14
мая Комитетом по делам государственной безопасности Законодательного собрания
парламента Кыргызстана был организован
“круглый стол” на тему “Пограничные
минные поля: проблемы и пути их разрешения”. Речь шла о правовых основаниях
минирования Узбекистаном спорных кыргызско-узбекских пограничных территорий, на
которых в результате подрывов гибнут мирные кыргызские граждане. По результатам
обсуждения участниками мероприятия принято обращение, которое апеллирует к
международным организациям с просьбой оказать воздействие на руководство
Узбекистана, с тем чтобы оно предприняло меры по разминированию данных
территорий.
Осенью
1999 года боевики Исламского движения Узбекистана начали военные действия в
Баткенской области Кыргызстана. Не будучи уверенным в способности кыргызской
армии остановить террористов, руководство Узбекистана отдало приказ о
минировании сопредельных с Кыргызстаном территорий, которые не в полной мере
контролируются пограничными войсками и представляют угрозу прорыва
бандформирований в Узбекистан. Однако, воспользовавшись случаем, узбеки
заминировали не только свои внешние границы. Минные поля появились на подступах
к анклавам Сох и Шахимардан, которые находятся внутри территории Кыргызстана и
представляют собой предмет земельного спора двух государств.
“Узбекские
власти твердят, что устанавливают мины против террористов, — говорит
председатель Комитета по делам безопасности Законодательного собрания Исмаил
Исаков. — Но это неубедительно. Сох – не внешняя граница Узбекистана. Это
анклав, находящийся внутри Кыргызстана. Кыргызская армия два года подряд
защищала Узбекистан, не пропуская на его территорию боевиков. А на минах
подрываются мирные кыргызские жители.
Фактически Узбекистан применяет мины против мирного населения, причем и в районах, где не ведутся боевые действия.
Это противоречит международным нормам. Несмотря на наши запросы, узбекская
сторона не предоставила нам карты минных полей. Подступы к минированным
участкам не имеют ни опознавательных знаков, ни заграждений. Обстановка очень
напряженная, и наши отношения с Узбекистаном не соответствуют Договору о вечной
дружбе”.
Эксперты
Комитета по делам безопасности кыргызского парламента утверждают, что ширина
покрытой минами пограничной полосы в районах анклавов Сох и Шахимардан
составляет 250 м вглубь территории Кыргызстана. Плотность мин на 1 км этой
пограничной полосы составляет от 2000 до 3000 штук. Узбекская сторона применяет
мины советского производства — ОЗМ-72, представляющие собой осколочные,
противопехотные взрывные устройства с радиусом поражения 25 м.
Как
сообщил губернатор Баткенской области Мамат Айбалаев, “подрывы на минах начались с ноября 1999
года. Первыми жертвами в 1999 году стали 12 баранов и 16 коз. В 2000 году в
результате минных ранений остались инвалидами два жителя Баткенской области
Абдулаев и Балтабаев. 14 апреля 2001 на минах подорвался школьник Айтбаев. 23
апреля 2001 года погиб дехканин Толебаев. Ущерб, нанесенный в результате
подрыва на минах людей и скота, составляет ныне 4 млн 586 тыс. 300 сомов (91726 долларов). Узбекская сторона
официально признает факт минирования. Но на наши письма отвечает, что “мины
установлены против возможного прорыва бандформирований и угрозы нарушения
территориальной целостности Республики Узбекистан”. Наши обращения к
Министерству обороны Узбекистана о возмещении ущерба игнорируются”.
В
ходе переписки между губернаторами пограничных областей Кыргызстана и
Узбекистана (Баткенской и Ферганской) узбекская сторона ссылается на
согласование вопроса об установке мин с Министерством обороны Кыргызстана.
Однако начальник Главного управления пограничной охраны МО КР полковник Замир
Молдошев опровергает факты подобного
согласования. “Сведения о том, что сопредельные территории заминированы,
мы получили из оперативных данных от начальников наших пограничных застав.
Несмотря на наши протесты, территория минных полей не сокращается, а, наоборот,
расширяется. Предположительные районы заминированных участков мы обозначили
сами, но эти сведения не полны. Разминирование мы можем начать в одностороннем
порядке. Решение руководства уже есть, и мы ждем команды. Но это будет длиться
не один месяц и потребует значительных финансовых расходов”.
Эксперты
Комитета по делам безопасности Законодательного собрания сообщают, что точных
регистрационных карт заминированных территорий не имеют ни местные власти
Баткенской области, ни заинтересованные ведомства в Бишкеке. В этом заключении
основная опасность разминирования в одностороннем порядке. Кроме того, на
проведение работ по разминированию потребуется около тысячи долларов в расчете
на ликвидацию одной мины. Возможен и межгосударственный конфликт на почве
попыток одностороннего разминирования, поскольку на картах Генерального штаба
Узбекистана заминированные участки указаны как узбекские территории.
Заместитель
министра иностранных дел Асанбек Осмоналиев подтверждает: “Вопрос о
минах – это вопрос о территориальной принадлежности заминированных участков”.
“После
распада СССР в 1991 году кыргызско-узбекская граница формально остается не
государственной, а административно-территориальной, поскольку не
проведена ее делимитация и демаркация, — говорит заведующий отделом
международных и региональных проблем аппарата премьер-министра Кыргызстана Саламат
Аламанов. — Такую же границу мы имеем с Казахстаном и Таджикистаном. Статус
государственной имеет только граница Кыргызстана с Китаем. Однако, если не определена и
взаимно не признана принадлежность спорных территорий, Узбекистан не имеет
права минировать эти земли”.
По
его мнению, “главная сложность при ведении переговоров с Узбекистаном заключается
в том, что мы исходим из разных временных периодов
административно-территориального деления СССР. Узбекская сторона ставит в
основу преговоров административно-территориальное деление СССР на 1927 год,
когда спорные участки земли входили в Узбекистан. Мы же основываемся на данных
1955 года”.
Между
тем согласно нормам международной практики и, как подчеркивает эксперт
Генеральной прокуратуры Чинара Мусабекова, “в случае распада государства
автоматически признаются его границы на момент ликвидации. — Поэтому
административно-территориальные границы Узбекистана и Кыргызстана должны быть
взаимно признаны как государственные на момент распада СССР. То есть на 1991
год”.
Кыргызстан
устраивала бы территория, полученная в наследство от СССР, но Узбекистан исходит
из более выгодного для него отрезка времени, дающего право на большую площадь
земли. Как считает Исмаил Исаков, “никто не хочет отдать землю, а хочет
урвать еще больше”. Сближения позиций не наблюдается. Но на практике существует
тенденция к уступкам с кыргызской стороны. Причина – фактическое
землепользование спорными участками земли узбекской стороной, в том числе
анклавами Сох и Шахимардан. Бишкек не может ни контролировать спорные
территории, ни использовать их, ни обеспечивать их защиту.
Интересна
одна деталь: большинство населения анклава Сох, по словам депутата парламента Турсунбая
Бакир уулу, составляют этнические таджики. “Но Таджикистан не претендует на
эти территории, — отмечает он, — поскольку находится далеко. А
проживающие в анклаве таджики хотят остаться в юрисдикции Кыргызстана”.
Эксперты
исходят из того, что в международной практике существует только один способ
решения анклавной проблемы: равноценный обмен в целях более удобного
расположения границ. При этом должен быть исключен принцип территориальных
потерь с обеих сторон. Однако попытка кыргызского правительства произвести
негласный обмен территориями,
предполагающий соединить соединение анклава Сох с Риштанским районом
Узбекистана, вызвала негативную общественную реакцию.
Эксперты
предлагают следующие меры по снятию напряженности между Кыргызстаном и
Узбекистаном. Председатель ОО “За мир и безопасность в ЦА” Акылбек Кадырбеков считает: “Анклавы
должны быть демилитаризованы. Кроме сил правопорядка, там не должно быть
никаких войск и должен быть введен строгий пограничный контроль на въезде. Это
предотвратит незаконный ввоз мин на спорные территории”.
По
мнению Чинары Мусабековой,
“определить правовой статус анклавов мы можем в одностороннем порядке.
Необходим законопроект о порядке сообщения и передвижения в анклавах.
Бездействие в этом вопросе может расцениваться как признание фактического
землепользования узбеками, что приведет к окончательной юридической потере
территорий”.
Критике
за бездействие со стороны политиков подвергается прежде всего МИД Кыргызстана.
Однако заместитель министра иностранных дел Асанбек Осмоналиев утверждает:
“Вопрос находится под контролем МИДа с осени 1999 года. Мы исходим из
необходимости совместной работы с узбекской стороной по снятию проблемы.
За это время мы вручили шесть нот
протеста, требуя разминирования и предоставления карт минных полей. Реакция
узбекской стороны неизменна: Ташкент выражает “сожаление и понимание”.
Урегулированию проблемы могло бы послужить присоединение Узбекистана к конвенции
ООН о запрещении противопехотных мин. Но невозможность присоединения к
международным соглашениям по этому вопросу Узбекистан аргументирует тем, что
существует угроза его национальной безопасности”.
Ответственный
сотрудник аппарата кыргызского премьер-министра Жоробек Айдаров сообщил, что “23 апреля послана
телеграмма от имени премьер-министра Курманбека Бакиева узбекскому премьеру
Уткиру Султанову с предложением о создании совместной рабочей группы по
установке указателей и совмещению усилий по разминированию кыргызской
территории. В ответ узбекский глава правительства отрицает факт, что узбекские
мины установлены на территории Кыргызстана, а сообщает об их наличии
на 500-метровой глубине внутрь
Узбекистана. Уткир Султанов указывает на небходимость проведения
разъяснительной работы среди местного населения, с тем чтобы граждане
Кыргызстана не приближались к этому району”. Ответ составлен в стиле “сами
виноваты”!
“Мы
отправляем одно письмо за другим губернатору Ферганской области, — говорит
губернатор Мамат Айбалаев. — Идет переписка. Но безрезультатно.
Ликвидации минных участков нужно добиваться на более высоком уровне. Мы
обратились к Межпарламентской ассамблее СНГ с просьбой оказать соответствующее
давление на Узбекистан. Когда делегация Сената Бельгии посетила нашу область,
то мы попытались заручиться поддержкой стран Евросоюза. Результата пока тоже
нет”.
Аргументы,
очевидно, исчерпаны, инструмент решения проблемы отсутствует. Кыргызские политики обращаются к
международному сообществу, понимая свое бессилие и надеясь на международное
давление на столь непреклонного соседа. Свою неудачу на внешнем информационном
поле депутаты кыргызского парламента компенсируют шквалом критики в адрес
президента и правительства. Особенно активны депутаты, представляющие юг
Кыргызстана, где и существует проблема минирования спорных территорий.
Пикантность ситуации в том, что правящая кыргызская элита имеет преимущественно
северное происхождение и обвиняется оппонентами в том, что не может отстоять
южные территории и обеспечить безопасность их жителям.
Вице-спикер
парламента Омурбек Текебаев недоумевает: “Почему минирование вовремя не
замечено и не пресечено? Это зона возможных военных действий. Спецслужбы должны
наблюдать и контролировать все передвижения и действия в этом районе?”
Как
подчеркивает депутат Турсунбай Бакир уулу, “в Афганистане на самых
подступах к узбекско-афганской границе идут боевые действия. Но заминирована ли
граница Узбекистана с Афганистаном? Нет. Узбекистан минирует границы только с
Кыргызстаном и Таджикистаном. Даже с Казахстаном не минирует. Можно найти
рычаги давления на Узбекистан, но главные усилия должны быть предприняты со
стороны МИДа”.
Возмущен
и депутат Адахам Мадумаров: “Почему боимся заявить о своей позиции? У
нас есть государство или его нет? На встречах Каримов с Акаевым целуются, как
лучшие друзья. Но если президент молчит, то какой он гарант Конституции?”
Переписка
по проблеме минирования идет не только с Узбекистаном, но и внутри Кыргызстана.
Впрочем, с аналогичным результатом. “Позиция нашего руководства,
мягко говоря, удивляет, — замечает генерал Исмаил Исаков. – Президент
Акаев мог бы поставить вопрос о незаконном минировании в рамках Договора о
коллективной безопасности стран СНГ. Но не делает этого. На сегодняшний день
депутатами Законодательного собрания сделано 63 (!) письменных запроса в
администрацию президента, Совет безопасности и Министерство обороны с просьбой
объяснить ситуацию и принять меры. Но результата нет. Мы не можем получить
вразумительного ответа от нашего руководства и узнать его позицию, не
говоря уже об узбеках”.
Анализируя
перипетии, связанные с решением “минного” вопроса, эксперты приходят к выводу,
что проблема находится в неразрешимом замкнутом круге. Подрывы на минах мирных
граждан могут быть остановлены только посредством делимитации и демаркации
узбекско-кыргызской границы. Однако определение и взаимное признание
государственной границы находится под вопросом ввиду спорности пограничных
территорий. Но сам факт минирования служит инструментом закрепления узбекского
суверенитета на спорных землях. Чем дольше узбекская сторона выдержит подобное
состояние во времени, тем больше у нее будет оснований претендовать на
обретение спорной территории по сроку давности и фактическому использованию
земель.
Тем временем кыргызские пограничники, дислоцированные на
границе с Узбекистаном, перед выходом на караульную службу по-прежнему получают
приказ, отражающий правовой нонсенс двусторонних отношений: “Выступить на
охрану административно-территориальной границы Кыргызстана с Республикой
Узбекистан”.