Автор относит данные заметки к полемическому жанру. Формирование оппозиции в Казахстане идет достаточно сложно: на пути к цельной, сильной и конструктивной силе, оппонирующей к власти, много завалов. Если судьба оппозиции в Казахстане сложится удачно, то от этого в целом выиграет общество. Одной из привлекательных сторон любой общественной формации является живая игра идей, которые она исторгает из своих рядов, когда в полемике рассматриваются различные взгляды на переустройство общества. Тем более идеология оппозиции не должна быть застывшей, консервативной структурой, здесь, как в никакой другой общественной структуре, необходим полемический запал — для привлечения широких общественных интересов к ее идеям, для выработки правильных ориентиров дальнейшего развития, если деятельность оппозиции определяется профессиональными критериями. Автор не только «чистый» теоретик, но и практик оппозиционного движения, знающий ее слабые и сильные стороны.
Обозначенной теме политической полемики задали тон известные публицисты-политологи С. Дуванов и С. Куттыкадам. Дуванов в своих публикациях достаточно подробно дает характеристику казахстанской оппозиции, которую трудно назвать объективной и политически корректной. Кроме РНПК, он практически не видит серьезных сил в казахстанской оппозиции, по крайней мере, определяя их как диссидентствующие группы. Что движет такими высказываниями г-на Дуванова — политическая наивность сродни дилетантству, расчет, свои виды на будущее — трудно судить. Но то, что данные высказывания “работают” на развал оппозиции, формирование имиджа той же РНПК как одиозной партии одного харизматического лидера, очевидно. Вольно или невольно г-н Дуванов работает в “канве” деятельности спецслужб по дискредитации партии. Непонятно, почему “отмалчиваются” органы той же РНПК? Кто давал полномочия г-ну Дуванову интерпретировать себя как идеолога партии? Не хотелось бы оскорбить г-на Дуванова, но в любом случае, когда речь идет о таких крупных общественных объединениях, как партии и движения, необходимы осторожность в оценках и подчеркивание своего субъективного мнения по данному вопросу. Хочется высказывания г-на Дуванова записать на его эпатажность и “продукт” тоталитарной системы, выходцами которой мы все являемся.
Феномен казахстанской оппозиции подробно научно не исследован. Уровень казахстанской общественной мысли, если он вообще существует в природе, достаточно известен. Серьезные ученые-политологи к этой теме не подступались. Автор хотел бы высказать по этому вопросу свои мысли. Он уверен, что его позиция не истина в последней инстанции — если по некоторым моментам выскажутся оппоненты, он будет благодарен, что логически будет вытекать из той дискуссии, необходимой обществу. Исследуя нынешнее положение казахстанской оппозиции, автор хотел бы заострить внимание на сущности и проблемах РНПК, т. к. имеет к ней прямое отношение. Если исследуется РНПК, то в фокус внимания попадает ее лидер А. Кажегельдин. Нельзя обойти вниманием некоторые заметные оппозиционные партии и движения. Автор в качестве “затравки” полемики хотел бы вынести тезис, который некоторыми оппозиционерами достаточно рьяно оспаривался бы. Нынешний режим имеет на сегодняшний день основательные ресурсы прочности, как ни парадоксально звучит — немалую социальную базу. Оппозиция не имеет в большинстве своем широкой социальной поддержки.
Другой тезис звучит примерно так: население Казахстана, даже не средние круги, а передовые интеллигентные слои, во многом не видит принципиальной разницы между проправительственными политическими течениями и оппозиционными. Такое электоральное восприятие действительности пролегает через призму психологии масс, и даже такие политически “продвинутые” личности, как Дуванов, грешат подобным мировоззрением. Тоталитарное мышление как порождение одноименной системы требует наличия в государстве вождя, отца в лице генсека, председателя, президента, на которого подданным легче и проще переложить ответственность за судьбу страны. И, соответственно, за судьбу собственную. В таких социумах периодически возникает потребность воздвигать на пьедестал идолов, а затем их свергать. Если вождь или верховный правитель как бы не устраивает массы, они задумывают как бы его сменить. У населения с тоталитарным мышлением практически нет потребности в личных свободах, многих они тяготят, воспринимаются как обуза, блажь. Вождь народа начинает не устраивать подданных, когда он и созданная им система не удовлетворяют естественным потребностям населения: в работе, в сносных условиях существования. Рыночные условия, которые существуют без малого десять лет, во многом меняют мировоззрение и восприятие действительности, но не у всех.
Новые экономические отношения в Казахстане не охватили всех слоев населения, да и уродливый рынок не создал для многих нормальных условий труда и уровня жизни. Изменить такие условия может, исходя из тоталитарного мышления, лишь новый лидер, который наведет порядок, искоренит коррупцию. И таким новым лидером, по мысли идеолога Дуванова, может стать Кажегельдин — прагматик, рыночник и демократ по убеждениям. Чтобы добиться желаемого, необходимо всех недовольных, разбежавшихся по разным оппозиционным квартирам, собрать в одну сильную партию, а секретарем по идеологии назначить г-на Дуванова. Существование оппозиции в массовом сознании воспринимается как борьба кланов и их лидеров. Такое восприятие оппозиции не дает ей шансов на будущее, в исторической перспективе обречено на поражение. Даже такой серьезный политолог, как Н. Масанов, не может избежать соблазна сопоставлять двух лидеров — Н. Назарбаева и А. Кажегельдина. Первому отводит роль неэффективного собственника, второму — грамотного менеджера, способного вывести общество из кризиса. Сам Кажегельдин имеет собственный взгляд на перспективы развития Казахстана. Впервые он высказал их в книге “Казахстан: право выбора”, где определяет необходимость поступательного политического реформирования общества. Косная политическая система является тормозом экономического развития страны. Такое мировоззрение Кажегельдина не понято даже некоторыми соратниками по партии, тем более дистанцирующими от политики людьми.
На память приходит библейское: “Нет пророка в своем отечестве”. Какие изменения для Казахстана предлагает Кажегельдин? По мировоззрению экс-премьера, склонного воспринимать западные идеалы, надо отнести к либералам-рыночникам. С. Куттыкадам, критикуя действия Кажегельдина на посту премьера в статье «Зерно» и
«плевелы» эскулапа Дуванова», поступает некорректно, а чаще грешит против истины. Ему ли, работавшему на достаточно высоком посту в исполнительных структурах, не знать: чем выше должность, тем меньше свободы действий. Да и сам Куттыкадам, оставаясь чиновником высокого ранга, вряд ли всегда соотносил свои действия с нормами чистой демократии. Автор не идеализирует Кажегельдина, у которого были ошибки. Автору, коренному семипалатинцу, известна биография Кажегельдина до периода премьерства. Пройдя через многие ступени в исполнительных структурах власти, накопив опыт в бизнесе, Кажегельдин во многом оставался “белой вороной” среди такого рода расчетливых деятелей, часто привносил в свою деятельность элементы романтизма, из-за чего и получал удары в спину.Несомненно, есть большие заслуги Кажегельдина по стабилизации экономики Казахстана в самый драматичный период ее развития. Создав каркас рыночной экономики в Казахстане, воспитав целую плеяду грамотных экономистов и управленцев в системе исполнительной власти,
Кажегельдин, как это ни парадоксально, работал во многом на устойчивость нынешнего режима. Все “шипы” реформ достались ему. Большая часть населения Казахстана, которая с трудом воспринимает рыночные экономические категории, в экс-премьере Кажегельдине видит причину нынешних своих бед. Монетаризм требовал жесткости в проведении внутренней политики. Кажегельдин это осуществил. Чтобы спасти страну от дефолта, нужно было провести достаточно жесткую жилищно-коммунальную и пенсионную реформу. Кабинет Кажегельдина взялся и претворил данную задачу. К слову, в России еще не осуществили таких преобразований. Когда Кажегельдин провел первый этап реформ, президент Назарбаев и его окружение стали тяготиться “самостоятельным” премьером.В планах Кажегельдина было дальнейшее продвижение реформ, которые, несомненно, принесли бы народу первые, вполне весомые плоды. Намечалось создание фондового рынка, новая региональная политика — все эти начинания определили бы высокий экономический рост. Режим и вскормленные им олигархи усмотрели в начинаниях премьера Кажегельдина прямую угрозу своему экономическому благополучию. Логически вытекало оформление оппозиции Кажегельдина к нынешнему режиму. Какими ресурсами определяется устойчивость нынешнего режима? Практически все рычаги власти в государстве находятся в руках президентского окружения. Экономическая база позволяет создать сносные условия жизнедеятельности части населения. Государству с трудом удается сводить «дебет с кредитом». Создана идеологическая основа нынешнего курса — программа “Казахстан-2030”. Даже если к планируемому сроку в Казахстане сохранится 10-12 млн. чел., а ВВП на душу населения останется на уровне 1 тыс. $, то и в том случае официальная пропаганда будет трубить о великих свершениях эпохи. На защите режима достаточно мощный репрессивный аппарат. Миллионы людей, зависимых от режима, боятся высказывать недовольство существующим порядком вещей. Не видят альтернативы, что можно предложить взамен. Наученные горьким опытом, с такими переменами, как приход нового лидера, люди не связывают ничего хорошего. «Обручи» тоталитарного мышления не дают выйти из-за рамок привычных стереотипов мышления. Правящая элита, прибравшая к рукам большую часть общегосударственной собственности, с присущим инстинктом самосохранения избегает реформ.
Если в Казахстане по-настоящему заработает рынок, многие олигархи, хозяева приватизированных предприятий, не имеющих основ грамотного менеджмента, потеряют свое влияние и богатство. Хотя в современном Казахстане создан суррогатный псевдорынок, в сохранении существующей системы экономически, а более — психологически заинтересованы миллионы людей. В современной рыночной системе нужен профессионализм во власти, конкуренция и компетенция в бизнесе, где никто не застрахован от неудач, личная ответственность каждого — все это в совокупности является общественным дефицитом в казахстанском обществе.
Официальные идеологи режима — такие, как Л.Тараков, Е.Ертысбаев, пытаются определить позиции власти как центристские. Соответственно, есть своя идеология, свои квазипартии, порожденные логикой самосохранения административной системы, не способные на самостоятельную позицию, опирающиеся на политическую неискушенность масс, популизм и демагогию. Из крупных партий к таким можно отнести “Отан” и Гражданскую партии. Социальную базу немногочисленной казахстанской оппозиции составляют сторонники правоцентристских и левоцентристских позиций. В противодействии режиму все оппозиционные силы объединились, но идеологические и политические разногласия сохраняются, что выражается в частой публичной полемике. Левоцентристские позиции занимает Компартия, чей идеологический диапазон варьирует от приверженцев прежней советской системы до выразителей социал-демократических взглядов. Отсутствие четких программных установок, сильных организационных ресурсов казахстанских коммунистов проблематично ставит вопрос о формировании сильной левоцентристской оппозиции. Но такая ниша в политическом общественном спектре есть, и она активно заполняется. На позиции в правом центре оппозиции претендуют РНПК и “Азамат”. Если исходить из программных установок республиканцев, взглядов людей, определяющих ее идеологию, то данная партия выступает за либерализм в политике и экономике. Сторонниками партии могут стать люди разных социальных слоев, понимающих преимущества либерализма, стремящихся к формированию истинных рыночных ценностей. Партию, по всей видимости, должны поддерживать деловые круги, грамотные рыночники. Как представляется автору, таких людей среди деятелей казахстанского бизнеса мало, да и страх довлеет. Идеи либерализма на казахстанской ниве приживаются с трудом.
Кроме обозначенных выше объективных сложностей, по мнению автора, трудное продвижение идей партии частично можно отнести на счет своей неэффективной идеологической пропаганды. В противовес мнения Дуванова автор считает, что главной проблемой казахстанских оппозиционеров является не диссидентство, а дилетантство. Многие из оппозиционеров не “заканчивали университетов” — имеется в виду Оксфорд и Кембридж, одни из них начинают постигать науку политической борьбы, а другие остановились на этапе, когда главным аргументом для оппонента является фраза: “сам дурак”. В любом случае сила оппозиции — в ее единстве. Не надо всех собирать под одну “крышу”. Всегда в оппозиции будут существовать деятели, исповедующие принцип: “лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме”. На такие явления надо смотреть просто. Нынешняя политическая и экономическая система в Казахстане довольно неэффективна. Если правящий режим не начнет движения к эволюционному изменению, то перспективы его незавидны. По существу, в Казахстане в век космических телекоммуникаций сформировался олигархический капитализм, в исторической перспективе сродни феодализму, общественные изменения должны трансформировать существующую систему. Сила оппозиции — в ее плюрализме, умении находить компромиссы. Такие компромиссы находятся с трудом на уровне лидеров, и легче в регионах, хотя и здесь люди не лишены амбиций. Возможна любая ситуация, и нынешний режим может сложиться как карточный домик, а оппозиция будет поставлена в условия, когда необходимо принять власть. Желательно иметь в таких случаях не нового “монстра”, а живой организм, умеющий откликаться на требование времени.
По мнению автора, оппозиция должна быть готова к любым поворотам истории.