Две сенсации, обе связанные с председателем Нацбанка Григорием Марченко, будоражат сейчас банкирское сообщество.
Первая, упорно циркулирующая уже несколько месяцев, предрекает его добровольный уход со столь важного поста. Что выглядит странным на фоне непрерывных успехов Нацбанка, оглашаемых тем же Марченко на регулярных пресс-конференциях. Впрочем, муссируемое направление ухода – в сторону укрепления руководства Госбанка России, снимает эту странность: человек просто растет, как некогда наш Олег Сосковец (кстати, где он?). С другой стороны, уже состоявшееся (по слухам) назначение почему-то не происходит, зато силу набирает новая версия ухода – возвращение в представительство Дойчебанка. Что, по иерархическим меркам, есть прыжок вниз.
Согласитесь, странным выглядит сочетание в этих слухах вариантов добровольной отставки: выглядит так, будто человеку все равно куда уходить, лишь бы “соскочить”. Впрочем, это всего лишь слухи.
Но вот вторая, связанная с Нацбанком сенсация, носит официальный характер, поскольку появилась на его сайте. Произошло “маленькое уточнение”: оказывается, валовой внешний долг Казахстана составляет не чуть менее 4 млрд. долларов, каким он показывался еще недавно, а целых … 15 миллиардов 870 миллионов!
Нет смысла комментировать, откуда взялось столь потрясающее, необъяснимое, скандальное и т. п. “уточнение”. В нормальных странах, где рыночная экономика сопряжена с системой избираемых и разделенных властей, такое невозможно в принципе, поскольку там в отношении всех значимых для государства и общества дел, включая мониторинг основных макроэкономических параметров, действуют процедуры, а не интересы отдельных властных персоналий. Там люди во власти и бизнесе приходят и уходят, а процедуры подконтрольности и прозрачности остаются. Нам же о благополучии, или наоборот, той или иной отрасли просто сообщают, или не сообщают, в зависимости от того, какой интерес преследует сообщающая инстанция. Или те, кто стоит над нею.
Поэтому есть смысл поговорить не о том, насколько достоверна “уточненная” величина госдолга, а о подоплеке того, почему вдруг произошел столь сенсационный информационный “выплеск”.
По сути, это “уточнение” переворачивает на 180 градусов (с ног на голову, или с головы на ноги, это кому как нравится) ту систему ценностей, которую правительство ставило себе в заслугу еще недавно. То есть, было известно, что валютные запасы государства перекрывают его обязательства, а потому с нефтедолларами если и были проблемы, то лишь по типу “богатые тоже плачут”. Кто-то доказывал, что валюту из Национального фонда надо бы пустить на внутренние производственные инвестиции, или, например, на повышение пенсий и выплаты пострадавшим от ядерных испытаний, другие возражали, что это чревато инфляцией тенге и поощрением “социального иждивенчества”. Начальство же рассудило, что эти деньги надо просто хранить, — как страховку от падения нефтяных цен в будущем. И, между прочим, тот же Григорий Марченко всех убедил, что хранить этот национальный запас надежнее всего в ценных бумагах других государств, номинированных не в нашей валюте.
Теперь же, с подачи Нацбанка, обнаруживается, что суммарные валютные “излишки” … в четыре раза меньше той суммы, которое государство должно некоему “чужому дяде”. Воистину, от такого известия всякому причастному к такой “статистике” захочется “соскочить”. Или, может быть, наоборот: захочется обнародовать такое открытие перед тем, как “соскочить”.
Впрочем, все такие наши рассуждения носят отвлеченный характер, поскольку мы не информированы о главном раскладе: кому именно и поскольку должно государство Казахстан, в какие сроки и в каком порядке приходится возвращать эти долги. Но есть, однако, в информационной “черной дыре” о валовом госдолге Казахстана одно “светлое пятно”, от которого, очень возможно, как раз и “темнеет в глазах” у руководителей национальных финансов. Дело в том, что среди других, не известных нам “чужих дядь”-кредиторов, имеется один весьма упитанный, с очень хорошим и все растущим аппетитом, которого мы все не просто хорошо знаем, но и имеем как бы в родственниках. Поскольку этот чужой дядя (здесь кавычки не нужны, сейчас поймете – почему) является никем иным, как … государством Казахстан.
Речь, если кто еще не догадался, идет о Накопительной пенсионной системе: красе и гордости ее родителей, превращающейся во все более усиливающуюся их головную боль и разрастающуюся большую беду всей внутренней экономики и национальной финансовой системы.
Суть вот в чем: с самого начала наши “макроэкономисты” скопировали форму пенсионного накопительства, но никак ни его инвестиционную суть. Если в нормальных странах отчисляемые будущими пенсионерами взносы вкладываются в развитие национального производства, и именно благодаря этому сохраняются и приумножаются, то наше правительство, заставляя любого официально работающего делиться 10 процентами заработка, “инвестирует”, почти исключительно, … текущие государственные расходы.
Схема создана вполне работоспособная, где-то даже эффективная, и … пустопорожне катастрофическая по конечному результату. Благодаря тому, что правительственные финансисты непрерывно собирают налоги, они смогли создать настоящий “перпетуум мобиле”: Минфин и Нацбанк выпускают “ценные бумаги”, продают их пенсионной системе в обмен на “живые” тенге, тратят эти пенсионные накопления на текущие госнужды, потом наступает срок “погашения”, то есть обратного выкупа этих “ценных” бумаг, но уже с приплатой некоего “инвестиционного дохода”, которому неоткуда взяться, кроме как их тех же собираемых налогов. То есть, это просто высасывание из производственной среды: а) части средств фонда зарплаты; и б) части собираемых налогов, с закачкой этих денег во все более раздуваемый финансовый пузырь “пенсионных накоплений”, без какого-либо полезного вложения этих средств.
Чем более само государство раздувает этот пузырь, тем больше новых “финансовых инструментов” ему приходится изобретать для прокорма этого ничего не производящего (кроме “навара” самих пенсионных фондов, КУПА, банков-кастодианов, деятелей Фондовой биржи, и всех прочих диллеров-киллеров и брокеров-рокеров) круговорота.
Например, все слышали про казахстанские еврооблигации, но не все знают, что престижная приставка “евро” обозначает, всего-навсего, их номинацию не в нашей валюте. Предназначены же эти облигации большей частью вовсе не для привлечения европейских инвестиций, а чтобы в очередной раз куда-то, извините, запихать собственные пенсионные накопления. С равным успехом такие “еврооблигации” можно называть, например, австралийскими, или марсианскими, или ценными бумагами звезды Канопус.
Где-то в октябре предстоит очередное массированное погашение этого “еврозайма”, и вновь обналиченные накопления пенсионных фондов миллиардами тенге нависнут над Фондовым рынком. На котором как не было, так и нет акций реальных предприятий.
Действительно, поневоле захочется “соскочить”!