Потому что он олицетворяет собой то, какими должны быть нормальные СМИ. Практически на медиа-рынке другой такой структуры нет. Поэтому “Навигатор” одинок и не может рассчитывать на корпоративную защиту. “Навигатор” не относится ни к оппозиционным, ни к официозным, ни к лояльным высшей исполнительной власти СМИ. И его ни этим, ни вторым, ни третьим не жаль. Хотя он на своей площади дает место мнениям, созвучным идеологии всех этих разновидностей СМИ в Казахстане. Именно в этом смысле “Навигатор” — единственная в своем роде структура. Более того, это единственное в Казахстане СМИ, которое не по-популистски и не по-любительски, а профессионально и последовательно продвигает евразийскую идею. Если учесть то, что наш президент среди глав государств СНГ является самым последовательным сторонником этой идеи и неоднократно выступал с межгосударственными инициативами, основанными на ее базе, нельзя не удивляться тому, что “Навигатор” официальные властные структуры держат в “черном теле”. Может, все дело в данном случае в том, что он в таком качестве как раз и не люб кое-кому из сильных людей в Казахстане. Но это уже частности…
Существующие у нас сегодня СМИ можно объединить в три группы: официозные, лояльные высшей исполнительной власти и оппозиционные. К официозным (это “Казахстанская правда”, “Егемен Казакстан”, печатные органы государственных ведомств и акиматов разных уровней) никаких претензий нет, ибо они вполне соответствуют своему статусу и, как правило, не выдают себя за свободные масс-медиа. Примерно то же самое можно сказать и об оппозиционной прессе (“Ассанди Таймс”, “СолДат” и т.п.). Эти, правда, любят подчеркивать свою свободу в выражении мнений и взглядов. Однако в таком позиционировании себя оппозиционной прессой нет ничего анормального. Ибо самая главная черта нормальных СМИ – это их оппозиционность по отношению к любой власти. Однако официозные и оппозиционные периодические издания составляют лишь мизерную часть рынка СМИ в Казахстане. Вся остальная часть этого рынка принадлежит таким масс-медиа, которые объединяются на базе лояльности к высшей исполнительной власти страны. За ними стоят торгово-промышленные и торгово-финансовые кланы, разделившие в период приватизации между собой все богатство Казахстана, созданное трудом всех казахстанцев в бытность их страны социалистической республикой. Ясное дело, они конкурируют и даже устраивают информационные войны в своей среде. Однако при любом раскладе они сохраняют лояльность к вновь сформированной общественной системе и высшей власти как гаранту ее сохранности. Эти СМИ, составляющие основу казахстанского медиа-рынка, ориентированы на то, чтобы выдавать реальность взаимоотношений стоящих за ними торгово-промышленных и торгово-финансовых группировок за реальность общественной и политической жизни всего государства Казахстан. “Навигатор” своим существованием препятствует успешной реализации такой задачи. Потому что его материалы и авторы доказывают, что отношениями между вышеназванными кланами все многообразие жизни, проблем и чаяний казахстанского общества не исчерпывается. Чтобы убедиться в этом, не обязательно проводить специальное исследование. Достаточно прочитать сегодняшнюю прессу и телепередачи, а потом обратиться к публикациям на сайте “Навигатора”. И сразу станет понятно, что казахстанские СМИ в целом дают весьма куце отражают сегодняшнюю проблематику Казахстана. И что нужно непременно иметь возможность читать “Навигатор”, чтобы иметь о ней более полное представление. В чем корни такой ненормальной ситуации? Попробуем разобраться в этом.
Хочешь или не хочешь, а с мнением, что абсолютно свободной прессы не бывает, наверное, надо согласиться. Но достаточно успешно поддерживать у журналистов и просто авторов СМИ иллюзию того, что они вполне свободны в выражении своего мнения, вполне возможно, и с этой задачей власти в странах с развитыми общественными отношениями в общем и целом справляются. В пределах СНГ ее решение лучше всего удается, смеем предположить, в России. Там, как и в наиболее признанных демократических странах, сейчас можно писать и публиковать все, что угодно. В части критики и вообще негатива практически нет ограничений в отношении кого бы то ни было – ни президента, ни правительства, ни исторических персон. Другое дело, что солидные периодические издания обычно воздерживаются от изложения на своих страницах радикальных мнений и оценок, чтобы не выглядеть одиозными. А вот некоторые из таких газет и журналов, у которых тиражи маленькие, себя такого рода заботами об имидже не обременяют. И как раз их стараниями и восполняется вплоть до крайнего предела весь спектр разнообразия общественного мнения. Так что у среднего российского читателя периодики, как правило, не бывает причин недовольства тем, что тому или иному мнению вообще заказана дорога в печать. В российской печати в целом допустимо все, но это не значит, что такая допустимость реализуема в полной мере в любой газете или во всяком журнале. Но в любом случае, в России нет таких тем, которую можно было бы поднимать лишь в кухонных разговорах, но не на страницах печати.
Этим тамошняя ситуация и отличается от казахстанской. У нас не все, о чем можно говорить у себя на кухне или среди близких тебе людей, допускается на страницы периодической печати. Когда кто-то делает такой вывод, его слушатели сразу же начинают представлять себе, что под запретными темами подразумевается все то, что касается высшего руководства и проводимой им в той или иной области политики. Но в действительности спектр табуизированных в Казахстане тем гораздо шире. И только малая его толика касается властей. Вообще, применительно к поднимаемому вопросу, в Казахстане более уместно было бы говорить не столько о запретных, сколько о табуизированных темах.
Истеблишмент регулирует вопросы СМИ в приемлемом для себя ключе не столько посредством формирования полной иллюзии свободы слова, сколько через табуирование тех или иных нежелательных тем. А поскольку табу узаконить затруднительно, приходится заниматься творением и утверждением в общественном сознании неписаных правил. То есть истеблишмент активно работает над созданием мифов. В этой деятельности опора делается на то, что общество расколото по национальному, религиозному, региональному, родоплеменному и т.п. признакам. Истеблишмент на групповом уровне способствует созданию атмосферы взаимного недоверия и подозрительности, а на общенациональном уровне демонстрирует решимость жестко пресекать всякое раскольничество. Эта противоречивая обстановка как нельзя лучше способствует подмене гласности и плюрализма формальным и неформальным ограничительным мифотворчеством.
Когда царит атмосфера взаимной подозрительности и недоверия внутри состоящего из достаточно обособленных групп общества, трудно надеяться на откровенный обмен мнениями на публичном уровне.
Возьмем простой пример. С казахским и особенно казахскоязычным обществом власть часто практикует такой стиль общения, когда ему достаточно прозрачными намеками и жестами дают понять следующее: вы и мы – это одно, а остальные – это другое, не всегда достойное нашего с вами доверия.
Русскоязычную же публику она ублажает, уже противопоставляя ее и себя коренному населению с его традиционными чаяниями и устремлениями. И это делается вовсе не открыто, а в узком кругу и в доверительных разговорах или посредством конкретных дел и поступков, призванных вызвать доверие со стороны казахстанцев неказахского происхождения и даже россиян, убеждая их в том, что они по духу к истеблишменту ближе, чего его единокровные сородичи. Им дают понять: мы-то с вами, мол, люди современные и понимаем, что эти традиционные казахи — люди отсталые и поэтому чуждые нам, их продвинутым и вестернизированным сородичам, но мы вынуждены считаться с ними и предпринимать какие-то декларативные меры в духе их требований, но вы, пожалуйста, не принимайте эти наши шаги всерьез…
Недавно один известный деятель культуры, неказахской, скажем так, национальности, но весьма близко к сердцу принимающий казахские культурно-образовательные задачи и показавший себя в рыночных условиях успешным предпринимателем, с недоумением рассказал о таком случае большому кругу самых разных людей, собравшихся в одном месте. Он был в Астане на приеме у одного очень большого казахского начальника, который часто, выступая по телевидению и в печати, показывает себя ярым поборником самоутверждения государственного языка в Казахстане и гневно клеймит противников его внедрения в разных сферах. Никакой просьбы у него к тому должностному лицу не было. Просто он, воспользовавшись случаем и помня о пристрастном отношении того к развитию казахского языка, рассказал о том, какие добрые дела делает его частное предприятие в смысле помощи самоутверждения государственного языка. Потом поделился новыми планами в этом направлении. А большой начальник-казах, слывущий на людях защитником своего родной речи, обрубил его и напрямую заявил так: “Зачем вам все это надо?! Мой вам добрый совет – не возитесь с казахским”. И далее с сочувствием объяснил, что сами власть имущие только делают вид, что возятся с ним, а на самом деле давно поставили крест на нем. Ну и ушел его собеседник от него, полный недоумения.