Астана
3 июля 2002 года
Первым в зал для дачи показаний был приглашен свидетель Набоков Александр Евгеньевич. На вопрос прокурора “Что Вы можете сказать по использованию сотовой связи с абонентским номером 9005000” свидетель ответил: “Я не помню этот номер”. Господин Набоков сообщил, что работал с 1999 года начальником службы эксплуатации здания ПЭП (?). Прокурора также заинтересовали детали разговора между свидетелем и директором, господином Абдрасиловым. Отвечая на этот вопрос, Александр Евгеньевич сказал: “Абдрасилов сказал мне, что на мое имя будет оформлен сотовый телефон и, возможно, на мое имя будут приходить счета, но кто конкретно пользовался этим телефоном, я не знаю”.
После непродолжительного допроса Набокова в зал был вызван главный свидетель обвинения Наурызбаев Асет Кабдушевич, бывший президент KEGOK. Допрос свидетеля продолжался около 2-х часов и касался двух основных вопросов – соглашений между KEGOK – Кустанайасбестом-ЭГРЭС-2 и использованию сотового телефона 9005000. Что касается первой части допроса, надо отметить, что, несмотря на все усилия прокуроров, показания Наурызбаева не подтвердили факт вины Аблязова. В частности, Наурызбаев отметил, что все соглашения, рассматриваемые на судебном процессе, в том числе и те, что ставятся в вину Мухтару Кабуловичу, не являются противозаконными, напротив, являются, скорее, обычной практикой хозяйствующих субъектов и никакого вреда или ущерба государству не нанесли. Что касается использования сотового телефона, свидетель сообщил, что при переходе в министерство Аблязов обратился к нему с личной просьбой оставить у него на время сотовый телефон, до тех пор, пока в министерстве не появится возможность оплатить услуги сотовой связи. Наурызбаев сказал, что номер 9005000 был широко известен среди чиновников, и что он сам неоднократно звонил Аблязову по этому номеру. Свидетель добавил также, что ситуация с сотовым телефоном была прозрачной, никто ничего не скрывал, и что он ничего не законного в этой ситуации не усматривает.
Во время допроса г-на Наурызбаева судья и прокуроры неоднократно прерывали вопросы подсудимого к свидетелю, мотивируя это тем, что его вопросы “не по существу”. Даже вмешательство адвокатов и общественного защитника не смогли изменить ситуацию, и несколько вопросов были отклонены.
По этому поводу господин Аблязов в конце судебного заседания обратился к судье с заявлением. Мухтар Кабулович сказал: “Я хотел бы настоять на следующем. Мне инкриминируют лоббирование экономических аспектов. Квалификация у меня достаточно высокая, все-таки я работал министром и по роду службы решал вопросы гораздо сложнее тех, что рассматриваются на судебном разбирательстве. Я свободно ориентируюсь в экономических вопросах, и поэтому считаю некорректным обрывать меня. Обвинение пытается получить ответы на уровне “да, нет, признаю вину”, но на самом деле экономические вопросы намного многограннее и на них не возможно отвечать однозначно. Я строю свои вопросы таким образом, чтобы раскрыть суть проблемы, в отличие от обвинения. Мои вопросы прямые и имеют прямое отношение к делу. То, что прокуроры прерывают мои вопросы – это попытка обвинения сконцентрировать внимание судьи совсем на других аспектах”.
Судья Шаухаров сообщил, что двое из троих экспертов больны и находятся в больнице. На это прокурор В. Роот заявил, что “Вопрос очень серьезный, необходимо, чтобы эксперты дали заключение. Их необходимо допросить”. С заявлением обвинения согласились адвокаты, поэтому следующее слушание было назначено на 10 утра пятницы.
Пресс-центр Демвыбора. АСТАНА.
Брифинг на ступеньках Верховного Суда РК
Чарльз Бот. Адвокат из Вашингтона.
Астана, 3 июля, 12:30
Вопрос о позиции обвинения и позиции защиты
Ч.Бот: Свидетель (Асет Наурызбаев), который в какой-то момент являлся президентом KEGOKа. Он для моего клиента очень хорошую работу сделал, то есть он выступал в пользу, потому что он сказал, что все, что он сделал, это было в интересах государства. А во-вторых, ничего незаконного в тех соглашениях, которые были подписаны не было. А если все дело сводится к государству, то откуда тогда взялось обвинение. Должна быть какая-то другая мотивация за тем, что вообще эти обвинения возникли.
Вопрос: Что Вас удивляет в этом процессе?
Б.: Ну, я думаю, что есть определенный элемент несправедливости. Вчера они сказали, что этого свидетеля в суде сегодня не будет. Что он болеет или он недоступен, он не придет. А сегодня он появляется. Ну конечно, это все делается для того, чтобы для защиты это было неожиданностью, но я думаю, защита очень хорошо с этим справилась. И очень нечестно, очень несправедливо то, в какие игры здесь играют с настолько важным процессом, как уголовное дело в отношении Мухтара.
Вопрос: Что Вы скажете по одному из эпизодов – по сотовому телефону? И второй вопрос – считаете ли вы это дело политическим, а не уголовным?
Б.: То, что касается сотового телефона – я абсолютно в замешательстве. Речь идет о пяти тысячах долларов. И они огромное количество денег тратят на то, чтобы выяснить – в интересах министерства использовался телефон или в интересах государственной компании. И последний свидетель сказал, что это было абсолютно правильно, и ничего незаконного в том, что он этот телефон использовал, вообще не было. Даже если он его использовал, а я не уверен, что он его использовал, потому что обвинение этого не доказало. И даже если он его использовал, ну и что из того.
Отвечая на Ваш второй вопрос, если они по такому незначительному поводу такое количество денег тратят для того, чтобы этот процесс вести и чтобы его продвигать, то, конечно, здесь должно быть какое-то другое основание, кроме как уголовное преследование.
И опять же есть элемент несправедливости: вчера судья сказал, что как иностранный гражданин я не могу быть участником процесса, что, в общем-то, я могу понять. Уголовно-процессуальный Кодекс говорит, что должно быть двустороннее соглашение, такого соглашения между нашими странами нет. Конечно, у Мухтара очень хорошие адвокаты, которые хорошо ему помогают и хорошо его представляют. Но судья разрешил мне поговорить с Мухтаром только в течение 5 минут и не больше, это уже само по себе является неправильным. И Конституция Казахстана гарантирует гражданину право выбирать защиту по своему собственному выбору, Мухтар меня выбрал, он хочет, чтобы я представлял его интересы, поэтому, по крайней мере, разговаривать с ним я должен иметь возможность.
Вопрос: Планируете ли Вы какие-либо действия, чтобы Вас допустили как защитника?
Б.: В общем-то, судья свое решение уже вынес, и я участвую в процессе, помогая адвокатам. Мы вместе совещаемся, и я думаю, они очень хорошую работу проводят.
Вопрос: Вы скоро уезжаете, и у Вас сложилось определенное мнение. Намереваетесь ли Вы транспортировать и дальше в международные организации ту информацию, которую здесь Вы получили, в частности по этому процессу, как свидетель. И можно ли будет теоретически использовать Вас в качестве свидетеля по тому, как велся процесс в Казахстане.
Б.: Конечно, прежде всего, я еще здесь, то есть даже если я уеду на несколько дней, я буду продолжать здесь находится, то есть я буду продолжать следить за всем, что здесь происходит. И одно из моих обязательств перед Мухтаром – это рассказать миру, что здесь происходит.
Вопрос: Если будет приговор обвинительный, есть такая идея у соратников Мухтара — организовать международную комиссию по реабилитации и защите политического заключенного Мухтара Аблязова. Есть ли шанс, чтобы в мире видные деятели могли поддержать эту идею соратников Мухтара Аблязова.
Б.: Это замечательная идея, и в мире очень много людей, которые будут с удовольствием участвовать в таком начинании.
Б.: У меня все еще остается вера в то, что судебная система должна функционировать хорошо. Но я реалист. Конечно, Мухтар сделал очень правильно, что попросил, чтобы обвинение находилось на одном физическом уровне с защитой, и точно также было позиционировано, как и защита в зале. И я так понимаю, что первую неделю суда это было по-другому. Это уже, конечно, о чем-то говорит. И со стороны судьи это было очень справедливо, что он также поддержал Мухтара и потребовал, чтобы обвинение пересело – это был положительный знак. Но в тот же самый день он мне разрешил встретиться с моим клиентом всего на 5 минут. Это уже было неправильным.
Подготовлено пресс-центром Демвыбора. Астана. 03 июля 2002 г.