“Казахи – этнос Евразии”

— Во-первых, не такое уж огромное множество. Закон о партиях принят специально для того, чтобы упорядочить эту ситуацию. После перерегистрации из 300 политических партий останется где-то одна десятая часть, если не меньше. Поэтому определяться “Евразии” следует не по отношению к этому хаосу, а в отношении наиболее крупных и устойчивых политических образований, которые у всех на слуху.

Итак, партия “Евразия” — партия, создаваемая на мировоззренческой, идеологической основе. В этом ее уникальность. Евразийство — сформированная идеология, с четкими отличительными признаками. Она существенно отличается от основных привычных идеологических клише. Евразийство — идеология патриотическая и консервативная, традиционалисткая. Оно основано на убежденности в самобытном пути российской цивилизации, не имеющей аналогов ни на Западе, ни на Востоке. Эта самобытность берется как высшая ценность, которую необходимо всячески укреплять и защищать. Мы утверждаем, что у России особый путь, это главный постулат. Согласитесь, что это заведомо иной подход, нежели у либералов из СПС, “Яблока”, а также нежели марксистский универсализм коммунистов. От узких националистов евразийцев отличает убежденность в полиэтнической и поликонфессиональной природе России. Евразийская цивилизация соткана из плодотворного культурного и этнического альянса славян и тюрок, с большим участием других евразийских народов. Этот пункт евразийства существенно отличает нас от расистского шовинистического популизма ЛДПР, КРО и других более маргинальных националистических групп.

Кроме того, мы убежденные сторонники интеграции стран СНГ в единый Евразийский Союз. “Евразия” — единственная политическая партийная сила в России, которая ставит интеграцию во главу угла своей политической программы.

От невразумительного центризма нас отличает, напротив, ясная идеологическая картина мира – и того, который объективно наличествует вокруг нас, и того, который мы собираемся строить – иногда вразрез неевразийским тенденциям. Мы партия радикального и последовательного антиглобализма. При этом мы не просто отрицаем его, но указываем иной, альтернативный путь развития, включающий открытый, достойный и равноправный диалог культур. Глобализм в его нынешнем виде – это не диалог культур, это “монолог цивилизации”, “западной цивилизации”, узурпировавшей – на гребне успеха от выигрыша “холодной войны” — право диктовать всему миру свою волю и свою систему ценностей. Мы считаем, что мир завтрашнего дня должен быть иным – каждый народ и каждая культура должны активно и полновесно соучаствовать в выработке образа будущего, а не быть ранжированными по унизительной шкале – дозрели они или еще нет до “общечеловеческих” ценностей, т.е. “рыночной экономики”, “прав человека” и “демократии”. Глобализм – это новая форма расизма, только на сей раз этот расизм не биологический – но цивилизационный, экономический, моральный, ценностный.

Как видите отличий очень много. Ничего подобного в российском политическом поле нет. Сами эти тенденции по отдельности можно встретить и там и там, но нигде они не возведены в ранг доктрины, мировоззрения, оформленного, осмысленного, связного.

Мы – партия Идеи. Евразийской Идеи.

— Давайте обратимся к самым основам. Если “народы” (демосы) качественно различны, каждый имеет свою историю, свой опыт, каждый развивается в особом ландшафте, в определенных условиях, то почему их “кратос” (“власть”) должен быть чем-то универсальным? Разные народы создают разные политические системы, разные модели власти. Они, являясь разными, по-разному правят собой, создают разные системы. В этом многообразие мира, истории. Западная демократия воплощает в себе опыт западных этносов, обобщает их историко-политический и социальный опыт. Это замечательно, но откуда берется убежденность, что это есть универсальный критерий? Что это политический оптимум? Она берется только из расистских по сути предпосылок, отождествляющих только западный сектор человечества с собственно людьми, а остальные народы приравнивающих к дикарям, недочеловекам. Идея универсальности западной демократии – идея нацистская. И тем не менее, она прочно вбита нам в головы – мы некритически впитали ее как нечто само собой разумеющееся. Так нацизм незаметно поражает нашу душу, подавляет волю к критической мысли…

Евразийские народы имеют собственную историю. Для них – т.е. для нас – само понятие “народ” — это не механическое собрание граждан, атомарных индивидуумов, но нечто цельное, нечто единое, коллективная (“соборная”) личность. Для Евразии общее идет прежде частного, для Запада – наоборот, частное создает условное общее. Органическая (или евразийская) демократия – это идеальный политический строй, основанный на историческом опыте народов. Он предполагает придание народам Евразии статуса политической субъектности (“евразийский федерализм”), представительство во властных инстанциях должно основываться не на количественном, но на качественном принципе – не население, но народ и народы должны решать судьбу государства. Причем народы Евразии различны и формы исторического авторитета в каждом из них также различны. Где-то акцент ставится на общинном, где-то на социальном, где-то на духовном авторитете. Эта дифференциация лежит в основе многоуровневого представительства. Органическая демократия может существенно различаться в разных точках Евразии, общий принцип таков – общегосударственной конструкцией должны править наиболее авторитетные, инвестированные глубоким и органическом доверием народа и народов люди, а не паяцы и шоумены в стиле “западной демократии”, которые на евразийской почве смотрятся как отталкивающее уродство.

При этом “органическая демократия” не противоречит принципу личной власти – в частности, для русского народа фигура Царя, как своего рода вершины соборной личности, естественно вытекала из всей национальной, религиозной и духовной истории.

Что касается конкретных механизмом, то о них пока говорить несколько преждевременно. Сейчас важно привнести сами принципы в нашу политическую жизнь, озвучить их, показать, что представление о “западной демократии” как о чем-то безальтернативном является ложью и формой “интеллектуальной оккупации”. Необходимо пробудить в людях творческое отношение к политике… Сейчас же они воспринимают все это как грязный спектакль с предопределенным исходом. Самое главное в органической демократии: свою судьбу должен решать народ – свободно и суверенно, по ту сторону политического и экономического давления элитных групп, являющихся проводниками западных влияний.

С Запада стоит что-то черпать, но не как догму, а как объект размышления и критического рассмотрения. Пока такая ситуация в российском обществе не сложиться, вся политика будет по большому счету духовным насилием.

“Права народа” подразумевают самое главное, что народ имеет право сохранять свою идентичность, оставаться уникальным и самобытным, идти развиваться своим собственным путем, что он должен быть защищен от размывания в агрессивной глобалистской эрзац-культуре, что он должен любой ценой сохраниться в истории. Все это не означает, однако, “сегрегацию” и “миксофобию” – народы подчас смешиваются, участвуют в этногенезе, чтобы сформировать иные народы и так далее… Органическое смешение с другим народом – тоже элемент “прав народа”. Но никто не имеет права никого принуждать к этому искусственно.

— Этноцентризм – термин, пожалуй, неудачный. Евразийская полифония народов – это нечто иное. Этноцентризм предполагает зацикленность на этносе, тогда как в евразийском проекте первоочередным является надэтнический цивилизационный, геополитический масштаб. Этносы – это витальные, жизненные компоненты огромного цивилизационного целого, которое, собственно, и есть Евразия, как сложное единство. Там, где мы подходим к геополитике, полномочия этноса и этнизма заканчиваются. Этнос делегирует своих лучших представителей, свою наиболее универсальную элитарную часть в более общую, сверхэтническую инстанцию – в центр геополитической власти, где вырабатывается и осуществляется глобальная евразийская цивилизационная стратегия. И эта геополитическая инстанция является в отношении этноса высшим полюсом. Однако, фундаментальное отличие евразийства от привычных моделей Государства-Нации (которое также претендует на то, чтобы быть высшей надэтнической инстанцией) в том, что этнос рассматривается не как нечто подлежащее ассимиляции в “гражданском обществе”, что терпят лишь временно, а, напротив, как колонна, остов, живой организм, на котором стоит геополитическая конструкция. Это конструкция вбирает из этносов самое главное – пассионарность, жизненность, витальность, органичность, цельность, но эта цельность уже иного уровня.

Совершенно очевидно, что организация этносов в геополитическую евразийскую суперструктуру – дело тонкое и непростое. Оно будет вполне внятно элитам, но где-то индифферентно массам. Здесь и состоит самое главное: этнический фактор может тяготеть к “соллипсизму”, к безразличию, а то и к агрессивности в отношении других этносов или надэтнических геополитических проектов. И это тоже органическое свойство этноса, которое должно управляться через работу с элитами.

Примером такого соотношения могут служить древние империи, сочетавшие этническую автономию своих частей со стратегической централизацией. И инструмент был тем же – вовлечением национальных элит в управление целым. Императоры каких только кровей не правили Римом, Византией, Российской Империей…

Что же касается территорий – то это самый главный вопрос. Если закрепить за этносом территорию, мы приходим не к евразийству, а к классическому Государству-нации (даже в миниатюре) со всеми вытекающими последствиями. А государственность – это совсем другая история. Более того, евразийство в качестве своей осевой идеи имеет как раз императив преодоление буржуазного Государства-Нации во всех его вариациях. Государство есть результат отчуждения этноса от его витальности и спонтанности в пользу механической конструкции. Даже если Государство создается каким-то одним этносом, оно в дальнейшем обязательно начнет этот этнос разлагать, смешивая его с иными, дробя на “гражданские атомы”, расчленяя на “автономных индивидуумов”. И это будет всегда, даже если мы начнем имитировать государственность в полусуверенных образованиях – таких как Республики в составе РФ. Поэтому смысл евразийства в том, чтобы отделить юридически этнос от конкретной территории. Этнос может пребывать и распространяться там, где это естественным образом складывается. Но он подлежит юрисдикции как политический субъект независимо от того, на какой территории он находится – в местах компактного исторического проживания или в дали от них. В Евразийском Союзе вопрос о русских и казахах будет немедленно снят. Административные границы утратят свое разделяющее значение, станут условностью, отвлеченной от конкретного политического или этнического содержания.

Что же касается сохранения автономий и языковых культур, то это должно быть заботой – первоочередной — самого евразийского центра. Это должно быть основным содержанием Евразийского Союза, его отличительной политической характеристикой. Причем мы видим, что не всегда язык развивается и сохраняется в контексте его доминирования: часто малые общины, живущие вне этнического контекста, консервируют культуру и язык в чистом виде (как русские староверы, например). Культивировать этническую автономию следует на всей территории Евразии. Казахи, проживающие в Москве или Омске, должны иметь такую же возможность обучать своих детей родной речи, культурным обычаям, вере отцов, как и те, кто живет в Казахстане. И гарантировать это должна евразийская власть всей своей геополитической мощью. Это и есть “права народов”, как фундамент евразийства. Точно также дело обстоит и в случае русских – где бы они не жили…

Каждая религия, не только иудаизм, претендует на монополию на истину, и не может от этого отказаться. Но секулярный глобализм агрессивно (или мягко) распыляет все эти претензии. И иудаизм в его традиционалистской версии также является жертвой этого процесса, как и православие или ислам. Глобализация готова принять только “реформированные” версии религий, их эрзацы, искаженные в угоду нормам “прав человека”, “толерантности”, “полит-корректности”, “антисексизма” и т.д. Открытое общество глобализма отрицает саму возможность “догматики”, утверждая, что истина есть переменчивый и относительный продукт коллективного договора. Это означает, что традиционные религии в глобализме обречены. Наиболее ответственные и последовательные представители традиционных конфессий это прекрасно осознают и сознательно примыкают (или взаимодействуют) к евразийству. Традиционный иудаизм здесь не исключение.

— Это очень важная тема. Известно, что самые доходчивые школьные учебники по физике написаны гигантами этой науки и нобелевскими лауреатами. Поэтому, когда доктрина евразийства или точнее уже неоевразийства окончательно сложится в теоретическом плане, мы же сами и займемся ее адаптацией к широким массам. Это не может быть иначе, так как скоропалительное стремление быть доходчивыми погубит чистоту идеи, которая находится в стадии созревания. Это как с рождением ребенка: пока он недоношен, его смертельно опасно высвобождать из утробы. Мировоззрение должно созреть, иначе будет очередной кич. Есть любители погреть себе руки на евразийстве, и, наверняка, будут еще. Но эта шелуха отпадет. Не стоит и недооценивать народ. Он изголодался по идеям и мыслям, он захлебывается тошнотворной тоталитарной агрессией рекламного шоу-идиотизма. Его воротит от бесконечного рециклирования одних и тех же бессмысленных личностей, бессвязных персонажей, от марки лака для ногтей Хакамады или очередного похождения Жириновского по стрип-барам. У нас далеко не все люмпены, и многие стоически противятся интенсивному одурачиванию через СМИ. Сейчас мы, партия “Евразия”, обращаемся к думающим людям. Их не мало. Совсем не мало… И вместе с ними шаг за шагом, тестируя готовность к усвоению идей и отрабатывая обратную связь, мы будем постепенно упрощать наши идеологические и политические установки.

— Теракт ударил по американцам. Но ответили они в духе глобалистского колониализма – не столько по террористам, сколько по своим планетарным стратегическим антагонистам, т.е. по нам, по Евразии. Мы не угоняли самолеты и не взрывали башен, а получили расширение пояса “Анаконды” в Средней Азии, а сегодня стратегические силы США рвутся на Кавказ. Такое впечатление, что США цинично использовало трагедию своих людей как повод для нового витка стратегического захвата Евразии под отвлекающей внимание риторикой “борьбы с международным терроризмом”. Цепкий и практичный англосаксонский ум умеет использовать свои стратегические креатуры – Бин-Ладена, Аль-Каеду, фундаменталистский исламизм во всех позициях. Они взрастили и экипировали эти структуры для борьбы с СССР в Афганистане и для противодействию просоветским режимам в арабском мире, а когда те стали утрачивать актуальность, воспользовались ими еще раз, но только выставив их как врагов. США руководствуются не эмоциями и не гуманитарной риторикой, но строго и последовательно только геополитикой. Геополитика же основана на постулировании конфликта между Сушей и Морем, Евразией и Атлантикой. И атлантисты всегда последовательны в этом – любую ситуацию они поворачивают к своей пользе. Евразийство же должно действовать симметрично: настаивать на сближении стран СНГ, на укреплении ЕврАзЭСа, на создании мощного Евразийского Союза. Геополитическая конъюнктура в Азии после 11 сентября 2001 года изменилась не в нашу пользу. Это следует признать. Это неприятно, но ничего другого и не следовало ожидать от США. Они верны себе. Мы тоже должны быть верны… но только не им, а Евразии.