстрировать явный дрейф в сторону казахского национализма, что неизбежно ведёт к переходу данной группы на антироссийские позиции. Вероятно, по примеру оппозиции на Украине и в Грузии делается ставка на внешний фактор – поддержку Запада в обмен на антироссийские заявления сегодня, и на последовательно антироссийский курс – после прихода к власти.
Перипетии политической борьбы, рассматриваемые в ракурсе этнического измерения политики, стали поводом к выдвижению в период президентских выборов 2007 года тезиса о “русской карте Назарбаева”. После парламентских выборов 2007 года возникают основания для тезиса о “казахской карте” оппозиции. При этом все зависит от политических предпочтений, конъюнктуры авторов предлагаемых тезисов.
Консолидации представителей всех этносов, межэтнической интеграции, сохранению самого государства Казахстана, объективно отвечает формула “в Казахстане одна нация – казахстанцы”. При этом консолидируемая политическая нация не отрицает этническое многообразие, развитие этносов и их культур. Наоборот, свободное развитие этносов, их культур, является базовым условием консолидации гражданской нации. Вопреки опасениям национал-патриотов, поступательное развитие казахского этноса, казахского языка как государственного, в условиях консолидации казахстанской гражданской (политической) нации будут сохраняться.
Источник: журнал “Правила игры”, 2008, июль, с.21-25.