Уже с первых лет формирования и существования СНГ Узбекистан выработал позицию участия в этой интегративной структуре только с точки зрения экономического прагматизма. Убедившись, что политическое единство независимых государств, имеющих различный уровень экономической базы, менталитета населения, социального уровня и демократических преобразований, невозможно, и соединение может привести к еще большей дезинтеграции, узбекская сторона стала рассматривать Содружество только как объединение, способствующей формированию рынка на постсоветском пространстве и возрождению кооперационных и межхозяйственных связей между предприятиями на новой, конструктивной основе.
Поэтому вполне понятно, что за десять лет Узбекистан подписывал в основном документы экономического характера, которые бы прямо или косвенно способствовали продвижению узбекских товаров и услуг на рынки Содружества. Политические, социальные и организационно-правовые в меньшей степени привлекали, а порой и игнорировались Ташкентом. “Не ставьте телегу впереди лошади”, — не раз говорил глава узбекского государства, подразумевая то, что политика не должна идти впереди экономических интересов. В частности, узбекскую сторону не интересовали вопросы создания наднациональных структур с большими полномочиями, видя в этом прямую угрозу национальному суверенитету и независимости. Поэтому республика не стала участником Межпарламентской Ассамблеи, Евразийского союза, вышла из Договора о коллективной безопасности 1992 года. Правда, в последние годы Ташкент стал больше внимания уделять аспектам военно-политического сотрудничества в связи с имеющейся реальной угрозы терроризма и экстремизма, и даже стал подписывать документы, регулирующие безопасность на постсоветском пространстве.
Нужно заметить, что экономика все равно осталась главным мотивом участия Узбекистана в СНГ. Но процесс глобализации способствовал тому, что республика все больше ориентируется и на страны дальнего зарубежья, не желая связывать себя с одним рынком, пускай даже он емкий и еще не востребован в полном объеме. Стоит сказать, что в 1995 году общий товарооборот государств Содружества между собой составил 60,2 млрд. долларов, в том числе экспорт – 29,5 млрд., а импорт – 30,7 млрд. долларов. В то же время страны СНГ экспортировали в дальнее зарубежье на 79,1 млрд. долларов, а импортировали 43,9 млрд. долларов. Как видно из этого, многие правительства видели основной своей задачей расширение экономических связей с развитыми странами и поиск новых рынков сырья и сбыта продукции, доступа к валюте.
Естественно, на фоне этого и Узбекистан не стремился связывать себя по рукам и ногам. Если в 1999 году внешняя торговля республики осуществлялась более чем со 140 странами, то из них доля с экономическими развитыми государствами составила 41,2%, развивающимися – 30,3%, странами СНГ – 28,2%, другими – 0,3%. Такой подход экспертами объясняется тем, что высокоразвитые регионы представляют больший интерес для узбекской экономики, поскольку обеспечивают не только стабильное поступление твердой валюты, но и высокотехнологичной продукции, оборудования, что, в свою очередь, способствует реструктуризации отраслей Узбекистана. В 1998 году республика экспортировала в СНГ товаров и услуг на 917,1 млн. долларов, а импортировала на 915,5 млн., в 1999 году, соответственно, 982,8 млн. и 809,8 млн. долларов.
По сей день основными внешнеторговыми партнерами Узбекистана остаются такие развитые государства, как Южная Корея, Великобритания, Германия, Швейцария, США, Турция, Нидерланды, Бельгия, Италия, Франция, Китай и др. Что касается стран ближнего зарубежья, то здесь основными торговыми партнерами явились Россия, Казахстан и Украина. Усиление ориентации хозяйствующих субъектов Узбекистана на рынки дальнего зарубежья способствует привлечению зарубежных фирм к реализации крупных инвестиционных проектов модернизации государственных предприятий. Эти фирмы, становясь совладельцами предприятий, в ряде случаев формируют политику производства и поставок продукции.
Внешнеторговый оборот республики в 2000 году, согласно официальным данным, с учетом неорганизованной торговли составил 6,21 млрд. долларов, а это 97,9% от уровня 1999 года. За два последних года произошли структурные изменения в географии внешнеэкономической деятельности Узбекистана. Если в 1999 году в общем товарообороте доля стран СНГ составляла 28,2%, а со странами дальнего зарубежья – 71,8%, то в 2000 году, соответственно, 37,0% и 63,0%. На экспорт в СНГ в 1999 году Узбекистан отправил продукции и услуг на 30,4% от общего объема, в 2000 году – 35,9%, а импортировал, соответственно, 26,0% и 38,2%. В то же время в страны дальнего зарубежья экспорт составил в 1999 году 69,6%, в 2000 году – 64,1%, импорт – 74,0% и 61,8%.
Если рассмотреть товарную структуру внешнеэкономической деятельности Узбекистана со странами СНГ в 2000 году, то можно увидеть, что из экспорта 18,2% составлял хлопок-волокно, 12,3% — продовольственные товары, 3,3% — химическая продукция и пластмассы, 27,2% — энергоносители, 4,5% — черные и цветные металлы, 8,5% — машины и оборудование, 16,8% — услуги, 9,2% — прочие. Из импорта из стран СНГ 20,9% заняла доля машин и оборудования, 12,9% — химической продукции пластмассы, 12,6% — черных и цветных металлов, 11,1% — продовольственных товаров, 9,3% — энергоносителей, 6,2% — услуг, 27,0% — прочие.
Как видно из этого, рынок Содружества не является приоритетными в экономической доктрине Узбекистана. Но в то же время Ташкент не намерен терять его, поскольку на мировых и иных региональных рынках конъектура порой усложняет внешнеэкономическую деятельность республики. В частности, меняющиеся цены на основные виды сырья (хлопок, энергоносители, металлы, полуфабрикаты) оказывают негативное воздействие на развитие национальной экономики. Готовые изделия не всегда способны конкурировать в странах дальнего зарубежья, да и квоты, которые выставляются на импорт из Узбекистана, сужает возможности узбекского экспорта. Другое дело СНГ, где качество узбекских изделий вполне устраивает, да и цены порой ниже мировых, что делает вполне конкурентоспособными на рынках Содружества.
Поэтому Ташкент стремиться формировать различные интегративные структуры, например, Финансово-промышленные группы (в частности, уже много лет идет процесс создания авиационную ФПГ “Илюшин”), открыть новые транспортные магистрали (ТРАСЕКА, ГУАМУ), которые способствуют освоению новых технологий, свободному притоку в республику инвестиций, а также проникновению узбекских предприятий на новые рынки. В этом отношении Узбекистан готов участвовать в развитии планов интеграции, если они особенно способствуют экономической экспансии Ташкента. Кстати, нетрудно заметить, что во время Миниской встречи Президент Узбекистана Ислам Каримов встречался с Президентом Грузии Эдуардом Шеварнадзе, с которым обсуждал вопросы активизации неофициального интеграционного объединения ГУАМУ. По мнению экспертов, это стало явным вызовом другому объединению – Евразийскому экономическому союзу, созданном на базе Таможенного. Не секрет, что в ГУАМУ Узбекистан намерен держать пальму лидерства, когда в ЕврАзЭС на это претендует Казахстан, считающийся родоначальником Евразийства.
Таким образом, в настоящее время в СНГ сформировалось два полюса интеграции, на одном из которых Грузия, Украина, Азербайджан, Молдова и Узбекистан, а на другом – Россия, Казахстан, Белоруссия, Кыргызстан и Таджикистан. Остальные государства СНГ – Туркменистан и Армения пока воздерживаются от подобных шагов, стремясь вначале вообще понять суть происходящих процессов. Как не говори, но, скорее всего, Содружество ожидает очередное испытание на прочность.
С самого момента существования СНГ государства-участники принимали различные планы интеграции, но большинство из них реализовывались с небольшим КПД. Дело в том, что различные стартовые условия и экономический потенциал (а порой иная политическая ориентация) не способствовали выполнению всех принятых решений. Поэтому в течение десяти лет не раз высказывались мысли о неэффективности самого Содружества, и его неспособности сплачивать государства. Но при этом никто не ставил вопросы, а в чем причина? Главы государств и правительств на встречах подписывают документы, поднимают бокалы и разъезжаются. Принятые обязательства не выполняются, от чего страдают, прежде всего, сами государства, их экономики. Почему-то принято сваливать вину на соседей и партнеров, но не смотреть на себя, не искать причину в себе. Если не создается таможенный союз, то необходимо искать глубинные причины в собственной позиции. Но это в меньшей степени устраивает любое правительство.
Между тем, потенциал СНГ весьма велик. По имеющимся оценкам, промышленный потенциал государств СНГ составляет примерно 10% мирового, запасы основных видов природных ресурсов – около 25%, экспортный потенциал – 4,5%. Транспортно-коммуникационные системы достаточно развиты, еще недавно ее эффективность было в несколько раз выше, чем в Америке и Китае. В бывшем СССР железные дороги перевозили половину всех грузов и четверть пассажиров общемирового объема. По оценкам Мирового банка, доход от эксплуатации транспортно-коммуникационных систем Содружества мог бы составить 100 млрд. долларов. Более того, в середине 90-х годов здесь было произведено 10% мировой электроэнергии, а вообще государства СНГ находятся на четвертом месте в мире по ее выработке.
Поэтому любое государство задумывается: а нужно ли отказываться от этого рынка? Стоит сказать, что по некоторым подсчетам, реализация планов интеграции может привести к тому, что доля государств-участников Содружества в производстве мирового Валового внутреннего продукта к 2005 году достигнет 6%, а к 2020 году – свыше 11%. В настоящее время она равна примерно 4%. В то же время эксперты прогнозируют и тот случай, когда какая-либо страна выйдет из Содружества или неконструктивно будет участвовать в нем. Так, при этом сценарии доля Содружества к 2005 году снизиться до 3% и ниже.
Первым реальным шагом в интеграции должно стать формирование зоны свободной торговли, о необходимости которой речь шла аж с 1994 года. На нынешнем саммите этот аспект вновь поднимался, и это было определено внутренней необходимостью каждого участника Содружества. В чем же смысл этой зоны и какова ее экономическая выгода?
Зона свободной торговли включает таможенные территории государств-участников, в которой отменены таможенные пошлины при торговле товарами национального происхождения при перемещении их из одной таможенной территории в другие за определенными исключениями, но и они в принципе должны постепенно быть отмененными.
Но эта программа тормозилась несколькими факторами:
Прежде всего, правительства были не готовы отменить таможенные пошлины, налоги и сборы, которые являются значительными статьями дохода государственного бюджета. Например, доля таможенной пошлины в госбюджете Узбекистана составляла 0,2% к ВВП (таков же был объем сбора с физических лиц за ввоз товаров), а доля чистых налогов на продукты и на экспортно-импортные операции в ВВП в 1999 году достигала 13,4% и в 2000 году — 12,7%.
Были также проблемы в наличии количественных ограничениях во взаимной торговле. Каждое государство порой не только усложняло процесс внешнеэкономических связей, но и создавало новые барьеры для свободного движения товаров и услуг. Препятствием стало и принцип взимания НДС или со страны-изготовителя, или страны-потребителя, подходы к которому в странах СНГ различны.
Во-вторых, так и не были созданы эффективные системы взаимных расчетов и платежей по торговым и другим операциям. Существовавшие в первые годы независимости клиринговые центры в итоге или вымерли, или снизили свою активность. Национальные валюты редко используются в качестве платежных средств. Узбекистан подписал с некоторыми государствами СНГ межправительственные соглашения о признании и взаимной конвертации валют, но в действительности эти документы не реализуются. Причина этого – отсутствие необходимого запаса СКВ, различные подсчеты, а для Узбекистана – наличие нескольких валютных курсов (официального, коммерческого, черного, клирингового) и денежных средств (наличный и безналичный сум, безналичный легитимный сум, разница между которыми весьма существенна).
В-третьих, государства не стремились гармонизировать законодательства в том объеме, чтобы зона могла эффективно функционировать. В частности, Узбекистан не стремился принизить роль своего национального законодательства перед иными, не желал признавать верховенство Хозяйственного суда СНГ над национальным, и тем более с опаской смотрел на вопросы унификации таможенного законодательства, под которым понималось сведение всех нормативных актов под российские. Все это воспринималось Ташкентом как подрыв национального суверенитета.
В-четвертых, Узбекистан опасался, что, став участником зоны свободной торговли, он потеряет право самостоятельного и независимого определения режима внешнеэкономических связей с государствами, которые не входят в данную зону. Между тем, режим зоны распространяется только на товары, происходящие с таможенных территорий государств-участников зоны, и никакой потери вышеуказанных прав здесь не предполагается.
Несомненно, зона свободной торговли представляет форму конструктивного торгового сотрудничества в условиях реформирования государствами своих хозяйственных систем на рыночных принципах. Вместе с тем, эксперты указывают, что решение многих конкретных вопросов формирования зоны, механизм ее реализации требуют выработки специфических подходов в зависимости от степени взаимной заинтересованности государств и их готовности к интеграции, от трезвой оценки экономических возможностей для этого, предполагаемых выгод и потерь в реальной экономической ситуации.
Но зона свободной торговли, как говорилось выше, лишь первый шаг в интеграции. Государства, готовые к дальнейшему углублению интеграционного сотрудничества, могут осуществлять к следующему этапу – образованию Таможенного союза. Но если Россия, Белоруссия, Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан создали такой союз, то Узбекистан, вначале согласившись с такой формой интеграции, в последний момент отказался от участия. Причинами стали увязка таможенных вопросов с военными (совместная охрана границ и нахождение российских военных баз в Узбекистане), непаритетность участия республик, опять подгонка национального законодательства под российское, контроль иностранными государствами таможенного периметра Узбекистана, и возможная агрессивная экспансия России на узбекистанский внутренний рынок, в результате чего, с одной стороны, подорвется национальное производство, а с другой, начнется утечка валюты. Кроме того, Ташкент видел в этом новую форму политической интеграции, чему противилась республика на всех уровнях СНГ.
Поэтому вполне очевидным стала критика Президента Узбекистана Ислама Каримова на создание Евразийского экономического союза на базе Таможенного союза СНГ. “Это увод народы от решения конкретных дел”, — сказал он перед отлетом в Минск на саммит глав государств Содружества. По мнению экспертов, в этом сообществе узбекский лидер увидел старую “сказку” Назарбаева о Евразийстве (столь набившей оскомину узбекским политикам и критически рассматриваемой Ташкентом), а также угрозу итак аморфной структуре, именуемой Центрально-Азиатский экономический форум, и усиление нового экономического (а может, и политического) блока на постсоветском пространстве.
Третьим этапом интеграции планировалось создание Платежного союза и в далекой перспективе – Валютного союза. Все это должно было происходить в рамках единого экономического пространства СНГ, который резко отличается от советского планового хозяйства, имевшего место еще десять лет назад. Но эти проекты с каждым годом удаляются все дальше и дальше, поскольку страны до сих пор не решили вопросы первых шагов. Минская встреча глав государств СНГ может стимулировать дальнейшее развитие Содружества, но все, в конечном счете, зависит от политического желания государств следовать в фарватере принятых ими решений. Но десятилетний опыт показывает, что это редко бывает. Слишком большие противоречия между странами, личностные амбиции и частные планы отдельных групп (олигархов, кланов, партий) порой играют основную роль в торможении всех оптимальных и выгодных программ интеграционного развития. Ташкент подходит к этим вопросам конструктивно и прагматично, национальные интересы – превыше всего. Но, к сожалению, Узбекистан, как и ранее, решает экономические вопросы с политической точки зрения, что мешает порой разглядеть экономическую выгоду. Потери никто не подсчитывает, а перспектива потенциальных выгод уплывает.
Однако в мире происходит дальнейшее усиление национальных хозяйств и интеграционных сообществ тех стран, экономика которых ориентирована на развитие взаимовыгодных торгово-экономических отношений. Например, в ЕЭС доля внутренней торговли сообщества к общему объему экспорта превышает 61%. В НАФТе – 45%, в СНГ доля взаимных поставок 12 государств-участников составляла в 1990 году 72,1% от общей стоимости их экспорта, в 1995 году – 55%, а в 2000 году – 43%. При этом сокращается доля товаров с высокой степенью обработки.
Эксперты прогнозируют, что если эта тенденция сохраниться, то в ближайшие годы государства Содружества не смогут обеспечить поддержание производства и сколько-нибудь широкий сбыт своей продукции с высокой степенью обработки вне своего экономического пространства. Более того, дальнейший этот процесс превратит СНГ в периферию мирового экономического развития, когда потоки капитала, товаров и услуг будут обходить этот регион как малоперспективный и малоэффективный для инвестиций и сотрудничества. Узбекистан будет прозябать в задворках экономического движения, оставаясь сырьевым и феодально-капиталистическим островком в океане планетарного прогресса.
Было бы уместным добавить, что Узбекистан участвовал на последнем саммите не столько из-за планов создания зоны свободной торговли (есть мнение, что этот план, как и ранее другие, также будет торпедирован на национальном уровне), сколько еще раз заявить Содружеству об опасности исламского терроризма и найти поддержку у участников в борьбе с этим явлением. Борьба с компьютерными преступлениями был подписан Ташкентом без оговорок, поскольку этот вид криминала еще не столь сильно угрожает республике, ведь в стране Интернет не столь развит (число абонентов от 5 тыс. до 80 тыс.), уровень компьютеризации производства еще низок. Фактически это была форма “доказательства” того, что Узбекистан пока находится в Содружестве.
Нужно заметить, что на этот раз политический аспект саммита был очевиден и как ни странно положительно воспринят всеми. Получилось так, что для Узбекистана “и телега, и лошадь шли вровень друг другу”. Насколько долго они будут идти – покажет время. Но при снижении политической опасности, Ташкент мигом поменяет местами “и лошадь, и телегу”.