Либерально-рыночный проект переустройства Казахстана стал одновременно источником социальной дисгармонии в обществе. Эта дисгармония возникла в условиях такого социального порядка, который никак нельзя назвать справедливым и счастливым для большинства казахстанцев. Соответственно у женской части населения она вызвала стойкий депрессивный синдром, порождая чувство одиночества и брошенности на произвол судьбы.
Это чувство нетрудно понять. Рыночная экспансия, рассматриваемая с точки зрения влияния на положение женщин в обществе, привела к их фактической сегрегации и возникновению новых “гетто” по половому признаку. Прежние “привилегии” женского труда в таких областях, как политика, образование, наука и здравоохранение, оказались под угрозой. Сам принцип “равенства прав” мужчин и женщин стал утрачивать свою силу.
Нарождающееся капиталистическое общество перестало учитывать биологические различия между мужчинами и женщинами, т.е. реальность деторождения. Достаточно вспомнить “крестный ход” многодетных матерей Южно-Казахстанской области к стенам парламента, их отчаянную попытку угрозами самосожжения привлечь к себе утраченное внимание общества и государства, чтобы зримо представить масштаб проблемы.
Можно не замечать природное несходство между полами, но от этого оно не перестает существовать и требовать де-факто своей адаптации к современным условиям. Способность женщин к деторождению превратилась в проблему не только внутри семьи, но и вне ее; не только внутри, но и вне рынка рабочей силы. Эта проблема, выйдя за рамки индивидуального уровня, стала головной болью для общества, переживающего угрозу депопуляции населения.
Результаты социологических исследований эмпирически фиксируют, что в массе казахстанских женщин фертильного возраста идет откладывание брачных перспектив на более поздние браки или отказ от них; происходит изменение репродуктивных установок в сторону малодетности. Что это? Добровольный выбор одиночества? Или давление обстоятельств под воздействием гендерной “слепоты” государства, которая уже обернулась деинституционализацией семьи и разложением половой морали?
По данным годичного мониторинга, проводившегося РД “Женщины Казахстана”, показатель внебрачности среди женщин (городских и сельских) составляет в среднем по республике 44,6%. Из них: не замужем – 26,4%; разведены – 10,8%; вдовы – 7,4%.
Среди незамужних женщин – 15,6% имеют детей. Из них – 70% имеют одного ребенка, а 55,9% являются единственными кормильцами в семье. Среди разведенных женщин 51,8% имеют одного, а 40,1% — двоих детей. При этом 78,2% из них – единственные добытчицы в семье. Среди вдов 35,7% имеют одного и 30,2% — двоих детей, а 50,9% — единственные кормильцы в семье.
Рыночные нововведения вызывают разочарования у многих женщин, т.к. по большому счету они оказались лишенными права на поддержку со стороны общества и государства. У женщин отняты пособия по рождению и уходу за детьми, с них взимают плату за услуги родильных домов, женских консультаций, педиатрических поликлиник и клиник, сокращается число детских дошкольных учреждений и т.д.
Женское одиночество – это не только социально-психологическая проблема. В не меньшей степени это и национальная экономическая проблема. Появилась новая социально уязвимая прослойка населения под названием “маленькие жизни”, которая включает в себя женщин и детей. И хотя все говорят о трудностях этих “маленьких жизней”, вопрос принимает все более и более драматичный характер.
По данным регулярных социологических опросов, уровень среднемесячного подушевого дохода в семьях одиноких матерей последние год-два не превышает 3-5 тыс. тенге. Доли женщин, неудовлетворенных качеством питания варьировали от 76% — в 2000 г. до 85,1% — в 2001 г. И это при том, что в среднем по республике (согласно данным мониторинга) 76,9% имеют зарплату по основному месту работы, а каждая 2-ая женщина имеет еще и вторичную занятость. Это говорит о низкой статусной оценке женского труда и неспособности многих женщин в опоре на собственный труд и профессиональную квалификацию обеспечить защиту материальных интересов семьи.
В частности, по данным декабрьского опроса прошлого года, 55% жительниц крупных городов республики с численностью населения 50 и более тысяч человек не смогли реализоваться на профессиональном поприще; 46,2% ощущали свою частичную и полную ущербность в личностном плане.
Такие настроения “канализируют” недовольство собой и уход в замкнутый мир одиночества. Очевидно, что социальные реформы, предложенные и осуществленные правительством, смоделированы не на семью, в центре которой стояла бы женщина. И это далеко не пустой разговор. Женское одиночество – это серьезная проблема, сигнализирующая о нарушениях норм жизнедеятельности общества.
Женщина эмоционально податлива обстоятельствам. Чем плотнее они обступают ее, чем жестче их вызов, тем острее женщина воспринимает свое одиночество. Причем чем сложнее внутренний мир женщины, тем чаще она оказывается в плену одиночества. Отсутствие должного внимания и заботы со стороны общества и государства превращает неблагоприятную экономическую и социальную среду во враждебную силу по отношению к женщинам. Единственным спасательным кругом для них становится любовь близких.
К сожалению, результаты опросов показывают, что свыше половины женщин (55,6%) не чувствуют себя любимыми. Между тем, по мнению 74,8% казахстанок, только любовь дает им ощущение счастья и полноты жизни, нужности и оправданности своего существования, защиты от одиночества.
Эмпирически зафиксировано, что 48,4% наших соотечественниц знакомо чувство социальной зависти к чужому успеху и благополучию. Понятно, что это болезненное чувство отлученности от жизненных благ не помогает решению проблемы одиночества, а лишь заостряет ее. С этим, по-видимому, связано и то, что многие женщины живут с ощущением обиды на жизнь. Из числа женщин, опрошенных в ноябре 2001г., только 25% отметили, что умеют полностью и всегда прощать обиды. 16,6% делают исключение только для близких, чужим людям они не прощают обид. 31,9% готовы прощать обиды только в том случае, если они не заставляли их страдать. 12,1% — никогда и ни при каких обстоятельствах не прощают обид, а 11,5% затруднились с ответом на вопрос. 73,1% указали, что платят тем же и хотя бы раз в жизни причиняли обиды другим.
Собранная социологическая статистика фиксирует лишь видимые, внешние причины, порождающие женское одиночество. Но, безусловно, их потенциала недостаточно для понимания указанного феномена. Он намного сложнее, и его легче объяснить, чем понять.
По большому счету женское одиночество не имеет возраста, национальности и не зависит от толщины кошелька. Но его чаще можно встретить в тех слоях общества, где человеческий эскапизм и нравственная пустота присутствуют в высоких концентрациях. Понимают ли это наши казахстанские мужчины?