Нынешние казахскоязычные масс-медиа зашли в тупик потому, что они — плоть от плоти казахской советской журналистики

1. Почему региональная казахская пресса начинает одерживать верх над центральной казахскоязычной журналистикой?

Лет сорок тому назад ныне позабытый многими, но тогда достаточно могущественный идеолог ЦК Компартии Казахстана тов. Джандильдин выступил, говорят, за сведение функций казахскоязычной печати до минимума, то есть за то, чтобы превратить ее в переводное приложение к русскоязычным газетам республики. Хотя время тогда было хрущевское, а в отношении Казахстана еще и не такая волюнтаристская идея сходила с рук и находила применение, здесь каким-то образом случилась осечка: то ли национальная номенклатура воспротивилась, то ли Москва убоялась перегнуть палку с курсом на русификацию. Казахскоязычная журналистика подверглась легкому шоку, но уцелела. Однако этот случай, как и схожие факты предшествующего и последующего периодов, доказал и доказывает, сколь хрупко и зависимо было ее положение в годы, как это теперь принято называть, тоталитаризма. Не отдавая должного роли этого фактора в формировании устойчивой функциональной специфики казахской печати за десятилетия с начала 20-х до начала 90-х гг. XX века, невозможно понять, почему же она увяла именно тогда, когда все ждали ее расцвета, — в условиях государственной независимости. Нынешняя казахскоязычная журналистика – это плоть от плоти казахской советской журналистики, сформированной в своем окончательном виде на базе и потенциале ликбезовских и рабфаковских кадров. Она в основе своей лишена творческого начала, креативности. Ее создал и поддерживал в том функциональном виде, которого было достаточно, коммунистический режим. Она пережила того, кто ее породил и сформировал, и продолжает существовать поныне. Но поскольку коммунистического режима, который сотворил ее для выполнения специфичных задач в условиях Советского Казахстана не существует, казахская советская журналистика испытывает сейчас большие трудности. Трансформироваться во что-то более соответствующее нашему времени она не может – ей гораздо легче перестать существовать. Но она не хочет уходить. А поскольку казахская советская журналистика продолжает существовать и бороться за свое выживание, она все еще не оставляет возможности для появления печати нового типа на основе казахского языка. В центре, в Алматы и Астане, ей пока удается в этой борьбе оставаться хозяином положения. Но кое-где в провинции расстановка сил складывается уже явно не в пользу казахской журналистики советского типа. Появление и быстрое завоевание популярности “Айгака” в Шымкенте, “Алтын Орды” в Актюбинске об этом как раз и говорит.

И все же на излете так называемого застоя дела у казахской советской печати складывались довольно-таки неплохо. Социальный статус и материальное положение казахского журналиста был такой же, как и у его русскоязычного коллеги. Что же касается тиража его продукции, его набор обеспечивался административными ресурсами ЦК, обкомов и райкомов партии и комсомола. Создавалась иллюзия популярности казахской советской прессы у публики. Она, эта популярность, была до тех пор, пока казахское население не оказалось охвачено урбанизацией и в плане получения оригинальных знаний и информации не перестало нуждаться в посредниках в виде казахскоязычных компиляторов русскоязычных источников.

Так казахская советская журналистика обзавелась новым, если выразиться в духе казахских представлений, “алюляй” или же, иначе говоря, долгоиграющей песенкой. И поет ее вот уже 14 лет. Она явно готова продолжать петь в этом духе еще долго. Но жизнь стремительно меняется. Информационная революция и глобализация уже давно включили в свой оборот Казахстан. А казахская традиционная печать подошла уже к черте, при переходе за которую можно будет говорить об их существовании лишь ради самих издателей, а предоставление дотаций под видом государственных заказов, якобы распределяемых на тендерах, объяснять социальными причинами, то есть необходимостью предотвратить повальную безработицу среди казахских журналистов. В то время, когда пишутся эти строки, для большинства казахских изданий такая черта осталась уже позади. И тенденции таковы, что, очевидно, очень скоро вся казахскоязычная печать будет там, если идущий из провинции свежий ветер перемен не возьмет верх и не изменит в корне ситуацию. Как она дошла до такой жизни?

Формальный суверенитет Казахский ССР за 7 десятилетий советской власти представлял собой практически культурную автономию для казахов в рамках Советского Союза. Деятели культуры в широком смысле должны были обеспечивать воспитание широких казахскоязычных масс в духе идей социализма и коммунизма. Особая роль, естественно, отводилась работникам печати. На них была возложена львиная доля означенной задачи. Главной же задачей казахской номенклатуры было курирование этой задачи. Казахская культура была сферой приоритетных интересов казахской номенклатуры. А казахскоязычная печать ее безраздельной епархией в смысле прерогативы в решении оргвопросов. Отношения между номенклатурой и печатью превратились в сферу исключительно важных жизненных интересов элиты казахского общества. Они приобрели гипертрофированное, с точки зрения норм здорового общества, значение. Во всей полноте и с присущим казахскому сознанию соперническим задором проявляли себя и свое могущество номенклатурные кланы. Малейшие кадровые перестановки в системе печати вызывали нешуточный ажиотаж в системе власти. Судьба сколько-нибудь значительных должностей решалась с участием синклита глав и старейших кланов путем изнурительных неформальных переговоров между ними.

Помнится, как уже в самый канун крутых перемен, в 1988-89 гг., клан западных казахов бился с кланом северных казахов за кресло главного редактора “Бiлiм жане енбек” (сейчас это “Зерде”), журнала ЦК комсомола Казахстана, который был далеко не самым престижным изданием. Его долгие годы занимал уроженец одной из областей зоны Сары-Арки. И когда после декабрьских событий на должности идеологического секретаря как в ЦК Компартии Казахстана, так и в ЦК комсомола республики находились представители Западного Казахстана, начались разбирательства против этого редактора. Его обвинили в том, что он печатал у себя националистические статьи, хотя все то, что ему конкретно инкриминировалось, являлось культурологическими вещами (истины ради можно поднять материалы этого дела, опросить лиц, дававших по нему показания). Кончилось тем, что этого человека сняли и назначили вместо него представителя Западного Казахстана. Но только успел тот освоиться, как на него, как говорили тогда, взъелся М.Мендыбаев, бывший тогда 1-м секретарем Алма-Атинского обкома и являвшийся уроженцем все той же зоны Сары-Арки. Нового редактора тоже сняли и стали готовиться назначить вместо него то ли заместителя, то ли ответственного секретаря – одним словом, другого уроженца севера республики. И тут, как тогда утверждали в среде журналистов, вмешались в дело самые высокопоставленные представители Западного Казахстана и поставили вопрос ребром: вернуть второго редактора на место или…

В общем, вернули. В этой истории, как в капле воды, отражаются нравы тех времен в сфере отношений казахской власти и казахскоязычной печати. Что удивительно, тот первый редактор, которого обвинили в националистическом уклонизме совершенно конкретные люди с тем, чтобы спихнуть его с должности, не заикается о ней даже в наше время, когда все, кому не лень, ударяются в воспоминания о том, как они-де пострадали в советское время за свой национализм. Он по-прежнему остается видным общественным деятелем. И те, кто его спихивал с должности методами, которые традиционная казахская печать сейчас поднаторела называть “казахоненавистническими приемами”, также остаются уважаемыми в обществе людьми и занимают высокое положение. Обе стороны помалкивают и толкуют на людях о приоритете казахских ценностей. Совсем так же, как раньше говорили о приоритете социалистических ценностей. Это говорит о том, что система отношений сохранилась, несмотря на то, что времена совершенно изменились. Казахская советская печать продолжает жить по своим правилам и в духе своих ценностей и поныне, спустя 11 с лишним лет после распада самой советской системы. Выходит, у нее очень высокий потенциал физической живучести, хотя морально она устарела еще в начале 60-х прошлого века…

За последнее время наша номенклатура побывала всюду и посмотрела свет. Так что она теперь прекрасно понимает, что в существующем виде традиционная казахская печать совершенно нежизнеспособна. Тем не менее ничего не предпринимает. А спокойно взирает на постепенное угасание казахской советской печати, пришедшее в новое время вместе с ней из старорежимных порядков. Не пытается реформировать, но и не наносит coup de grace, то есть не добивает хотя бы из жалости, перекрыв однажды все более сужающийся ручеек дотаций. Почему? Ведь и дураку, как говорится, ясно, что нынешняя практика предоставления финансовой помощи казахской печати крайне неэффективна. А сама политика определения, кому и в каких размерах помогать, не отличается ни целесообразностью, ни последовательностью. Все эти вопросы решаются так же, как они решались в вышеописанном случае с журналом “Бiлiм жане енбек” (“Зерде”). То есть в угоду амбициям и эмоциям отдельных клановых группировок провоцируют деструктивные процессы в казахском обществе. В этих условиях традиционная казахская печать лишь продолжает агонизировать, но при этом она, однако, хватаясь всячески за жизнь, препятствует заложению основ казахской журналистики нового типа. В Азербайджане, к примеру, или Грузии (о бывших советских республиках в европейской части СНГ, о прибалтийских республиках мы тут уже не говорим) такая новая национальная журналистика, соответствующая духу времени, уже сложилась. А у нас все по-старому. И при этом Казахстан по реформам чуть ли не впереди всего бывшего социалистического лагеря. Соответствующую своей такой продвинутости журналистику она имеет пока лишь на русском языке…

Весь руководящий состав ведущих казахских медиа-структур даже сейчас, спустя целую вечность после распада советской системы, — это утвержденная в 80-е годы номенклатура ЦК компартии и комсомола Казахстана. Нынешний главный редактор главной газеты “Егемен Казакстан” Ержуман Смайыл: внесен в номенклатурный резерв ЦК КПК на должность главного редактора этого тогда главного коммунистического издания еще в конце 80-х. Практически с советских времен руководит там. И явно еще целую вечность просидит в руководителях “Егемен Казакстана”. Жусiпбек Коргасбеков, нынешний главный редактор “Жас алаша”, второй казахскоязычной газеты, казахстанской “Комсомолки”, в те же 80-е, будучи еще совсем молодым и вместе с тем принадлежа к могущественному клану, был зачислен в номенклатурный резерв ЦК комсомола республики с целью выдвижения на руководящую должность в системе молодежной печати при освобождении таковой. Главный редактор “Казак адебиетi”, казахской “Литературки”, Улукбек Есдаулетов в те самые 80-е как номенклатурный кадр ЦК комсомола представлял его в Союзе писателей Казахстана. Для него тогда специально была вновь создана должность секретаря этой творческой организации по молодежной литературе. Мереке Кулкенов, нынешний главный редактор “Ана тiлi”, четвертой по значению казахской газеты, с начала 80-х числился в номенклатурном резерве ЦК ЛКСМ Казахстана на замещение должности главного редактора молодежного журнала “Жалын”. Ее он получил только в 1993 году, но очень скоро практически угробил неумелым руководством. Чтобы он не остался ни с чем, для него в 1997 году освободили кресло руководителя “Ана тiлi”, для этого не остановились даже перед удалением человека, раскрутившего эту газету с нуля. Ее он сейчас также успешно гробит, но без каких-либо последствий для себя. Когда добьет, ему, можно не сомневаться, найдут еще что-нибудь, потому что происходит из коммунистическо-комсомольской номенклатуры. Государственным телеканалом “Казахстан-1”, имеющим наибольший в республике охват, руководит Г.Доскеев, бывший заведующий сектором печати ЦК комсомола в те времена, когда первым секретарем был И.Тасмагамбетов. Как только Имангали Нургалиевич стал премьер-министром, Г.Доскеев сделался руководителем первого канала… Этот список новых-старых “баронов” можно продолжать долго.