Кто в выигрыше?
Вышел в свет сотый номер казахстанского общественно-политического еженедельника “Мегаполис”, с чем мы его и поздравляем. Что бы ни говорили о газете, а говорили о ней немало, и частенько с пеной на губах (“с первых дней существования “Мегаполис” попал под критический огонь со стороны как русских движений, так и со стороны “национал-патриотов” из казахскоязычных изданий”), она сумела найти свою нишу и создать продукт, который создает резонанс, возможно, эпатирует, раздражает, но вызывает интерес. Вот и главной темой нового номера стала проблема, которую издание регулярно поднимало на своих страницах и о которой довольно сложно сказать что-то новое, но автору это удалось. Анализируя взаимоотношения двух крупнейших этносов республики и положение государственного языка, Ахас Тажутов делает вывод, что, как это ни парадоксально, но “выразители интересов как русскоязычной, так и казахскоязычной части населения совершенно уверены в том, что их языки подвергаются ущемлениям. А через это – так же и их права как носителей языков… И щепетильность ситуации именно в том и заключается, что каждая из сторон не сомневается, что в выигрышном положении находится другая сторона, а не кто-то третий”. Доводы защитников казахских интересов проиллюстрированы самой жизнью, “достаточно ознакомиться с положением дел в СМИ, походить по улицам, пройтись по учреждениям, послушать речи политиков и государственных деятелей. Вся общественная и государственная жизнь осуществляется практически только на русском языке…” Вследствие этого и происходит деградация казахского языка — даже те, кого никак нельзя назвать русскоязычными, в своей речи зачастую игнорируют законы казахской грамматики и, говоря на казахском (!), выстраивают порядок слов так, чтобы он соответствовал правилам русского языка. Что уж говорить об остальных. “Русификация (если уж не языка, так мышления) мало кого не коснулась. По сути дела, этот процесс сейчас развивается со скоростью снежной лавины”. Но, с другой стороны, русскоязычное население в Казахстане тоже постоянно выражает недовольство мерами по продвижению казахского языка — за последние годы страну покинуло свыше 2 миллионов человек. Так в чем же дело? Скорее всего, считает автор, говоря об ущемлении своих прав, и те, и другие не лукавят. Ошибаются они лишь в том, что выигрывает “другая сторона, а не кто-то третий”. Автор видит две причины, почему сложилась такая ситуация. Первая в том, что власть в Казахстане действительно реально стали олицетворять казахи: “Одна палка, два струна, я хозяин – вся страна”, — иронизировали раньше казахстанские русские, имея в виду казаха с его этнокультурной домброй. Но сейчас то, над чем смеялись, стало реальностью. И можно теперь представить чувства тех, кто смеялся. Тут, чтобы успокоиться и умиротвориться, одного того, что русский язык сохранил и расширил свои позиции, мало”. Вторая причина – в том, что “казахская верхушка, получив в свое распоряжение реальные рычаги управления, стала постепенно переходить на базу русского языка и культуры. Таким образом, она приняла на себя функции, связанные с властью и правами, но не приняла функций, связанных с обязательствами перед своим народом… То есть она создала и поддерживает такую ситуацию, при которой истеблишмент должен быть главным образом этнически казахским, а общество может быть русскоязычным или еще каким угодно. Лишь бы оно не оспаривало ее права властвовать над ним. Это как раз то, что имеют в виду многие русские, когда говорят об отсутствии у них будущего здесь”, — считает автор. От себя добавим лишь, что власти в этом случае выгодно, чтобы каждый из двух государствообразующих этносов винил в своих бедах другого, и оба при этом были в проигрыше. По крайней мере, такой вывод напрашивается. Ахас Тажутов также упомянул в статье понятие “аффирмативная акция” – “правило положительного действия”, которое существует, например, в США. Там, при приеме на работу, если соискатели не уступают друг другу в профессионализме и проч., предпочтение отдается “представителю меньшинства при его конкуренции с белым американцем”. Это своеобразная уступка сильного слабому. У нас тоже действует нечто подобное, но только в отношении представителей элиты, когда они претендуют на высшие посты: соискатель, владеющий казахским языком, имеет больше шансов получить место. Внизу положение иное. “Об этом свидетельствуют все чаще появляющиеся в СМИ объявления типа “требуется на работу программист (бухгалтер, секретарь и т.п.) европейской национальности”. Так что в наибольшем проигрыше оказывается коренное население, в проигрыше также и русские в Казахстане, но выигрывает ли от этого политическая элита страны?
“Казахстанский след” в Чечне?
“В минувший понедельник в Алма-Ате возле здания факультета журналистики КазГУ был задержан студент университета, распространявший листовки запрещенной партии “Хизб-ут-Тахрир”. У него было изъято 44 экземпляра прокламаций этой радикальной экстремистской организации. В тот же день в Шымкенте полиция задержала еще одного студента местного университета. Он пытался распространять листовки “Хизб—ут-Тахрир” в здании филиала одного из коммерческих банков. У парня изъято шесть оставшихся экземпляров листовок” (“Столичная жизнь”). А “Известия-Казахстан” сообщают, что в Чечне “арестована казашка, работающая на боевиков. 56-летняя уроженка Казахстана перевозила по поручению боевиков оружие из Шали в Грозный. Кроме того, по словам представителей российских спецслужб, эта женщина была личным связным полевого командира Ризвана Читигова”. Однако наши КНБ-шники выразили непонимание действий российских коллег, которые, распространив эту информацию в СМИ, не оповестили о ней официальную Астану: “Пока известно, что она уроженка Актюбинска. Будем запрашивать информацию о ней в Актюбинске, раз Северо-Кавказское управление нам ничего не сообщает… Сейчас мы вынуждены уже сами обращаться в российские службы, проверять, насколько эта информация соответствует действительности. Два года назад в прессе уже звучало подобное заявление: якобы один из казахстанцев участвовал в боевых действиях в Чечне – оказалось, что он был уроженцем Чимкента, но находился в плену”, — заявил пресс-секретарь КНБ РК Кенжебулат Бекназаров. А в казахстанском МИДе до телефонного звонка “Известий” вообще ничего не знали. “Раньше случаев, чтобы гражданин Казахстана участвовал в боевых действиях в Чечне на стороне боевиков, не было. Информацию о “казахстанском следе” в Чечне сотрудники КНБ и МИД сейчас тщательно проверяют”.
Ручеек казахстанского парламента
Отныне именно так можно будет называть депутата Ерасыла Абылкасымова. На сей раз эксцентричный избранник не на шутку рассердил своих коллег. “Депутат Рауан Шаекин процитировал ответ Абылкасымова одной газете, где последний сравнивает парламент с застойным болотом, а себя называет горным ручейком, который “влился в эту застойную воду и стал понемногу оживлять ее” (“Экспресс К”). Парламентарии метафору не оценили и посчитали, что если в мажилисе есть фонтан, то нужно его заткнуть – дать отдохнуть и фонтану: “Этот ручей, — считает мажилисмен Шаекин, — надо либо направить в нужное русло, либо заткнуть”. А вчера Абылкасымов “потребовал разобраться в “ситуации с депутатом Тохтасыновым” (“Время”), который якобы пытался передать Галымжану Жакиянову спутниковый телефон. Но коллеги почин Е.А. поняли правильно – как попытку еще раз засветиться в СМИ и на экранах — и уже хотели было разбирать поведение Абылкасымова на комиссии по этике депутатов, но тут со стороны народного избранника прожурчали извинения, и коллеги удовлетворились. Но мы бы посоветовали им не принимать все это близко к сердцу, ведь чем ближе к выборам, тем больше будет возникать в парламенте “лучей света в темном царстве”, народных героев во стане врага, ложек дегтя в бочке меда… И все это гасить, выводить, вылавливать и выветривать станет просто не под силу.