\»Что скажет История? История как всегда солжет”
Б. Шоу
Наша История, как известно, — женщина не простая, таинственная. Она и одета особо — в ткани из мифов и легенд. Что в ней правда, что вымысел — трудно разобраться без навыка. Но надо, если уж хотим понять, почему мы сегодня такие, какие есть.
К чему это я? А к тому, что не все, о чем вспоминается сегодня, было вчера. А если и было, то не там и не так. Что у Ее Величества Истории есть действительные \»часовщики\» — люди, личными действиями создающие значимые в жизни общества события, и некие декораторы — люди, извращающие Историю из прагматических или идеологических пристрастий.
В качестве примера хочу поведать землякам собственные воспоминания обстоятельств закрытия Семипалатинского ядерного полигона — важнейшего морально-идеологического козыря нынешней власти. И если вы знакомы с официальными версиями \»исторического и гуманного решения руководства РК\» в связи с десятилетием его закрытия, послушайте и нашу байку на сей счет.
Начну с середины лета 1989 году, когда неожиданно для \»руководства социалистической державы\» вспыхнули шахтерские забастовки. Первым пунктом наших требований тогда, особо подчеркну, самым первым и самым весомым пунктом перечня наших требований к правительству СССР был следующий: “1. Закрыть Семипалатинский ядерный полигон”.
Сегодня можно уже и выдать нашу \»рабочую\» тайну: этот антиядерный, державного значения пункт в список шахтерских требований был включен не случайно. Его внес Хамиев, представитель карагандинского отделения движения \»Невада-Семей\», которое создано было за полгода до нашей забастовки 28 февраля 1989 г., и не в обиду ему и его руководителю будет сказано, антиядерное движение мало что тогда значило в глазах правительства, да и народа. Ну шумят чего-то. Ну написали три тысячи писем.
Кто всерьез воспримет требование отменить испытания ядерного щита СССР — второй державы мира? Так вот, наш Областной Рабочий комитет, хоть может и не сразу, но оценил вес и значение этого \»народного\» требования — своей моральной, экономической и политической составляющей он один был круче всех остальных желаний шахтеров вместе взятых. Именно поэтому он был намеренно вставлен нами для торгов с правительством Каз.ССР, исходя из прямого прагматичного расчета — потребуешь корову, дадут овцу. И когда в переговорах с правительством по пунктам шахтерских требований (47 пунктов) правительство очередной раз упиралось, мы возвращались к этому \»золотому\» пункту, требуя \»конкретных гарантий закрытия Семипалатинского полигона во имя мира на земле\». В душе мы совершенно не верили в реальное выполнение этого требования. Но, столкнувшись и познав коварство и безответственность власти, мы были буквально понуждены ею \»закусить удила\» и буквально слиться с этим антиядерным пунктом. В РК (рабочем комитете) была создана даже особая группа горняков, под предводительством Мараша Нуртазина, бойкого хлопца с шахты №35, которая только и занималась этим полигоном. Они ездили в Сарыапан, Саржал, Семипалатинск, Курчатов, принимали военных, спускалась в скважины, знакомилась с датчиками радиоактивности, собирали документы, выступали в прессе. Все, как и должно быть — настырно, критично, вдумчиво. Мы были единственной реальной общественной силой, контролирующей ситуацию с ядерным полигоном в СССР.
Подписав не один протокол требований горняков, правительство и первый секретарь компартии Каз.ССР Н.Назарбаев были нами накрепко повязаны формально и организационно. Со своей же стороны мы гарантировали вызвать социальные потрясения во всем СССР в случае не выполнения этих требований.
И тогда произошел случай, который можно назвать центральным во всей этой истории с Семипалатинским полигоном, некий т.с. судьбообразующий момент.
Нагрянул как-то в разгар лета 1991 года (до ГКЧП) в Караганду Нурсултан Назарбаев. Как водится в таких случаях, городское начальство суматошно собрало в актовом зале шахты им.Кузембаева \»местечковый курултай\», проредив его как обычно для управляемости сотрудниками обкома и госбезопасности. Вышел на трибуну Назарбаев. Наскоро прочитав свое видение ситуации в стране, перешел к главному вопросу, для чего и приехал.
\»А что горняки?! Не пальнуть ли нам пару раз в Семипалатинске?! Москва вон … шибко просит. А у нас с вами как раз две скважины стоят не разряженные… За это нам и денег немало дадут. Вы же знаете, как у нас в стране с деньгами ...\»
Напомним, что в зале шахты сидел \»околовластный рафинад\», который специально выращивают для таких случаев — создания видимости согласования с народом. Социально активные в зал допущены не были и сидели на солнцепеке около шахты. После предложения Назарбаева зал притих. Вопрос задан не шуточный и засвечиваться никому, даже шахтным шнырям, не хотелось. После длинной напряженной паузы, наконец, раздалось чье-то лебезиное: \»Только надо, чтоб деньги вперед, Нурсултан Абишевич!
\».— \»Ну это само собой…Вы ж меня знаете…\» — облегченно и весело молвил Назарбаев. Разрядилось. В зале стало оживленнее. Все задвигались и зашумели, смакуя \»удачную\» шутку товарища по курултаю. И тут к зальному микрофону как-то буднично и просто подошел Аман Бекенов, горняк добычного участка шахты Саранская, будущий организатор НПГ, чудом попавший в приглашенные. Сотрудники госбезопасности после разрядки в зале как-то расслабились и пропустили его. Да и вид у Амана был не настораживающий. Тихий такой, вежливый..
\»Нурсултан Абишевич, — говорит он, — а на эти деньги вылечат от белокровия, полученного от полигона, моего сына?\»
Назарбаев был шокирован. Сидел не поднимая глаз. Перебирал бесцельно бумаги перед собой. Пауза затягивалась. Он очевидным образом ожидал помощи от свиты. Но свита тоже была не готова к такому прямолинейному вопросу. \»Свой \» зал тоже безмолствовал. На такой ноте все и свернулось. Все вышли из зала, не глядя в глаза друг другу. Вот после этой летней встречи Назарбаев и созрел для \»исторического решения\» о закрытии ядерного полигона. Он был морально сломлен земляком.
Вот так дело было. Вы спросите, откуда я все это знаю, коли не был в зале. Отвечу: все это было продемонстрировано по местному телевидению да и увидено у шахты.
И я горд тем, что был вместе с людьми, отстаивающими и отстоявшими желания многих людей, то есть был действительным часовщиком Истории.