За последние годы у нас в России сложилась пресса, которую иногда называют прессой для себя, не выходящей за рамки Садового кольца. Но именно эта пресса определяет идеологические приоритеты государства. Она реально влияет на власть. Так вот внутри этой прессы сложился феномен самоцензуры. Как он сложился? Схема такая: обычно серьезной газетой владеет очень крупный предприниматель или тот, кого принято называть олигархом. А олигарх никогда не станет выпускать газету, которая бы шла вразрез с государственной идеологией, потому что крупный бизнесмен, достаточно свободный в экономике, сильно зависит от власти, а иногда и аффилирован с ней.
Соответственно главный редактор никогда не станет идти против воли своего акционера и издателя, потому что ему дорого свое место. И т.д., спускаясь ниже по ступенькам, дойдем до обозревателя, корреспондента, которые никогда не станут писать то, что не пропустит учредитель газеты. Они об этом знают заранее. Это мы говорим как бы о частных СМИ, поскольку подавляющее большинство изданий находится в частных руках.
Вы скажете, при чем здесь самоцензура. А при том, что идеология, выражающаяся, скажем, в высоких рейтингах Владимира Путина, которые уже давно ниже 70% не опускаются, и самоцензура — вещи одного порядка. Общественное мнение состоит в том, что простые граждане дико устали от эпохи перемен, которая длилась порядка 10 лет. Эта усталость сказывается на представителях прессы, на содержании прессы, на настроениях населения. В этом смысле высокий рейтинг Путина, как говорят социологи, не столько рейтинг надежды, а сколько рейтинг усталости. Речь идет об усталости граждан. Существует не только государственный заказ на стабильность, существуют общественная потребность и общественный заказ в этом смысле на стабильность в государстве. И пресса в этом смысле становится не оппозиционной.
Получается следующая ситуация: пресса как бы объективно становится менее идеологизированной и более профессиональной, она сосредоточивается на проблемах экономики на очень высоком профессиональном уровне. Появляются журналисты – специалисты в очень узких отраслях знания, экономики и т.д. Возникает ассортимент — в России, во всяком случае,
— узкоспециализированных изданий, рассчитанных на финансового директора, коммерческого директора, аудиторов и бухгалтера. Это – читаемая пресса, имеющая достаточно высокие тиражи.Все меньше внимания при этом обращается на проблемы собственно политические, потому что их оставляют политикам. Соответственно, здесь же меньше места для оппозиционности. Итак, менее идеологизированная, более профессиональная пресса, но становится ли она от этого свободной? Здесь мы вынуждены опять перейти к проблемам экономики,
потому что российская пресса очень похожа на российскую экономику. Российская экономика на более чем 50% — частная, приватизированная. Тем не менее, и это, кстати, недавно признал в своем послании Путин, часть частной экономики нельзя признать рыночной, потому что она зависит от государства. То же самое с прессой. Она как бы частная, даже больше чем на 70%, но она очень сильно зависит от государства. Одновременно она зависит от экономики, а экономика – это все тот же крупный, политизированный, зависящий от власти капитал.Получается замкнутый круг, но возникает, формируется внутри этого плавильного котла некая новая идеология, я бы назвал ее идеологией нового патриотизма, характерная для высшего и среднего класса российского общества, который, собственно, и читает газеты, смотрит новостные и аналитические программы телевидения. Этот патриотизм не похож на советский патриотизм, потому что эти люди осознают, что собой представляет Россия, прекрасно понимают, что у нее есть множество недостатков. Но, тем не менее, эти люди не хотят уезжать. Они хотят жить в России, влиять на общественное мнение, делать деньги в самой России, чувствовать в России себя свободными людьми. Они хотят передать эту страну своим детям, они хотят, чтобы их дети учились и выросли здесь. Вот они и есть та движущая сила, те читатели газет, которые в результате позволят газетам стать на новом уровне более независимыми, более адекватными с точки зрения оппозиционности тех же самых действий властей. Получается, что, прежде всего, все упирается
в старый марксистский тезис о влиянии экономики на все процессы: чем быстрее развивается экономика, тем демократичнее становится та же самая пресса, тем шире растет средний класс. Чем больше читают газеты, тем больше становится рекламный рынок и тем больше становится экономических основ для независимых средств массовой информации. Мы еще далеки от ситуации в той же Польше, где акции газеты “Выборче”, точнее, управляющей компании газеты “Выборче”, котируются на международных фондовых рынках. Но вот буквально на прошлой неделе появились первые примеры выхода российских СМИ на международные фондовые рынки. Это Росбизнесконсалтинг и Интернет-холдинг. И я надеюсь, что пошел уже новый этап развития свободной прессы.P.S. Андрей Колесников затронул весьма щекотливую тему для самих журналистов: вопросы самоцензуры и взаимоотношений с собственниками СМИ. Однако, к сожалению, эту тему никто из казахстанских журналистов не стал развивать: представители оппозиционных СМИ спешили выговориться о наболевшем. А организаторам форума пришлось бы признать некую двусмысленность собственного положения, ибо налицо, с одной стороны, притязания на свободу слова и СМИ, а с другой – сами же и являются владельцами газет и телекомпаний. Иностранцам же не до наших посттоталитарных проблем, им бы свое выяснить: кто прав, показывающие картинку страданий палестинских детей или эпизоды во время террористического взрыва.
Материал подготовила Айгуль ОМАРОВА