Нурсултан Первый и … последний. Часть третья

“Будущее после него – смутно… если есть хотя бы один шанс из тысячи, почему бы не поискать этот ответ вместе с Президентом?”

Окончание, начало см. Часть 1, Часть 2

Итак, повторим то главное, что мы хотели сказать в предыдущих частях, чтобы сделать вынесенный в этот заголовок вывод на будущее.

Парк феодального периода

Самым главным нам представляется вот что: Казахстан как территория и казахи как народ еще триста лет назад утратили естественно-исторический темп развития и подверглись интенсивному “вывариванию” сначала в котле царско-сталинского российского империализма, а затем, неожиданно для себя, в котле западной рыночно-демократической глобализации. В результате такого ускоренного вызревания в этих двух подряд исторических инкубаторах, местное общество приобрело черты эдакого естественно-искуcственного природно-исторического парка, одновременно и заповедника, и вместилища реальной жизни.

У нас, как ни в каком другом государстве современного мира, “намешано” слитно-раздельное и мирно-конфликтное сосуществование сразу трех разных, но одинаково существенных общественно-исторических формаций, каждая со своим типом сознания, от языческого родоплеменного и до современного гражданского. Плюс к тому государство Казахстан представляет из себя уникальное, нигде в мире более не встречающееся сочетание двух основополагающих этносов, двух языков и культур. Причем все это существует не только по отдельности (например, есть Астана, есть Акмола, и есть Целиноград, и все это – разные города, хотя и находящиеся в пределах одной городской черты), но и неразрывно-слитно. Так, например, Ближний Круг представляет из себя одновременно семейно-феодальный двор абсолютного монарха Нурсултана Первого и собрание разноплеменных офшорно-сырьевых олигархов, и даже уже современных буржуа, объективно готовых к парламентско-демократическим правилам игры.

Мы отнюдь не абсолютизируем наше утверждение, что разделение казахов на жузы, и только это, являются основой царствования Нурсултана Первого. Существует Казахстан вне жузового контекста, и очень многие, включая самих казахов, живут в таком Казахстане, действительно не придавая значению тому, из какого они рода. Да и сам режим выстроен не только, и не столько на родоплеменной и жузовской основе, сколько на более современных корпоративных “повязках”. Например, инородец Александр Машкевич, как один из реальных Хозяев Казахстана, “весит” в режиме не меньше, чем все вместе авторитеты правящего Старшего жуза. Однако тот факт, что он аффилирован именно со Старшим жузом, и именно поэтому имеет такой вес в Семье и режиме, тоже трудно отрицать.

Мы просто хотим сказать, что коль скоро Президент Назарбаев избрал опорой своей власти не парламентаризм, а вертикаль назначаемых наместников, выстроив ее по феодально-вассальному принципу, и коль скоро в феодальной системе права человека вытекают не из абстрактного гражданства, а из его властно-имущественного сословного статуса, и коль скоро этот сословный статус в догражданском обществе зависит от деления на “своих” и “чужих” по тем отличиям, которые реально существуют в таком обществе, включая родоплеменные, языковые и этнические, то эти отличия не могут не учитываться, и эксплуатироваться, там, где реально распределяются Власть и Собственность.

Поэтому наряду с таким Казахстаном, где в современных бизнес-офисах молодые казахи естественно общаются между собой и разнонациональными коллегами по-русски и английски, существуют и такой Казахстан, где вопрос “ты казах или адаевец?” имеет определяющее значение для карьерных и бизнес-перспектив претендента. В таком Казахстане то обстоятельство, что наиболее приближенные к режиму Премьер Тасмагамбетов и аким Мусин с точки зрения родовой легитимности в родном Младшем жузе имеют, мягко говоря, слабые позиции, тогда как бесспорно легитимные бывший Премьер Балгимбаев и бывший оппозиционер Алдамжаров выведены из “Большой игры”, никак не может оставаться вне внимания аксакалов, ревниво следящих за “справедливостью”.

Когда караван поворачивается, первый верблюд становится последним

Так какие же у нас основания утверждать, что Нурсултан Назарбаев, ставший первым единовластным монархом феодально-рыночного Казахстана, окажется и последним таким монархом?

Казалось бы, этот уже установившейся у нас феодально-клановый президентский строй при экспортно-сырьевом капитализме достаточно стабилен. Поскольку он, на этом этапе, вполне отвечает стратегической задаче Запада, и его передового отряда, – экспортно-сырьевых корпораций, первичного освоения Средней Азии. Для успешной деятельности “Тенгизшевройла”, “Казахмунайгаза”, Карачаганакского консорциума, “Евразийской группы”, “Испата”, “Самсунга” и т.п. ни полноценный Парламент, ни избираемые местные власти, ни независимые СМИ не нужны.

Этот строй также соответствует тому реальному уровню культурно-цивилизационного развития, на котором сейчас находится казахстанское общество. Ожидать, что в ближайшие несколько лет у нас могут произойти серьезные буржуазно-демократические подвижки и появятся институты гражданского общества, не приходится. Определенная основа для этого имеется лишь в нескольких городах, большинство же регионов Казахстана будет объективно тормозить цивилизационное развитие, и этот же тормоз будет активно использовать приватизировавший Власть и Собственность режим.

Однако, и это обстоятельство является определяющим, сохранение дальнейшей стабильности такого устраивающего как внешних Больших Игроков, и так внутренние уже сформировавшиеся “элиты” строя объективно требует “снятия” такого явно неработоспособного в современных условиях анахронизма, как несменяемое Президентство.

Механизм наследования президентской власти — вот что отсутствует в созданном Нурсултаном Назарбаевым режиме и что является личной проблемой его самого, его режима, всех его партнеров и всех союзников.

Феодалия, как частное право суверена на абсолютную Власть, Суд и Собственность в своем государстве, может сохраняться во времени только одним известным Истории способом: через узаконенное рождением право наследования. Вариант – через назначение самим Монархом своего Наследника.

Что для постсоветской Средней Азии, уже необратимо интегрированной в международную рыночную цивилизацию, практически исключено. Передача власти родственникам или иным наследникам сейчас является проблемой даже для Туркменбаши и Ислама Каримова и практически невозможна для Нурсултана Назарбаева, десять лет подряд державшего марку самого убежденного рыночника в СНГ и стратегического партнера США в деле продвижения демократии и прав человека.

Сейчас сама История безальтернативно продиктовала всем бывшим партийно-клановым, а ныне рыночным “элитам” только один путь передачи по наследству накопленных ими постов и богатств – через организацию таких властных институтов, которые гарантировали бы созданное авторитарным режимом статус-кво, но при этом не зависели бы от воли, пристрастий, психического или физического здоровья конкретного властвующего лица.

А это, по определению, предполагает необходимость для президентов-монополистов поделиться хотя бы частью своих полномочий с Парламентом, политическими партиями, с региональными и местными элитами, и, наконец, с медиа-структурами. Что (по необходимости борьбы за президентскую власть с Горбачевым) сделал Борис Ельцин, и что позволило ему бесспорно легитимизировать своим наследником Владимира Путина.

Многие ждут от нашего Президента повторения Ельцинско-Путинского сценария передачи власти, и если бы такая возможность была, режим, не приходится сомневаться, не преминул бы перенять это ноу-хау, как перенимает он, подчас на инстинктивном уровне, все важные поступки Москвы. Более того, Закон “О первом Президенте Казахстана” даже опередил соответствующий Указ Путина. Не многие, однако, видят ту главную причину, по которой в Казахстане этот “запасной аэродром”, по всей видимости, так и останется запасным, и российский вариант не будет реализован.

Дело в том, что объявление Ельциным своего Наследника — это только на одну половину поступок Царя Бориса. А на другую, столь же важную половину, это – реальный выбор голосующего российского электората. И хотя мнение этого электората формируется прессой и деньгами тех же правящих олигархий, сами эти олигархии, благодаря раздельному существованию Думы, Совета Федерации, партий, губернаторов, мэров городов и т. д.., на два-три исторических среза опережают тот феодальный монополизм, который выстроил Нурсултан Первый.

Если Россия уже — это “управляемая демократия”, то в Казахстане разделение власти, пусть и весьма ограниченное, отсутствует как таковое. За годы суверенитета бывший партийно-клановый режим сумел ко многому из рыночно-демократических реалий приспособиться и многое полезно перенять для себя, от оффшорной приватизации и до игры в гольф, но вот делиться властью, хотя бы умеренно и для своей же пользы, — на это наш Президент оказался органически не способным.

Один конкретный пример из “азаматовского” опыта:

Перед досрочными президентскими выборами 1999 года у нас состоялась личная встреча с Нурсултаном Назарбаевым, закрепившая договоренность о сотрудничестве власти с “конструктивной оппозицией”. Мы исходили из понимания взаимной (для режима, для демократической оппозиции, и для Казахстана в целом) полезности поэтапного “встраивания” в авторитарную систему реальной многопартийности и парламентаризма. И мы видели, что со стороны режима, в лице активно готовившего ту встречу Марата Тажина, того же Алихана Байменова, бывшего тогда руководителем администрации (какая поучительная параллель с его нынешней ролью в “Ак жоле”, этой следующей попытки “конструктивной оппозиции!), да и в лице самого Президента, как нам тогда верилось (хотелось верить), это понимание присутствовало.

Почему же тогда “Азамат” столь бесцеремонно “кинули” на парламентских выборах?

Из источников “наверху” нам известно, что “роковую” роль сыграли результаты подсчета голосов в Алматы, где список “Азамата” набрал 48% голосов, за нами шли коммунисты с 37%, на долю же “Отана” с Гражданской партией ничего не оставалось. Видимо, именно поэтому все бюллетени и протоколы голосований сложили в мешки и отправили в Астану, после чего Центризбирком целую неделю медлил с объявлением результатов парламентских выборов, пока все не было “поправлено”.

Теперь, однако, глядя на разворачивающуюся новую предвыборную компанию, с дневными судебными атаками на неподрежимные СМИ, с ночными расстрелами телевизионных фидеров, обезглавленными собаками и сожженными редакциями, с арестами лидеров “Демвыбора” и “зачистками” политического пространства новым законом о партиях, — глядя на все это, понимаешь, что не только на 48%, даже на один процент Нурсултан Назарбаев не хочет, и не может, допускать в свою систему власти что-либо, или кого-либо, от него не зависящих.

В какой мере тому причиной объективные характеристики Казахстана, а в какой – субъективные свойства личности Президента, это вопрос синтетический. Однако конечный (в том смысле, что до окончания пребывания Нурсултана Назарбаева на посту Президента это, с вероятностью 99%, так и останется) результат налицо: ни с Парламентом, ни с городскими самоуправлениями, ни даже с сельскими акимами, а уж тем более с демократической оппозицией, наш Президент не поделился, и не будет делиться даже частичкой своей монопольной власти.

В этом мы должны по-человечески посочувствовать нашему Президенту, так как его личная плата за неразделенную власть непосильна тяжела, это – Одиночество. Еще несколько лет назад Нурсултан Назарбаев был не только счастливым семьянином, но и главой команды реальных единомышленников. Так, неаежедневных обедах с Президентом собиралось до десяти человек, руководителей исполнительной и законодательной власти, и в полунеофициальной обстановке обсуждались важные государственные решения.

Сейчас все – в прошлом. Постепенно из окружения Президента были удалены все, кто мог бы, нет, не возразить, но хотя бы высказать иную точку зрения. Остались лишь Слуги и Помощники, не имеющие права ни на собственное мнение, ни даже на самостоятельный доступ к “ноль первому”. Ни поспорить, ни поделиться сокровенным, ни даже по-дружески выпить водки Нурсултану Первому уже не с кем.

И за это же, в принципе, мы все должны быть благодарны нашему Президенту (лишь бы, цепляясь за власть до последнего, режим не “наломал дров”), поскольку тем самым Нурсултан Назарбаев собственноручно создал, и неуклонно расширяет, трещину между собой лично и собственным режимом.

Президент попал в западню, выстроенную им самим: у его режима нет механизма закрепления во времени тех балансов власти и собственности, которые выгодны самой правящей элите. Так как единственным гарантом нынешнего конституционного устройства, всех принятых Парламентом законов и всех решений Правительства, всех приватизационных сделок, контрактов на недропользование и т.п. остается сейчас только лично Нурсултан Назарбаев. По той очевидной причине, что все без исключения конституционные органы власти, законодательной, исполнительной и судебной, как и все принимаемые этими органами решения, не имеют самостоятельного генезиса и являются производными воли и интересов бессменного Президента.

Причем сам Президент при всем своем властном монополизме также стал заложником этого порочного замкнутого круга, являясь как бы несущим стержнем всей нынешней политической и экономической системы, единственно гарантирующим эту систему от того, чтобы она не рассыпалась, не потеряла внутреннюю упругость и не сцепилась в междусобойных схватках за передел власти и собственности, он также уже далеко не самостоятелен в собственных решениях, а вынужден балансировать между интересами США и России, транснациональных нефтекомпаний, доморощенных офшорных “инвесторов”, собственной Семьи, верхушкой своей администрации, тех же “младотюрков”, и так далее.

Здесь важно понять вот что: коренные интересы лично Нурсултана Назарбаева, как главы созданного им режима, и режима как такового уже разошлись, “зазор” между их интересами уже никак не удастся “замазать”, и он неотвратимо будет увеличиваться. Этот “зазор” заключается в том, что сохранение всего того, что лично Нурсултан Назарбаев обеспечил себе в собственном режиме, возможно для него лишь постольку, поскольку он сохраняет личную политическую монополию во главе этого режима, и лишь до тех пор, пока он может сохранять эту монополию. И в этом интересе с ним едины лишь небольшое число функционеров, уже “намертво” связавших свою личную карьеру с политическим будущим Нурсултана Назарбаева. Список таких деятелей не слишком длинен: это дочь Дарига, Нуртай Абыкаев, Имангали Тасмагамбетов, Марат Тажин, Алтынбек Сарсембаев, Каирбек Сулейменов, Булат Утемуратов и еще человек пять-шесть. Для остальных же несменяемость Нурсултана Первого становится все более опасной проблемой, поскольку чем дольше будет затягиваться эта несменяемость, тем более гарантирована ревизия основ его режима, начиная с отмены приговоров его политическим соперникам и до пересмотра итогов приватизации.

Определяюще важно, что как раз главные “столпы” режима, поддерживающие феодальную монополию Нурсултана Первого, и помогающие ему сейчас подавлять одновременно антифеодальное и национально-буржуазно-демократическое “восстание” “младотюрков”, на самом деле уже вполне готовы оставить Папу наедине со своим монархизмом и продолжить существование уже в условиях “управляемой” (ими) парламентской системы.

Тот же младший зять, Тимур Кулибаев, он не только, и не столько, “принц крови”, сколько состоявшийся буржуазный персонаж, крупнейший банкир, нефте- и медиа-магнат, практически готовый иметь свою партию в Парламенте. Старший же “приемный сын” Александр Машкевич уже имеет свою парламентскую партию. “Шеврон”, ОКИОК, Карачаганакский консорциум, “Испат”, “Самсунг”, сонм американо-русско-израильских “инвесторов”, контролирующих рудные и угольные богатства Среднего жуза — все они вполне готовы иметь своих азатов перуашевых, обслуживающих в парламенте их экспортно-компрадорский интерес.

Именно поэтому, отвлекаясь от вопроса, когда и как это произойдет, мы можем смело утверждать: Нурсултана Второго не будет, эпоху феодальной президентской монополии Казахстан пережил, впереди – борьба за парламентские мандаты.

Мажилис как Орда басы

Подчеркнем, что речь идет не об институте президентской власти как необходимом, на этом этапе зрелости казахстанского общества, механизме балансирования представительной, исполнительной и судебной властей. А об изжитии президентского монополизма вообще, и в исполнении Нурсултана Назарбаева, в частности.

Историческое время Нурсултана Первого закончилось, а для Нурсултана Второго его просто нет. Это ясно как при переборах конкретных персоналий (наследование по линии Младшего жуза – исключено, а на родственниках самого Назарбаева и “агашках” Старшего жуза природа на этот раз отдыхает), так и в более широком контексте.

Сейчас сам Президент, действуя или, напротив, бездействуя, вынужденным образом ускоренно расходует оставшийся у него исторический лимит. Он не находит иного выхода, как бить по себе же, заключая в тюрьму Мухтара Аблязова и Галымжана Жакиянова. Чуть позже, защищаясь от “Казахгейта”, ему придется “сдать” Нурлана Балгимбаева, и тогда саморазрушительный цикл режима замкнется.

Ему приходится делать вид, что он не знает (и на самом деле – не знать) о нарастающем вале провокаций против оппозиционных СМИ и лидеров оппозиции. А в результате режим сам “подставляется” под жесткую реакцию западных партнеров. Попытка же, в ответ на изменение отношения к себе со стороны США, активизировать контакты с Путиным тоже чревата…

По сути, уже сейчас Президент возглавляет не Семью, и не “команду”, а растревоженный улей перессорившихся, ненавидящих друг друга, и активно интригующих уже не ради Папы, а ради себя, придворных чиновников и бизнес-олигархов. Президент устал, власть для него уже не всласть, а в тяжкую необходимость. А все еще больше устали от него.

Одним словом, налицо достаточно много причин, совокупно приближающих срок ухода Нурсултана Первого, и можно назвать даже две “контрольные” даты, которые он, по всей видимости, уже не перейдет. Это – следующие парламентские выборы либо, в крайнем случае, президентские выборы-2006.

Всенародные выборы противны естеству феодального строя, и смертельно опасны для него. Известно, что Нурсултан Назарбаев сильно волновался перед выборами даже в годы своей реальной популярности, поэтому режим никогда не рисковал опираться на избирательные политтехнологии, как в России, а уповал на фальсификации. Для подделки же результатов голосований необходима такая консолидация всего аппарата власти, которую режим может уже и не обеспечить. С другой стороны, сил Госдепа США, ОБСЕ и объединенной оппозиции также уже может оказаться достаточно для реального воспрепятствования фальсификациям. Главная же опасность для Президента на выборах в том, что “управляемостью” избирательных комиссий воспользуются, уже в собственных интересах, назначаемые им же акимы.

Таким образом, уже в ближайшие годы совершенно реально ожидать перераспределения властных полномочий от Президента к Парламенту, причем первые роли на таком новом политическом поле достанутся как раз тем, кого сейчас стараются упрятать в тюрьму.

Но тем больше у демократической оппозиции оснований уже сейчас реально взглянуть на ту страну, ответственность за управление которой придется принимать. И признать две реалии, которые не нами придуманы и которые нам, при всем желании, не отменить. С ними придется сосуществовать и изживать их лишь постепенно.

Первая реалия — это уже свершившийся переход Казахстана в собственность долларового, экспортно ориентированного капитала, принадлежащего как реальным транснациональным компаниям, так и собственным офшорным компрадорам. То факт, что Казахстан — единственное во всем СНГ государство, принадлежит уже не столько национальному капиталу и не собственному населению, сколько перешел в частную собственность заграничного триумвирата из, условно говоря, “Шеврона” Машкевича и Семьи, приходится принимать как объективную реальность.

Вторая же реалия состоит в том, что Казахстан — это лишь частично-верхушечное современное рыночное и парламентское государство, на большую же свою часть это есть государство добуржуазное, додемократическое и догражданское. Которому еще только предстоят серьезнейшие испытания на сохранение внутренней социальной и межнациональной стабильности, территориальной целостности и самой государственности. Поскольку оно не консолидировано, а, напротив, деконсолидированно отсутствием социальных и политических “мостиков” между “элитой” и населением, этнической, родоплеменной, культурной и ментальной разнородностью этого населения и, разумеется, невозможностью иметь в таком государстве ту самую общенациональную идею, о которой хором печалятся как власть, так и оппозиция. Вместе с так называемой национальной интеллигенцией.

А поскольку перемножение двух минусов дает плюс не только в алгебре, эти две реалии создают объективные предпосылки для стратегического союза практически всех некомпрадорских сил Казахстана: “чистых” демократов-западников, искренне верящих, что между Казахстаном и гражданским обществом стоит лишь Нурсултан Назарбаев, “русскоязычными”, спрятанным знаменем которых является лозунг второго государственного языка и вхождения в Российскую Федерацию, и настоящими национал-патриотами. Если они – настоящие.

Поскольку реальная выборность полномочной представительной власти, будь то в селе-ауле, в городе, в регионе, и в Столице, есть тот универсальный рецепт, который в обществе победившего рынка единственно способен балансировать социальные, региональные, этнические, родоплеменные и все прочие неоднородности.

Нурсултан Несправедливый

Не замечая добуржуазной, феодальной сути выстроенного Нурсултаном Назарбаевым государства, явно перекошенного в пользу всего лишь нескольких верхушечных кланов, и критикуя Президента просто за “авторитаризм”, оппозиция сама создала некое лишь внешне похожее на режим чучело, по которому без особого урона палит из демократических “пугалок”.

Между тем, Нурсултан Первый может быть подвергнут справедливой критике не за свою, вполне уместную в данном историческом контексте, авторитарную власть, а за то, что он плохо, недальновидно и несправедливо, воспользовался этой властью. В терминах Великой Степи, которая все еще живет среди нас, сын чабана Назарбаев стал Великим Ханом лишь для своей Семьи, своих нукеров и горстки чужеземцев и оказался плохим ханом для простого народа всех четырех населяющих Казахстан жузов.

Будущее после него – смутно, вот тот главный вызов, на который нам всем вместе приходится сейчас искать ответ.

И, в конце концов, если на это есть хотя бы один шанс из тысячи, почему бы не поискать этот ответ вместе с Президентом?