1. Вопрос:
В феврале 2000 года правительство и Нацбанк Казахстана сделали совместное заявление об основных направлениях социально-экономической политики и прогнозе экономических результатов на 2000 год, где было указано, что реальное изменение ВВП (внутренний валовой продукт) в процентах к предыдущему году – 101,7% и прогноз на 2000 год – 103,0%. Каково же было мое удивление, когда я получил доклад Госкомстата РК от 24.02.2000 года № 03-а, где отмечено, что ВВП составлял:
- — 1995 16,6 млрд.USD
- — 1996 21,0 млрд. USD
- — 1997 22,2 млрд. USD
- — 1998 22,1 млрд. USD
- — 1999 15,8 млрд. USD (падение на 28,5%)
При этом в 1999 году девальвация тенге составила 62%.
Может ли Казахстан рассчитывать на экономический рост в 2000 году, как утверждает нынешнее правительство?
Ответ:
Нас всех убеждали, что в 1998 году был прирост, хотя и небольшой. А как же иначе накануне выборов? Только Союз промышленников и предпринимателей предупреждал о падении экономики и, возможной девальвации тенге (смотрите, например, статью “Заметки по актуальным проблемам казахстанской экономики” в газете “Азия – Экономика и жизнь”, № 22 за июнь 1998 года).
На самом деле было падение. Как Вы указываете сами, 1998 год мы завершили с ВВП на уровне 1996-го.
Более того, даже осенью прошлого года при смене правительства новый премьер-министр сообщил, что, несмотря на трудности в Казахстане, растет объем ВВП – на 1-1,5 процента. И, не подумав, подчеркнул, что приоритетным стало восстановление экономического пространства СНГ, при том, что казахстанский экспорт в Россию упал на 40 процентов.
Откуда же правительство “взяло” экономический рост?
Ответ очевиден: это чисто пропагандистский прием в духе советских времен, когда из года в год показатели улучшались, производство росло, а магазинные полки почему-то пустовали, очереди увеличивались. Никакого роста ВВП в 1998 году в Казахстане не было и быть не могло: зерна собрали меньше, чем обычно, цены на нефть уже начали снижаться, экспорт сокращался.
Теперь посмотрим на показатель 1999 года. Это уже уровень наиболее кризисного 1994 года. О возможности такого резкого падения мы предупреждали общество в 1998 году. Следует отметить, что девальвация была выше, то есть курс тенге – значительно ниже.
Очень рад, что наши граждане научились считать, сравнивать и анализировать. Это обнадеживает!
Вопрос: Казахстан в свое время продал все свои активы в консорциуме ОКИОК. Имеете ли Вы информацию, на каких условиях и почему Казахстан продал свою долю? Ответ:
Вопрос о продаже активов очень интересен. Речь может идти об активах международной структуры (юридического лица), которая занимается разведкой нефти на казахстанском шельфе Каспийского моря.
О ресурсах Каспия говорить пока рано. Все прогнозы на этот счет – это только ожидания. Самой нефти еще нет. Но есть передача права на переговоры и авансы на будущее. Между тем “сделка” по казахстанской доле в консорциуме была совершена после того, как осенью 1997 года была расформирована межведомственная комиссия правительства. Кто в данном случае определял, насколько выгодны условия контракта, каковы эти условия, насколько прозрачна была процедура тендера и вообще – был ли тендер, — все эти вопросы лучше всего задать на заседании парламента. Для меня очевидно только одно: этот контракт не повлиял на экономическую ситуацию в Казахстане, однако был использован в пропагандистских целях накануне выборов.
Но главное не в этом. В Казахстане до сих пор бойкотируется внесение в парламент проекта закона о разделе продукции. Следовало бы принять законы и по некоторым отдельным объектам. Как Вы знаете, только на Тенгизе и Карачаганаке сырьевые запасы как таковые стали объектом переданного права. Во всех остальных случаях приватизировались имущественные комплексы по добыче и первичной переработке, а механизм государственного регулирования ограничивался лицензированием. На тот момент это было оправдано. Но время идет, и сегодня в государстве должны работать законы, четко регламентирующие раздел продукции, в том числе на будущих объектах казахстанского шельфа. Отсюда мы придем к необходимости изменения существующей политической системы, существенного расширения полномочий парламента и территорий.
Вопрос:
ВВП в 1999 году – 1893,5 млрд. тенге.
Средний курс тенге к доллару – 119,64.
Всего собрано налогов (государственный и местный бюджеты) – 330,2 млрд. тенге.
Неналоговых поступлений – 26,9 млрд. тенге.
Доходы от операций с капиталом, включая приватизацию – 37,6 млрд. тенге.
Соотношение ВВП к налоговым поступлениям —
Это очень низкая норма, при том, что реальное налоговое бремя на доходы физических лиц – 66%, на доходы юридических лиц – 54%.
То есть мы имеем ситуацию, когда в государстве низкая собираемость налогов и очень высокое налоговое бремя. На мой взгляд, основных причин три:
Ваше мнение?
Ответ:
Конечно, Вы правы. Хотел бы только несколько уточнить.
Уход от налогов и других сборов имеет место. Но не только это. В “тень” ушли капиталы, инвестиции и текущие средства. Что касается налоговых льгот, то сегодня их в Казахстане официально практически не осталось. Зато есть “любимые” и “свои” предпринимательские структуры, компании и фирмы, которые остаются вне государственного контроля. Их никто не проверяет, они делают все, что им заблагорассудится. Среди них – фирмы, производящие и торгующие спиртом и алкогольной продукцией, табачной продукцией. Есть специальные таможенные терминалы и т.д.Другой вопрос: сможет ли парламент настоять на том, чтобы в открытой печати были наконец опубликованы балансы акционерных обществ с участием государства? РНПК предлагала это, настаивала, напоминала десятки раз. Никакой реакции. Последний раз балансы публиковались за 1996 год. Уже за 1997-й балансов не было, не говоря уже о 1998-1999 гг. В результате деятельность крупнейших компаний-монополистов остается тайной. Давайте посчитаем, какими ресурсами они располагают, о каких финансах идет речь. Сколько киловатт-часов электроэнергии проходит по национальным сетям? Сколько это стоит? Сколько перевезено грузов по железной дороге и каков
объем оплаты за эти услуги? Сколько произведено и продано меди?А какие доходы получает государство от того, что владеет 25-процентной долей в прибыльном Тенгизском проекте, 60% — в проекте на Карачаганаке, пакетами акций в
“Мангистаумунайгазе”, “Актюбинскнефти”, “Эмбамунайгазе”? Какие дивиденды начисляются на эти акции? Перечисляются ли эти средства в бюджет?Мы давно предлагали создать специальный государственный орган, который займется эффективным управлением государственными пакетами акций. Отношение к
нанятым менеджерам должно быть благожелательно-прагматичным: доверяй, но проверяй. Но и здесь на наши идеи не последовало никакой реакции.4.
Вопрос:В 1998 году отчисления в пенсионные накопительные фонды (10% от суммы заработной платы на личный накопительный счет) составили 23,8 млрд. тенге; в 1999-м — 40,7 млрд. тенге.
Ежегодно Казахстан направляет на пенсионные выплаты примерно – 144 млрд. тенге. Всего плательщиков около 3,8 млн. человек, при 7,5 млн. трудоспособных граждан.
Если пенсионные накопительные фонды будут формироваться такими низкими темпами, то нас, безусловно, ждет социальный взрыв. К тому же жители сельской местности в основном не являются участниками пенсионной накопительной системы.
О доходах граждан можно судить от обратного:
если 10% — 40,7 млрд. тенге, то весь фонд заработной платы в РК в 1999 году составил (100%) — 407 млрд. тенге. Если эту цифру мы разделим на 15 млн. человек, то получим официальный средний годовой доход на одного жителя – 27 133 тенге. Ежемесячный доход на одного жителя РК – 2 261 тенге.
Какие мы должны внести изменения в пенсионное законодательство и социальную политику РК?
Ответ:
Пенсионная система тесно связана с бюджетной. Чтобы она эффективно функционировала, следует прежде всего просчитать и взять на контроль все денежные потоки. Если же большая часть прибылей и доходов находится в “тени”, то пенсии так и останутся нищенскими.
Но это одна сторона дела. Другая – в политике занятности. Сегодня в Казахстане нет такой политики. Государство могло бы эффективно поощрять малый бизнес, но и это не делается.
Наконец, есть проблема огромного внешнего долга, на обслуживание которого из бюджета отвлекаются крупные финансовые ресурсы. Не буду приводить конкретные цифры, вы их наверняка знаете. Скажу только, что если бы эти деньги можно было направить на поддержку пенсионеров и многодетных семей, у нас не было бы таких проблем. Но долги, сделанные главным образом в 1991-1994 гг., придется отдавать еще десятки лет.
В целом, о чем бы мы ни заговорили, то и дело возникает стратегическая проблема – отсутствие приоритетов. Власть хватается за все, но ничего не доводит до конца. Принимаются сотни благих решений, исполнение которых никто не контролирует. Говорится много хороших слов, дается много громких обещаний, а ситуация с каждым годом все хуже и хуже.
Скажем, активная политика занятости на первом этапе требует инвестирования – в том числе ассигнований из государственного бюджета, однако вместо этого деньги идут на строительство новых административных дворцов в Астане.
Программой реформирования пенсионной системы было предусмотрено, что до 2005 – 2007 гг. в софинансировании Пенсионного фонда будет участвовать республиканский бюджет. Приняты соответствующие законы. Вклад бюджета в пенсионную копилку – это конституционная обязанность власти, в отличие от строительства Астаны. Однако сегодня об этом забыли. Забыты и все сопутствующие программы, которые предусматривала реформа. Не учитывается, что сборы с фонда заработной платы – инструмент более гибкий, чем некоторые думают.
Но главная беда – падение экономики до самого низкого уровня 1993-1994 гг. Тут нужны активные действия, а не успокоительное словоговорение.
5.
Вопрос:Учитывая Ваш опыт работы в правительстве РК (а цифры говорят, что этот период был наиболее благоприятным), насколько Вы готовы к активной деятельности по выводу Казахстана из социально-экономического кризиса?
Ответ:
Я всегда готов помочь моей стране. Проблемы не исчезнут сами собой, их следует решать, и чем быстрее, тем лучше. Надо продолжить начатые реформы, ведь ни одна до сих пор не завершена.
Казахстан остановился на полпути к цивилизации, к нормальной экономике. Казахстан сегодня топчется на месте, потому что экономика не отделима от политики, а дальнейшие экономические реформы означают для власти необходимость перемен в политической системе. Власть, боящаяся политических перемен, превращается из реформатора в главный тормоз реформ.
Я предлагаю избавиться от страха перед будущим. Я посоветовал бы президенту Назарбаеву вспомнить о своих обещаниях и стать выше эмоций. Экономикой государства должна управлять высококлассная команда профессионалов. Нашей экономике, всему государство давно пора поработать на благо граждан, а не на чьи-то личные интересы.
Спасибо Вам за вопросы, уважаемый господин Алимжанов. Желаю успехов на нелегком законодательном поприще.
Акежан Кажегельдин
18
апреля 2000 года.