“Да, наверное, мои прямые вопросы не всегда воспринимаются наверху”

В прямом эфире “Радио-31” в программе “Эксклюзив” прошла встреча с депутатом мажилиса, предпринимателем Булатом Абиловым. Беседа вызвала большой интерес у слушателей радио, и мы предлагаем вниманию читателей газеты текстовую запись интервью.

Булат, мы не будем брать за основу какую-либо из тем, будь то ваша предпринимательская деятельность или политическая. Разговор пойдет на разные темы. Оправдались ли сегодня надежды мажилисмена Булата Абилова, с которыми он шел в парламент?

Мы все являемся реалистами и знаем, что место парламента в нашей жизни, в нашей истории сегодня незначительное. Законотворческий процесс построен не совсем так, допустим, как я предполагал, и как хотелось бы сделать. Но все-таки те решения, которые принимает парламент, помогают стране, помогают простым людям. Есть желание сделать что-либо большее, но опять-таки в силу ограниченных возможностей парламента не все удалось реализовать.

Является ли сегодня наш парламент одной из ветвей власти?

Ну де-юре да, а де-факто еще с натяжкой, можно так сказать.

Как вы считаете, какими должны быть взаимоотношения правительства и парламента и как они складываются на деле?

Отношения складываются не совсем равноправные и открытые. Некоторые вещи просто вызывают смех. Такой вопиющий факт, когда премьер-министр обращается в Конституционный совет по следующему вопросу “Могут ли депутаты вносить изменения и дополнения в законы, которые предлагает правительство для утверждения в парламент?”, является просто нонсенсом. Конституционный совет ответил: “Да, имеют право”, правительство продолжило запрос: “А в каком объеме могут изменить?” Получается, что премьер-министр ставит под сомнение парламент, его деятельность, его работу. Не хватает открытости, доверия, профессионализма у правительства, потому что многие законопроекты, которые выносятся им на рассмотрение парламента, или отдельные статьи в них нарушают конституционные права человека. Мы, депутаты, предлагаем по несколько сот поправок в законопроекты. В результате утвержденный законопроект диаметрально отличается просто от того, что предложило правительство. Парламент большие поправки вносит, которые зачастую концептуальны.

Как вы считаете, хватает ли функций у самого парламента, например, контрольных?

Я считаю, что каждый должен заниматься свои делом. Парламент должен обладать правом законодательной инициативы, и это право у нас есть. Но, когда мы поднимаем какие-либо вопросы, требующие затрат, нам говорят, что на это нет денег. Между тем ситуация выглядит так: сегодня у нас в стране правительство само разрабатывает законы, предварительно их утверждает, рассматривает, причем это утверждение, согласование длится месяцами. Каждый министр, каждое ведомство пишет законы для себя и под себя. Правительство же должно заниматься экономикой, конкретно реформами, улучшением жизни населения страны. Прерогатива парламента — заниматься разработкой, принятием и утверждением законов. Это — аксиома, действующая во всем цивилизованном мире. Так происходит полное разделение властей, каждый отвечает за свою нишу. Этого сегодня у нас в стране не наблюдается. У парламента никаких контрольных функций нет, что стало большим пробелом. Надо, наверное, рассматривать вопрос об усилении деятельности парламента, особенно в части его контрольных функций. Парламенту необходимо повысить контроль за правительством, за бюджетом, который мы принимаем, за выполнением законодательных актов.

Почему движение “Новое поколение”, одним из организаторов которого вы были в свое время, не состоялось как мощная общественная сила?

Что касается ребят, выдвинувших идею создания движения “Новое поколение”, то я разочарую, если скажу, что это предложение было крайне несерьезной идеей. Мы к ней относились тоже несерьезно. Главным было собраться, вместе что-то заявить, сказать о том, что есть мы, предприниматели. Мы были не готовы абсолютно к какой-нибудь общественной деятельности, кстати, ни одного текста с программой этого движения я не видел. Просто эмоциональный порыв был какой-то, но дальше одной-двух встреч у меня лично дело не пошло. Думаю, просто идей не оказалось, чтобы это дело продвигалось. Прежде всего ведь нужны лидер, личность, деньги, только тогда идея пойдет в массы.

А сегодня такое движение предпринимателей может состоятся?

Наверное, да. Какие-то разговоры идут, есть желание что-то организовать. Перед глазами пример России, где существуют Союз правых сил, “Яблоко” Явлинского, объединяющие предпринимателей. Я думаю, что в Казахстане тоже есть необходимость создания именно правой партии. Мы постоянно сталкиваемся с тем, что правительство фактически топчется на месте, реформирование в широком смысле слова не происходит. То положение, которое дает экономике высокие цены за казахстанское сырье, оно как бы устраивает правительство, и дальше этого перемен не происходит. Но этого мало как для общества в целом, так и для отдельно взятых предпринимателей. Уже сегодня появились партии, претендующие не только на какую-либо роль в обществе, но и на власть. Это закономерный процесс.

Судьба купонов фонда Абилова?

Сегодня фонд работает, продолжает свою деятельность. Дело в том, что правительство предполагало выставить на тендеры 7 тысяч предприятий, а это 20% экономического потенциала страны. И когда правительство увидело, что вырываются вперед фонды, организованные предпринимателями, то приватизация была свернута. Выставлялись акции небольших предприятий, например, ЦУМа в Уральске, но при этом оказывалось, что продается не само здание, а его мебель и помещения внутри. Что касается моего фонда, то я уверен: дивиденды будут выплачены обязательно.

Не связана ли недавняя проверка налоговыми органами компании “Бутя” с вашими смелыми выступлениями в парламенте?

Да, наверное, мои выступления, как и мои точные и прямые вопросы, не всегда воспринимаются наверху. Очевидно, это касается моих вопросов о нефтяных контрактах. Тогда посмотрели, видимо, а какие рычаги давления на Абилова имеются? А давайте попробуем посмотреть, что у него там творится в бизнесе. Так что я нахожу прямую связь между своими выступлениями и проверкой.

Вы заявили на одном из заседаний, что там, где появляется вице-премьер Даниал Ахметов, вскоре возникает компания “Аксес Индастриз”. И даже сделали запрос по этому поводу. Что вам ответили?

Что касается запроса, то я просил показать мне контракты на освоение Тенгиза, подписанные с компанией “Шеврон”. Я их получил, после того, как подал в суд на премьер-министра. Мы встретились и обсудили, что все-таки будет правильным, если я изучу контракты. Что касается деятельности господина Ахметова, то я подчеркиваю, что есть контракты, проекты, в которых просматривается его связь с “Аксес Индастрис”. Я так ему и заявил, на что он ответил: «А мы вот проверим, как вы работали в бизнесе». Вопрос в другом: когда парламент пригласил господина Ахметова для отчета (было письмо от 23 депутатов для проведения парламентских слушаний по этому поводу), то меня на заседании не было в силу обстоятельств. Депутаты, если говорить грубо, “сдулись”, того запала, той энергии, того боевого настроя, который был на заседании, на котором решался вопрос об отчете первого вице-премьера, на слушаниях не оказалось. Я знаю, что зал проводил аплодисментами Ахметова. Бой, который планировали дать депутаты, не состоялся. Парламент проиграл Ахметову и правительству, в частности. После этого какие-либо запросы со стороны парламента правительство будет рассматривать как несерьезные. Задача депутатов — не только поднимать темы, а пытаться их решать законным путем.

Но вы просили представить контракты на продажу объектов ХОЗУ управления делами президента страны, которые были проданы по смехотворным ценам. Как обстоят дела здесь?

Правительство ответило, как всегда, формально и с нарушением сроков. В ответе содержалась информация, что тендер проведен нормально, без нарушения закона. Хотя я считаю, что эту собственность можно было продать гораздо дороже. Вырученная сумма от продажи могла составить 100 с лишним млн долларов. Это опять говорит о непрозрачности решений правительства, о его неподотчетности парламенту. А в результате большая госсобственность уходит за бесценок.

А как, по-вашему, можно изменить ситуацию?

Мы требуем большей прозрачности в работе правительства. Правительство обязано следовать законам. Любая собственность должна продаваться через аукционы, даже не через тендеры, при которых возможно сокрытие, а через открытые аукционы, где все могли бы получить достоверную информацию о первоначальной стоимости, о том, как проходили торги и т.д.. Все решения должны приниматься в рамках закона, через обсуждения. А когда принимаются решения закрытые, когда несколько чиновников договариваются о чем-то, неизвестном широкой публике, обязательно происходит потом очередной скандал, после которого вся страна не верит правительству. Я считаю, что правительство сегодня не справляется с теми задачами, которые на них возложены. Желание получить интеллигентного, не афилированного премьер-министра понятно, это хорошее желание, но правительство не оправдывает доверие народа. Должны быть независимые СМИ, независимые суды, общественные институты, сильные партии, контрольные организации; все это в той или иной степени способствует изменению ситуации, прозрачности в действиях власти. Я вообще считаю, что должно быть больше общественного контроля.

А может ли быть такой контроль со стороны парламента, когда у депутатов нет своего печатного органа, а другие СМИ неохотно предоставляют им слово?

Сегодня часть депутатов недовольна работой СМИ. Когда журналисты требуют профессионализма от парламента, от правительства, то они должны быть сами профессиональны. Вы должны все вопросы внимательно изучать, анализировать. Когда это доносится до населения, то отражение действительности должно быть профессиональным. Что касается своей газеты, то парламент над этим думает. Если бы парламент не “сдулся” с Ахметовым, а продолжил борьбу, то, поверьте, уважения к парламенту прибавилось бы. Если какие-то поднимаются вопросы, то нужно доводить их до логического конца, принимать решения. Непрозрачность деятельности компаний — большая тема, сотни миллионов тенге уходят мимо бюджета, остаются в компаниях. Недавно поднимался вопрос о “Казахойле”, почему при том, что компания добывает 6 млн тонн нефти, наши нефтеперерабатывающие заводы сегодня загружены на треть. “Казахойл” покупает на Украине нефтеперерабатывающий завод и, следовательно, не платит налогов в бюджет. Если мы — нефтяная держава, то на деле необходимо уточнить статус этих компаний. Я предлагаю продать все нефтедобывающие предприятия, которые входят в состав “Казахойла”, а за ним оставить только госпакет акций. Или даже передать эти функции Министерству энергетики, чтобы оно контролировало госпакеты.

Булат, вы были одним из первых предпринимателей, кто заявил, что ему легализовать нечего, и что закон об амнистии теневых капиталов не нужен. Как сейчас, ваша позиция поменялась?

По информации правительства, пришли 159 миллионов долларов, поэтому я поддерживаю сейчас этот закон. Если придут еще миллионов 50 или 100, то для экономики это хорошо, потому что данные деньги не кредиты, не помощь из-за рубежа, а деньги граждан Казахстана. Под десятилетием можно подвести жирную черту. Прощаем все прошлое, важно, чтобы они работали на экономику страны. Как? Будут созданы рабочие места, открыты новые заводы, фабрики.

Булат, я с большим уважением отношусь к вам, и мне бы хотелось спросить, как скоро ваше поколение сорокалетних, умных, образованных людей сменит существующую власть?

Ситуация меняется, уже сейчас в правительстве много молодых, умных людей. Они справляются со своими обязанностями, продвигают реформы. Другое дело, что ситуация в регионах меняется медленно. Это мы знаем. Назначенцам всегда легче. Я согласен с тем, что правящая элита, акимы должны меняться время от времени. То, что по кругу сегодня ходят одни и те же акимы, министры, ничего, кроме улыбки, не вызывает.

А как вы стали депутатом парламента? Говорят, что вы близки к семье главы государства?

Я почти семь лет работал в Караганде на шахте под землей. Знаю, что такое физический труд. В списке партии “Отан” я был пятым по номеру. Партия получила по результатам выборов четыре мандата, но ушел из жизни Марат Оспанов и его место должен был занять следующий в списке. Им оказался я. Таким образом пришел в парламент. Что касается близости к семье президента, то я никогда не был знаком с семьей президента. Для меня было бы честью быть его родственником.

А как относятся в партии к вашим запросам и выступлениям в парламенте, СМИ, ведь “Отан” считается провластной партией?

Да, многим в партии не нравятся мои выступления, я это знаю. Они мне об этом говорят. Но всегда остается выбор, за каждым конкретным депутатом всегда есть выбор. Каждый ответственен перед избирателями. Есть какая-то дисциплина, которая обязывает быть перед избирателями ответственными. Все мои выступления связаны только с моей гражданской позицией. И хорошо, что партийное руководство это понимает и давления отсюда нет и не было. Они тоже понимают, что каждый не просто имеет право на свою точку зрения, но и должен ее высказывать.