Ходатайство адвоката С. Дуванова о прекращении уголовного дела

То обстоятельство, что Дуванов С.В. являлся с момента его доставления в РУВД подозреваемым, подтвердила и допрошенная в суде следователь Жакупова Г.Т., заявившая, что до обеда 28 октября 2002 года ею было возбуждено в отношении Дуванова С.В. уголовное дело. В соответствии с ч.1 ст.68 УПК РК “подозреваемым признается лицо, в отношении которого … возбуждено уголовное дело”.

Часть 1 статьи 134 УПК РК устанавливает, что в срок не более 3 часов с момента доставления Дуванова С.В. должен был быть составлен протокол с указанием оснований, мотивов, места и времени задержания (с указанием часа и минут), однако это было сделано только в 01-00 час.29 октября (причем без указания времени фактического задержания), то есть через 17 часов после задержания.

До 17 час. 30 мин. 28 октября 2002 года, в нарушение требований ст.68 УПК РК, к Дуванову С.В. не допускался защитник, и он был лишен права на свидание с ним наедине и конфиденциально. Эти обстоятельства подтвердили допрошенные в суде свидетели Турмагамбетова Ж.У. и Злотников С.М..

Между тем Верховный Суд РК в пункте 11 вышеназванного Нормативного постановления указывает на необходимость неукоснительного соблюдения требования закона о предоставлении подозреваемому защитника с момента его задержания.

В ходе дальнейшего расследования уголовного дела органом предварительного следствия право на защиту продолжало нарушаться.

Это выразилось как в умышленном отказе следователя от своевременного представления на ознакомление Дуванову С.В. и его защитникам почти всех постановлений о назначении судебных экспертиз, так и в последующем противозаконном ограничении времени на ознакомление обвиняемого и его защитников с материалами уголовного дела и в отказе от предоставления копий процессуальных документов.

В нарушение этих прямых предписаний закона подозреваемый Дуванов С.В. не был ознакомлен с постановлениями о назначении следующих экспертиз до их проведения:

В результате этого мой подзащитный незаконно был лишен предоставленных ему ст.244 УПК РК прав, что существенно ограничило его право на защиту. Аналогичные нарушения были допущены следствием и в отношении защитников Дуванова С.В., которые также не были ознакомлены с постановлениями о назначении вышеуказанных экспертиз.

В связи с отмеченными существенными нарушениями права на защиту и порядка производства процессуальных действий в соответствии с п.5 ч.1 ст.116 УПК РК недопустимыми в качестве доказательств соответственно являются:

1. Заключение судебно-медицинской экспертизы № 583 от 28.10.02 г. (т.2 л.д.96-97).

2. Заключение судебно-медицинской (биологической) экспертизы № 04-05/247 от 08.11.02 г. (т.2 л.д.118-131).

3. Заключение эксперта по судебно-химическому исследованию № 06-02-1004 от 01.11.02 г. (т.2 л.д.141-143).

4. Заключение эксперта № 14311 от 01.11.02 г. (т.2 л.д.156-159).

5. Заключение эксперта № 14292 от 31.10.02 г. (т.2 л.д.171-172).

6. Заключение экспертов № 14629 от 08.11.02 г. (т.2 л.д.178-190).

7. Заключение эксперта № 14592 от 01.11.02 г. (т.2 л.д.198-203).

В связи с тем, что Заключение судебно-медицинской (биологической) экспертизы № 04-05/247 было положено в основу проведенной позже судебной молекулярно-генетической экспертизы, недопустимым в качестве доказательства является и Заключение эксперта № 14682 от 25.11.02 г. (т.3 л.д.48-58).

Установленные в суде: ненаучность методов исследования при проведении большинства экспертиз; несоответствие заключений экспертов требованиям ст.251 УПК РК; некомпетентность ряда экспертов; привлечение в качестве экспертов лиц, не могущих являться таковыми в силу закона, также являются следствием несоблюдения прав Дуванова С.В. и его защитников при назначении и проведении судебных экспертиз.

Незаконность же действий следствия по ограничению времени и возможностей для ознакомления с материалами уголовного дела была неоднократно признана надзирающим прокурором, а также рассматривающим данное дело судом, который был вынужден устранять недостатки предварительного следствия и прокурорского надзора.

В дальнейшем, в процессе главного судебного разбирательства судом умышленно и противозаконно было ограничено право подсудимого на защиту путем запрета на свидания с защитниками наедине и конфиденциально, а также недопущения их переговоров с подзащитным в зале судебного заседания, несмотря на то, что эти переговоры никоим образом не могли повлиять на нормальный ход судебного процесса.

Только13 января 2003 года было удовлетворено ходатайство защиты и сняты ограничения на возможность конфиденциальных бесед с подзащитным во время перерывов в судебном заседании, однако к этому времени уже были проведены допросы потерпевшей, а также основных свидетелей по делу.

Запрет же судьи на общение защитников с подзащитным и его консультирование в ходе процесса продолжает действовать, что грубо нарушает установленный статьей 28 УПК РК принцип “обеспечения права на квалифицированную юридическую помощь”.

Данная норма УПК РК гласит, что “каждый имеет право на получение В ХОДЕ (выделено мною. — В.В.) уголовного процесса квалифицированной юридической помощи”. Эта же норма закреплена в ч.3 ст.13 Конституции Республики Казахстан, причем в соответствии с ч.3 ст.39 Конституции РК права и свободы, предусмотренные, в частности, статьей 13 Конституции, ни в каких случаях не подлежат ограничению.

Таким образом, запрет судьи на оказание квалифицированной юридической помощи подзащитному Дуванову С.В. является нарушением как упомянутого принципа уголовного процесса, так и вышеприведенной конституционной нормы, что является недопустимым.

При этом сторона обвинения не ограничена во времени и в возможностях свободного обмена мнениями, юридическими знаниями и информацией как в ходе процесса, так и во время перерывов в нем, что является ничем иным как отступлением от закрепленного в ст.23 УПК РК принципа “осуществления судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон”.

Между тем часть 3 статьи 10 УПК РК гласит, что “нарушение закона судом, органами уголовного преследования при производстве по уголовным делам недопустимо и влечет за собой…признание недействительными незаконных актов и их отмену”.

Как можно расценивать оглашение судом в ходе судебного следствия показаний свидетелей Асмус Т., Черкасовой С., Жесткой Н., если в нарушение требований ст.353 УПК РК не было установлено причин, исключающих возможность их явки в судебное разбирательство? Здесь судом были также нарушены требования ст.311 УПК РК о том, что в судебном разбирательстве все доказательства по делу подлежат непосредственному исследованию… Оглашение показаний, данных при производстве предварительного следствия, возможно лишь в исключительных случаях. Никакой исключительности случая для оглашения показаний данных свидетелей не было, тем более что до окончания судебного следствия их явку можно было бы обеспечить.

Несмотря на то обстоятельство, что в соответствии с ч. 2 ст.317 УПК РК поддержание государственного обвинения несколькими прокурорами возможно только по сложным “и” (выделено мною. — В.В.) многоэпизодным делам, суд отказал в удовлетворении ходатайства защиты и оставил для участия в процессе обоих прокуроров, объяснив это якобы имеющейся сложностью дела, забыв при этом про требование закона об обязательной многоэпизодности дела, каковым дело по обвинению Дуванова С.В. не является.

В соответствии с ч.4 данной статьи выяснению по делу подлежат обстоятельства как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого… Органом, ведущим уголовный процесс, должны быть проверены ВСЕ (выделено мною. — В.В.) заявления о невиновности, а также о наличии доказательств, оправдывающих подозреваемого, обвиняемого.

21 января 2003 года и 22 января — повторно судом было отказано в удовлетворении ходатайств защиты о выезде на место происшествия для осмотра замка на входной двери в кухню дачи и изъятия находящегося в кухне полотенца, на котором могли быть обнаружены (или не обнаружены) следы усыпляющих либо других сильнодействующих веществ, что должно было бы объективно способствовать установлению действительных обстоятельств дела и снятию имеющихся противоречий в показаниях потерпевшей и подсудимого.

Также необоснованно было отклонено ходатайство защиты о вызове для допроса в судебном заседании понятых, участвовавших в проведении нескольких следственных действий, поскольку подлинность их подписи в соответствующих протоколах явно вызывала сомнение.

Уже только эти факты отказа в удовлетоворении обоснованных ходатайств защиты не могут не свидетельствовать о незаинтересованности суда в соблюдении вышеуказанного принципа уголовного процесса.

В соответствии с этим принципом неустранимые сомнения в виновности обвиняемого толкуются в его пользу. В пользу обвиняемого должны разрешаться и сомнения, возникающие при применении уголовного и уголовно-процессуального законов.

В связи с этим в пользу Дуванова С.В. неизбежно должны толковаться все изложенные в ходатайствах защиты сомнения, не опровергнутые предварительным следствием или стороной обвинения в суде.

В частности, это касается заявлений защиты о провокационном характере совершенных не Дувановым С.В., а в отношении него, действий.

Об этом характере свидетельствует, например, заявление законного представителя несовершеннолетней потерпевшей – Сай И.Н. в суде о том, что она написала заявление об изнасиловании дочери “с открытой датой”, и неустраненное судом сомнение в подлинности даты 28.10.2002 года на этом заявлении.

Об этом же свидетельствует и появление задолго до возбуждения уголовного дела и задержания Дуванова С.В. изготовленных в офисе Администрации Президента РК “Тезисов к пресс-конференции”, происхождение и значение которых для правильного установления всех обстоятельств дела суд почему-то не захотел выяснять.

Об этом свидетельствуют и данные в суде показания свидетеля Дерина А.П., полностью опровергающие показания потерпевшей и ее матери и доказывающие их ложность, относительно “незапланированности” их появления в пос.Чемолган.

Несовершеннолетняя потерпевшая Капелюшина К.Н. упорно не могла вспомнить при допросе в суде, при каких обстоятельствах и на каком виде транспорта она с матерью и сестрой переехала из п.Кайнар в пос.Чемолган и поселилась в доме у Дерина А.П.

Ее мать-Сай И.Н., утверждала в первый день допроса в суде, что доехала с дочерьми в пос.Чемолган на маршрутном автобусе, во второй день допроса — на частном такси, и там, разговорившись с женщинами у магазина, узнала, что можно поселиться в доме у Дерина А.П. За проживание заплатила Дерину 4000 тенге.

Допрошенный в суде в качестве свидетеля Дерин А.П. показал, что Сай И.Н. и ее дочерей привели к нему и попросили поселить в доме двое мужчин: один — казах, другой — европейской национальности. Сказали, что эти женщины являются свидетелями по какому-то делу. Расплатился за их проживание мужчина европейской национальности. Перед отъездом из его дома Кристина сказала матери, чтобы та собиралась, так как за ними пришла машина. В окно дома он увидел белый автомобиль марки “Жигули”.

О провокации в отношении Дуванова С.В. свидетельствует и, причем — совершенно однозначно, подтвердившийся, по моему мнению, в суде факт фальсификации доказательств в ходе производства обыска на даче Дуванова С.В. и обнаружения записки с анкетными данными потерпевшей Капелюшиной К.Н.

Несомненно, в пользу Дуванова С.В. должны толковаться и не устраненные судом противоречия в показаниях допрошенных в ходе судебного следствия многочисленных свидетелей и экспертов.

Если бы суд неукоснительно следовал принципу презумпции невиновности и в строгом соответствии с требованиями ст.116 УПК РК рассмотрел ходатайства защиты о признании недопустимыми в качестве доказательств ряда процессуальных документов (протоколов выемки, осмотров, заключений экспертов и т.п.), то от доказательств виновности моего подзащитного, приведенных в обвинительном заключении, не осталось бы ни одного, достоверно подтверждающего факт совершения Дувановым С.В. инкриминируемого ему деяния.

Если бы суд следовал вышеуказанному принципу уголовного процесса, то с учетом проведенного судебного следствия им неизбежно были бы поставлены под сомнение и истолкованы в пользу моего подзащитного показания единственного свидетеля “происшедшего” — потерпевшей Капелюшиной К.Н., лживость которых очевидна.

Утверждения Капелюшиной К.Н. о том, что она ранее не жила половой жизнью, были опровергнуты в результате ее судебно-медицинского освидетельствования, обнаружившего давние повреждения девственной плевы.

Выдвинутая ею и ее матерью впоследствии версия о повреждении девственной плевы в результате использования тампона “тампакс” не выдерживает никакой критики и не была подтверждена в суде какими-либо достоверными доказательствами. Ложность утверждения Капелюшиной К.Н. о своей девственности подтверждается и приобщенной судом в качестве доказательства к делу видеокассетой с записью беседы с Беликовой И.В.

В ходе судебного разбирательства потерпевшая была неоднократно уличена во лжи в связи с ее заявлениями на следствии о том, что она:

— учится в 9 классе (в действительности закончила только 5 полных классов средней школы);

— не курит (свидетели Дерин, Черкасов и другие категорически утверждали, что видели потерпевшую курящей, причем вместе с матерью);

Уже вышеперечисленных свидетельств ложности показаний потерпевшей Капелюшиной К.Н. достаточно, чтобы исключить их из числа доказательств виновности Дуванова С.В.