Журналисткое расследование. Часть 1
Статья Шарипа Есенгалиева под названием “В Казахстане идет информационная гражданская война”, опубликованная на сайте интернет-газеты “Навигатор” и по результатам недели вошедшая в тройку наиболее читаемых материалов, производит весьма неоднозначное впечатление. Ее автор как бы становится в позу беспристрастного наблюдателя, раскрывающего публике глаза на истину. Но в то же время у него самого несложно обнаружить наличие симпатии к кое-каким из этих самых “воюющих” группировок и тенденциозность в оценке деятельности их оппонентов. То есть автору не удалось удержаться на заявленной позиции. И он допустил целый ряд высказываний, которые необходимо прокомментировать. Хотя бы во имя все той же беспристрастности и здравого смысла, которые он считает панацеей в этой ситуации. Вот он пишет: “Общество и государство нуждаются в появлении такой силы и таких людей, которые были бы способны, поднявшись над ситуацией, найти способы разряжения атмосферы информационной гражданской войны”. Соглашаясь с такой постановкой вопроса применительно к описанной Ш.Есенгалиевым ситуации (она действительно имеет место, но не со всем в характеристике, данной ей упомянутым автором, можно согласиться), я хотел бы внести свой посильный вклад в ее разрядку. И начать это дело мне хочется с внесения в формулировки этого автора некоторой ясности. При этом постараюсь быть в максимальной степени беспристрастным.
Первое. “Жас Алаш” и презумпция невиновности
Ш.Есенгалиева возмущает то, что “Жас Алаш”, вторая по значимости казахская газеты страны, называя “без всяких условных допущений, то есть прямым текстом атырауского акима и его ближайшее служебное окружение (заместителей и других ответработников) коррупционерами и расхитителями казенных денег (“жемкорлар”)”, покушается на Конституцию Республики Казахстан с заложенной там презумпцией невиновности. С точки зрения буквы закона, он прав. Но в жизни иногда случается так, что законодательство в том, что касается защиты интересов общественного большинства от массовых покушений на них имущего меньшинства, не работает. И тогда поборникам справедливости, не бумажной, а всамделишней, бывает, приходится брать на себя ответственность называть вещи своими именами. Нет, я тут не собираюсь выводить правило, оправдывающее несоблюдение или нарушение закона.
Просто хочу напомнить о том, что и так известно всем: имевшие место в эпоху приватизации государственной собственности тотальные нарушения законодательных и просто морально-этических норм, допускавшиеся, прежде всего, верхними слоями общества и оставшиеся в огромном своем большинстве без каких-либо последствий юридически или общественно осудительного характера, привели в итоге к тому, что массовый правовой нигилизм стал нормой для общественного сознания. Другими словами, безнаказанность и неподсудность представителей вышестоящего социального слоя казахстанского общества обуславливает невоздержанность представителей всех нижестоящих социальных слоев в оценке их деяний, а не наоборот. Если выразиться по-простонародному, за возможность хапать без разбору во имя накопления себе первоначального капитала при зарождающемся капитализме разным нашим боссам зачастую приходится мириться с тем, что их за глаза и в глаза нарекают коррупционерами и расхитителями.
Но, конечно, в том, чтобы назвать в печати отдельного большого начальника казнокрадом или взяточником, есть большой риск заполучить судебный иск. Но на практике такой поступок часто остается без каких-либо последствий. Потому что всем ясно, что еще бабка надвое сказала, во что выльется судебное разбирательство. А симпатии народных масс при любом исходе останутся на стороне “оскорбителя” начальника. Последний прекрасно представляет себе это, и поэтому обычно предпочитает “не дразнить гусей”. Да, я согласен с тем, что в такой реальности нет ничего хорошего. Но она есть. И ничего тут не поделаешь. В любом случае такая ситуация должна быть предметом головной боли для верхов, а не для широкой общественности, которая практически лишена всякой возможности контролировать должностных лиц и привлекать их к ответу.
А если имущие слои не очень-то и расстраиваются по данному поводу, то лицу, выступающему от имени простого большинства, тем более глупо “ломать копья” из-за него. Так что “жасалашовцы”, назвав А.Мусина и его окружение нехорошим словом, ничего такого неординарного, из-за чего другому журналисту или политологу (или еще какому-то другому человеку, занимающемуся публичным творчеством) стоило бы изображать праведный гнев, не сделали. Такое практиковалось и до них. Причем и куда более ответственными, чем работники “Жас алаша”, лицами.
В прошлом, 2001 году на одном из республиканских совещаний наш президент, обращаясь с трибуны к сидящим в зале представителям высшей административно-предпринимательской элиты, заявил так: \»Я могу любого из вас за руку и отвести в суд\». Под такими словами подразумевалось, что, мол, грехи ваши очевидны. В данном случае имеются в виду, конечно же, грехи экономического или коррупционного характера. Так что под судом здесь подразумевается, надо думать, уголовное судопроизводство, для чего на лицо, в отношении которого дело возбуждено, в органах дознания (прокуратуры или финансовой полиции) уже должно быть обвинительное заключение. То есть упомянутое заявление главы государства формально тоже является попранием конституционной презумпции невиновности. Его речь на этом собрании транслировалась на всю страну. Никто из тех, кому была адресована вышеприведенная реплика президента, не только не обвинил его в нарушении презумпции невиновности, но и даже не дал хотя бы позже как-нибудь понять людям, что оснований для привода их в суд нет. Я понимаю, полемизировать с главой государства может оказаться себе дороже. Но ведь оставить без ответа обвинение в совершении бесспорно подсудного деяния – значит где-то признать справедливость такого обвинения. Президенту никто не возразил ни тогда, ни потом. Следовательно, все приняли, хотя бы на словах, его обвинение. Молчание – знак согласия.
Так, по правилу прецедента, оказалась отменена презумпция невиновности в отношении элитного административно-предпринимательского слоя казахстанского общества, хотя в законодательстве (в том числе и в Конституции) такое положение продолжает присутствовать. Так что, считаю, пафосное негодование Ш.Есенгалиева по поводу оставления без последствий нарушения “Жас Алашем” презумпции невиновности, с точки зрения заявленной им же позиции, неуместно.
Второе. Почему сторонники А.Мусина предпочитают принцип “сам дурак”?
Ш.Есенгалиев объясняет отказ лагеря атырауского акима от закономерного, казалось бы, обращения в суд с иском на газету “Жас Алаш” спецификой нынешней ситуации в Казахстане, которую он определяет как “война, хотя и информационная”. “На войне в разгар боевых действий никто не обращается в суд с жалобой на противника, да и судебные органы при этом бездействуют”, — пишет он. Этот вывод напоминает “наведение тени на плетень”. Есть основания утверждать, что для уклонения от возможности предъявления своим “очернителям” судебного иска у нынешнего атырауского акима есть более приземленные, банальные причины. В подтверждение сказанного приведем такой пример, упоминаемый в той же статье “Жас Алаша” (“Жемкорлар жайлаган Актобеде жумбак коп” — “В облюбованном коррупционерами Актобе много загадочного”, 06.06.02., № 67, которая явилась Ш.Есенгалиеву основанием для обвинения этой газеты в попрании презумции невиновности. Речь, в числе прочих, идет о бывшем зам. акима Актюбинской области Е.Дошаеве, появившемся в Атырау вслед А.Мусиным и тут же по воле своего “патрона” сделавшемся хозяйном “Атырауакпарат” (“Атырауинформобъединение”). При этом он одновременно продолжает оставаться в Актобе владельцем АО “Отандастар-полиграфия”, которая печатает у себя почти всю печатную продукцию Актюбинской области и распоряжается большинством тамошних газет. По сути, он сейчас является межобластным медиа-магнатом. Является ли благом такого рода региональная информационная экспансия местных клановых группировок или нет – это другой разговор. Но в этом “Жас Алаш” тоже видит негативную, с точки зрения общегосударственных интересов, тенденцию… Все бы ничего, да только этот самый Е.Дошаев практически официально считается коррупционером. Так что в части, касающейся этого лица из команды А.Мусина, у “Жас Алаша” никакого нарушения презумпции невиновности нет ни формально, ни практически. Его обвинил в коррупции сам президент Н.Назарбаев в своем докладе на собрании, состоявшейся в начале 1999 года и посвященной борьбе с коррупцией. То, что дело Е.Дошаева не было передано в суд, в данном случае не существенно. Ибо эта официальная оценка до сих пор сохраняет свою силу. Но, как видно из вышеизложенного, на благополучии Е.Дошаева и на симпатиях А.Мусина к нему это никак не отразилось. Если бы атырауский аким ввязался в судебное разбирательство, как того хочется ратующему за презумпцию невиновности Ш.Есенгалиеву, тут же всплыло бы то обстоятельство, что в его команде все же есть коррупционер и что он до сих не отказывается от услуг запятнавшего себя экс-заместителя.
Есть, как представляется, и другие “невоенные” причины, обуславливающие предпочтение А.Мусиным ответных пиар-акций обращению с иском в суд. Его сторонники, поставленные перед задачей “отмазать” акима, взяли на вооружение принцип “сам дурак”. Но в итоге у них получилась масштабная, многоплановая медиа-акция, включающая в себя черный-пиар (дискредитация предшествующего акима Атырау и его администрации), контр-пиар (обвинение СМИ, критиковавшего сегодняшнего акима, в данном случае это “Жас Алаш”) и ленинизацию (формированию непогрешимо положительного образа) А.Мусина. Тогда как нормальным был бы такой порядок, при котором аким готовил бы на каждое обвинение “Жас Алаша” свой ответ и публиковал бы его на страницах этой же газеты. Благо, по существующему закону “О печати” всякое частное или юридическое лицо имеет право опубликовать свой отдельный ответ на каждую печатную критику в свой адрес в том же издании, где она вышла. Главе целой области заниматься этим собственноручно вовсе не обязательно, так как у него в распоряжении всегда есть, на кого возложить такую задачу. В конце концов, в штаты областных акиматов пресс-службы и пресс-секретари приданы вовсе не для того, чтобы поднимать одни СМИ на войну с другими, недружественными СМИ, а также с конкурирующими административно-предпринимательскими кланами. Готовить ответы от имени своего акимата и акима на вопросы и критику прессы – их прямая обязанность. У А.Мусина в распоряжении, помимо пресс-службы и пресс-секретаря, есть такие достаточно могущественные медиа-структуры, как “Атырауакпарат” (“Атырауинформобъединение”) в Атырау и “Отандастар-полиграфия” в Актобе.
Да, критика “Жас Алаша” в его адрес была, надо признать, чересчур пристрастной. Но он далеко не первый, кто оказывается в такой ситуации. И никто из высокопоставленных чиновников до него в ответ на такую критику не мобилизовывал столь большие силы и не проводил столь масштабные контр-акции. Другими словами, в настоящую информационную войну эту ситуацию превратили сторонники самого А.Мусина. Причем в такую войну, которая чревата самыми нежелательными последствиями.
(продолжение следует)