Стеклянные бусы русским аборигенам по цене бриллиантовых

Сейчас у американской стороны наступило в отношении Казахстана и других стран Центральной Азии если не похолодание, то определенная политическая переориентация, в основании которой находятся не только геополитические и экономические интересы, но и более реальная, чем прежде, оценка состояния политического режима в этих странах. И одновременно с этим Россия начала активно демонстрировать свое желание доминировать в этом регионе.

Все помнят, как только что проинаугурированный Путин совершил свой первый визит в Ташкент и Ашгабат, практически демонстративно проигнорировав Астану. Это был, конечно, болезненный удар по казахстанскому политическому самолюбию. После этого удара российская сторона продолжала выдерживать паузу. И вот, наконец, эта пауза была принципиально прервана в ходе официального визита президента Казахстана в Россию. Интересно, что многие аналитики, отдавая дань официально-содержательной продуктивности визита (подписано более 300 документов!), основное свое внимание, тем не менее, сосредоточили на формировании личных отношений между Назарбаевым и Путиным. Все сходятся на том, что больше нельзя говорить об отчужденности между ними, и при этом многие утверждают, что в значительном потеплении этих отношений инициатива принадлежала казахстанской стороне.

Последнее вполне возможно, хотя Путин, естественно, также заинтересован в налаживании теплых отношений с Назарбаевым и при этом не хотел бы терять инициативу, хотя и не хотел бы демонстрировать, словно виноватый, свою готовность делать первым шаг навстречу. Но он уже не имел возможности и далее держать казахстанскую сторону в углу, как провинившуюся. Именно поэтому “совершенно случайно” (но звучит как “совершенно секретно”) еще накануне их официальной встречи Путин попал в тот же ресторан, где ужинал Назарбаев. Вместе с тем в подлинную случайность подобной встречи может верить либо совершенно наивный в политическом отношении человек, либо психически неадекватная личность. На этом, пожалуй, эффектные домашние заготовки Путина и закончились. Да они ему особо и не нужны были. Просто ему надо было, как певцу, удачно прервать свою же паузу в отношении Назарбаева, чтобы предоставить затем возможность последнему вволю исполнять заготовленные политические арии.

Что же можно выделить в домашних политических заготовках казахстанской стороны? Точнее, нас интересуют даже не конкретные домашние заготовки, а методика этих заготовок, которая, представляет собой нечто, на порядок более общее, нежели конкретные заготовки, и поэтому в более концентрированном виде содержит сущность казахстанской политики. И вот тут-то мы обнаруживаем, что методы казахстанской политики, ее приемы, примененные по отношению к российской стороне, все те же, старые, как и в случае вышеприведенных политических обжуливаний американцев. Так, перед этим официальным визитом в Россию казахстанская сторона в отношении американской стороны разве только не демонстрировала своих политических гениталий, но слова о спущенных (или не спущенных) штанах все же были произнесены на самом высшем уровне, и т. п. Второй прием внешне не был подобным демонстрации заботы о евреях, так как в отношении группы Казимирчука был вынесен явно неоправданно суровый приговор. Но подобие тут все же имеется, если учитывать, что приговор выносил не президент, а “независимый суд”. Что же касается президента, то он, наоборот, может теперь либо объявить им амнистию, либо передать их российской стороне и таким образом в очередной раз продемонстрировать свое великодушие, а также принципиальное и глубочайшее понимание быть обреченным (по-хорошему!) жить в дружбе с российской стороной.

Вот эти-то великодушие и понимание как раз не совсем вяжутся с действительностью! Или совсем не вяжутся! Практика показывает, что, во-первых, из Казахстана больше, чем из какой либо центральноазиатской страны, уехало русских и русскоязычных. Во-вторых, та же практика показывает, что казахстанские власти первыми приложили руку к этому процессу. Более того, они до сих пор продолжают гнуть эту же линию, при этом не менее настойчиво, но вместе с тем более изощренно. Настолько изощренно, что, фактически проводя линию на выдавливание русскоязычного населения из страны, казахстанской власти, в том числе и на прошедшей казахстанско-российской встрече в верхах, удается демонстрировать нечто обратное.

Основанием для подобного вывода служит то, что в любом национальном вопросе центральным пунктом является вопрос о языках. Язык представляет собой не просто культурно-этнический феномен, а он есть важнейшее средство материальной жизни. Лишив русский язык статуса государственного языка, казахстанская власть тем самым лишила русское и русскоязычное население возможности полноценно жить и трудиться в Казахстане, и тем самым лишила их уверенности в завтрашнем дне, что имело своим “железным” следствием их массовый исход из Казахстана. Казахстанские власти, судя по всему, не собираются восстанавливать историческую справедливость и восстанавливать русскому языку статус государственного языка. Более того, наступление на русский язык, точнее, на его влияние, даже косвенное, наращивается в виде намерения по искоренению кириллицы из казахского алфавита. Что там будет лежать в основании казахского языка – это уже дело второе?! Вчера предлагалась арабица, сегодня предлагается латиница, завтра, может быть, сообразят, что пора вроде уже подумать о переходе казахского алфавита на китайские иероглифы. Но и вчера, и сегодня, и завтра казахстанские власти, похоже, согласны лишь на то, чтобы только искоренить кириллицу. При этом разные “интеллектуальные” обоснования уничтожения кириллицы в основании казахского алфавита не в счет, так как, во-первых, главное заключается не в логической обоснованности этих обоснований, а в политическом решении, а во-вторых, политическое решение уже фактически принято, и поэтому речь может идти лишь о псевдообосновании, то есть о подгонке “интеллектуальных” обоснований под уже принятое политическое решение (подобно тому, как Гражданская партия подгоняет свое обоснование “своей же” инициативы по увековечиванию полномочий первого президента под уже принятое политическое решение). Но при этом нельзя сбрасывать со счетов и то, что многочисленные и шумные конференции по проблеме оснований казахского алфавита, которые будут проведены по заказу (и при помощи) казахстанских властей, должны будут выполнять и в определенной степени выполнят роль интеллектуального обоснования политики наступления на влияние русской культуры (в данном случае, пусть даже в славянском виде, все равно пахнет русским!), в том числе даже на уровне алфавита.

Политика наступления на влияние в Казахстане русской культуры была продолжена и в ходе последней казахстанско-российской встречи в верхах. При этом кажется, что русскому византийству было противопоставлено превосходящее его по своей изощренности казахское иезуитство — во всяком случае, по русскому вопросу, прежде всего по русскому языку. Если в целом русский вопрос в Казахстане казахстанские власти сумели свести чуть ли не к вопросу о группе Казимирчука, дальнейшее великодушное решение судьбы которой казахстанскими властями совсем нетрудно предугадать, то в отношении русского языка была проведена серия блестящих политических приемов, затмивших, кажется, политический разум российской стороны. Во-первых, было сказано совершенно верно о великом прогрессивном значении русского языка для всех народов на постсоветском пространстве, и прежде всего для самих казахов. Во-вторых, почти верно было сказано о необходимости заботы о русском языке. Верность эта вытекает из того, что сказано во-первых. Оговорка “почти” вытекает из того, что за судьбу русского языка субъективно беспокоиться нечего, объективно он сам пробьет себе дорогу. Не мешать бы только ему в этом! И в-третьих, совершенно в духе “блестящих” софистических приемов, была передернута логика, и в качества средства для поддержки русского языка была громогласно предложена инициатива (как и учили раньше партийно-комсомольских активистов!) по созданию соответствующего фонда на СНГовском пространстве и одновременно было заявлено — но уже потише, — что русский язык в силу своей значимости заслуживает того, чтобы быть в Казахстане таким же иностранным языком, как и все другие иностранные языки, и даже почитаться, как они.