Перечень исходных документов:
- Отчет голландских профессоров-юристов Ф.Фелдбрюгге и У.Б.Симсона о следствии, судебном разбирательстве и апелляционной процедуре по делу Сергея Дуванова;
- Приговор Карасайского районного суда Алматинской области от 28.01.2003 года (далее Приговор).
Предварительное следствие
Арест С. Дуванова был произведен на основании заявления Ирины Сай, матери Кристины Капелюшиной (по материалам дела, пострадавшей) поданного 28.10.2002 года около 6 часов в полицейский участок поселка Карасай Алматинской области.
Заявление подается на основании ст. ст. 177, 178 УПКРК. В заявлении указывалось, что человек по имени Сергей накануне вечером изнасиловал ее дочь. Заявление должно быть подписано и на нем должна быть проставлена дата, а лица подающие заявление, должны быть предупреждены об ответственности за дачу ложных заявлений.
В ходе судебного разбирательства защита утверждала, что дата на заявлении И. Сай была написана другим почерком, и выступила с просьбой о проведении экспертизы по этому деду. В просьбе судом было отказано.
Утром 28 октября в дом С.Дуванова карасайским отделением полиции были направлены полицейские вместе с К.Капелюшиной и И.Сай, которые показали им дорогу. Тем временем к ним присоединился следователь К.Капелюшиной. С.Дуванову приказали оправляться в полицейский участок, ему было запрещено воспользоваться его машиной. Все эти действия полиции могут расцениваться как процессуальное действие задержания, регулируемое ст.132 УПК РК.
В первый раз Сергей Дуванов был допрошен на следующий день после задержания. Это невозможно согласовать с требованием ст. 134 УПК РК, предусматривающей, что полный протокол акта задержания (законные основания, причины, точное время и место, результаты личного обыска и время составления протокола) должен быть составлен в течение трех часов после прибытия в полицейский участок, и что задержанный должен быть ознакомлен с протоколом, с объяснением его прав, включая право на адвоката. Объяснения этому факту (что он был задержан как свидетель) не внушают доверия в связи с а) серьезностью возбужденного против него дела; б) тем фактом, что его задержали против его воли и в) что его подвергли обыску.
Подозреваемый не может быть задержан более чем на 72 часа (ст. 138 УПК РК). Дело С.Дуванова подпадает под разряд более серьезных преступлений, предусматривающих арест мерой пресечения. Для этого требуется постановление прокурора (ст. 150 УПК РК).
Хотя Дуванов фактически находился под арестом с момента, как его вывела из дома полиция утром 28 октября, он официально был задержан лишь на следующий день, и 31 октября это задержание перешло в стадию ареста.
Из нарушенных следственных действий, предпринятых по делу С. Дуванова, наибольшую важность представляют следующие.
Представляется, что в этом отношении в ходе предварительного следствия права С. Дуванова в ряде случаев грубо нарушались.
Его просьба о предоставлении ему адвоката была выполнена с большим опозданием. Его свидания с адвокатом обычно происходили в комнате (комната 6), в которой, как известно, осуществляется видео- и аудионаблюдение.
Предусмотренные сроки свиданий не всегда соблюдались. Эти встречи не всегда были неограниченными по времени и частоте.
Адвокату не была предоставлена возможность присутствовать на первом допросе своего клиента.
Просьба С.Дуванова предоставить ему копии необходимых документов как минимум единожды отклонялась.
Адвокаты С.Дуванова подали жалобу на имя карасайского районного прокурора с просьбой возбудить уголовное преследование в отношении главного следователя Е.Абдрахметова за препятствование законной деятельности адвокатов защиты. Когда это прошение не было принято во внимание, они направили новое ходатайство на имя Генерального прокурора Республики, но безуспешно.
Допрос потерпевшей. Допрос К. Капелюшиной, проведенный 28 октября, был записан на видеопленку, и эта видеозапись стала впоследствии объектом психологической экспертизы с целью оценки правдивости заявлений К.Капелюшиной (показания эксперта № 14970).
Допрос свидетелей. Показания следующих свидетелей были использованы в суде для установления цепи событий, приведших к вынесению обвинительного приговора С.Дуванову. А.Е.Черкасов, сосед С.Дуванова, переговоры которого с последним, с помощью жестов в момент ареста, были расценены как признание вины С. Дувановым.
Р.Б. Байсеитов и Н.А. Адилбеков в последующем подтвердили свои показания в суде, что встретили К. Капелюшину той ночью после предполагаемого изнасилования, около двух часов ночи, при возвращении их из г. Алматы в районе поселка Кайнар (это около шестидесяти километров от г. Алматы) и отвезли ее в г. Алматы за двести тенге ночью, но по подтверждениям в суде И. Сай ее дочь К. Капелюшина зашла домой также около двух часов в г. Алматы, после событий той ночи, т.е. предполагаемого изнасилования. Это указывает на нестыковку показаний.
Защита обратилась за дополнительной экспертизой в престижный российский центр судебно-медицинской экспертизы в Москве. Наиболее важные выводы казахстанских экспертов были изучены специалистами московского института. В результате российские специалисты составили критические отчеты в отношении выводов экспертиз № 04-04-247, 14682, 14292, 06-02-1004, 583 и 104.
Среди моментов, которые ст. 242 УПК РК требует включить в постановление следователя о даче показаний экспертами, указываются \»причины (основания) запроса показаний экспертов\». Во всех рассмотренных нами случаях применялась следующая формулировка:
\»Следователь (имя, место и т.д.) установил(а), что (время, место) С. Дуванов изнасиловал несовершеннолетнюю К. Капелюшину\».
Такой вывод, включая и положения уголовно-процессуального права Казахстана, является исключительно компетенцией суда. Поэтому адвокаты защиты постоянно протестовали против подобной формулировки, как нарушающей принцип презумпции невиновности, предусмотренной ст. 19 УПК РК.
Изучение материалов, подлежащих изучению экспертов, детально регулируется ст. 256-264 УПК РК. Значение этих правил вытекает из ст. 128 УПК РК (оценка улик), которая предусматривает, что улики должны быть приемлемыми, т.е. что \»они должны быть получены порядком, устанавливаемым данным Кодексом\». Согласно Комментариям, это означает, что улики являются приемлемыми, когда их источник и способ получения являются законными (соответствуют закону), что они представлены образом, предусмотренным соответствующей процедурой, и действия, связанные с их получением, были произведены компетентным лицом.
Адвокаты защиты подали несколько жалоб на нарушение процессуальных норм в отношении нескольких экспертиз в ходе судебного разбирательства, в основном в связи с несоблюдением требований процессуального права. В ходе предварительного следствия защитой были сделаны несколько запросов на проведение новых или дополнительных экспертиз, однако все они были отклонены. Сюда относится и просьба о проведении экспертизы крови С. Дуванова на предмет установления наличия наркотических или психотропных веществ (запрос от 29 октября 2002 г), судебно-биологической экспертизы содержимого из-под ногтей С. Дуванова, а также дактилоскопической экспертизы записки с личными данными, написанной К. Капелюшиной (на предмет установления наличия отпечатков пальцев на ней Дуванова). Отказ по этим запросам трудно объяснить в приложении к п.З ст. 242 УПК РК.
Среди многочисленных экспертиз отсутствует одно исследование: немедленное медицинское освидетельствование С. Дуванова. Адвокаты защиты безуспешно добивались проведения анализа крови С. Дуванова в самом начале предварительного следствия (29 октября 2002 г.). Учитывая тот факт, что немедленное медицинское освидетельствование человека, обвиняемого в изнасиловании, может дать неопровержимые доказательства его невиновности, подобное упущение со стороны опытного следователя трудно понять.
Из вышеперечисленных экспертиз следующие оказались наиболее важными по этому делу и поэтому заслуживают особого комментария.
№ 04-05/247: эта судебно-медицинская и биологическая экспертиза мазков и предметов одежды. Это исследование установило наличие во влагалище потерпевшей спермы два дня спустя после предполагаемого изнасилования. Согласно повторной экспертизе, проведенной российскими специалистами, первоначальная экспертиза была неполной и потому неубедительной. В ходе расследования процедура упаковки, отправки и распаковки исследуемых образцов также подвергалась критике, но не была полностью прояснена.
№ 14682: ДНК-анализ образца крови С. Дуванова, его спермы и слюны: этот анализ установил, что, по всей вероятности, вплоть до уверенности, сперма, найденная на мазке из влагалища К. Капелюшиной, принадлежит С. Дуванову. Эта экспертиза также критиковалась российскими специалистами, как технически неполная. По словам адвокатов защиты, законная процедура передачи образцов также была соблюдена не полностью.
№№ 06-02-1004,14311 и 14292: разные исследования для установления наличия различных наркотических или психотропных веществ в крови С. Дуванова, на бутылках, стаканах и т.д. Ничего обнаружено не было, но эти исследования критиковались в российских отчетах и заявлениях адвокатов защиты, которые считали, что эксперты искали не то, что надо было искать. Однако остается фактом, что ничего найдено не было, и заявления, что С. Дуванов был одурманен какими-то препаратами, остались неподтвержденными.
Экспертиза № 583 имеет в определенном отношении довольно большое значение. Это общее медицинское освидетельствование К. Капелюшиной, проведенное 28 октября 2002 г. (на следующий день после совершения предполагаемого изнасилования), в результате которого были обнаружены лишь незначительные синяки на теле, легкое покраснение, a также то, что девственная плева явно была повреждена уже довольно продолжительное время назад. Это было впоследствии объяснено К. Капелюшиной, которая утверждала, что до 27 октября 2002 г. была девственницей. Она сказала, что плева была повреждена в результате неправильного пользования тампонами \»Тампакс\». Отдельным экспертным мнением за номером 104 утверждалось (без всяких исследований или экспериментов), что возможность подобного результата не исключается. Однако в приговоре суда первой инстанции нарушения девственной плевы служат доказательством факта изнасилования К.Капелюшиной (см. текст Приговора), но в последующем суд интерпретирует в ином смысле изложенное, что данный факт, т.е. нарушение девственной плевы, является сопутствующим фактом не являющимся доказующим, поскольку уголовная ответственность наступает независимо от этого обстоятельства, тем самым обосновывая отклонения доводов защиты в отношении более раннего нарушения девственной плевы, что в какой то мере характеризует субъективное поведение якобы потерпевшей.
Обыск и выемка. Обыск может быть затребован следователем, если есть достаточные основания полагать, что определенные объекты находятся в подлежащем обыску месте (ст. 239 УПК РК).
Это должно быть зафиксировано в постановлении о производстве обыска (ст. 232 и Комментарии). Из положений УПК РК (и Комментариев) ясно, что следователь должен заранее указать, что он ищет. Однако, если в ходе обыска будут найдены \»имеющие отношение к делу\» предметы и документы (п. 13 ст. 232 УПК РК), они также могут быть изъяты.
Обыск на даче С. Дуванова был произведен 30 октября 2002 г., очевидно, с намерением поиска и изъятия предметов одежды, мебели и пр., имеющих отношение к делу об изнасиловании. В ходе обыска на даче был обнаружен клочок бумаги со сделанными на нем рукой К. Капелюшиной записями, и эта записка впоследствии сыграла одну из главных ролей в этом деле, хотя ее существование и нахождение в месте обыска не было включено в постановление о производстве обыска.
Обыск и изъятие требует присутствия свидетелей (см. ст. 86 УПК РК \»понятые\» — независимые гаранты того, что процедура производится должным образом, которые отличаются от обычных свидетелей — \»свидетелей\», дающих показания о том, что они знают в связи с данным делом, и, таким образом, напрямую являются источником доказательств (см. ст. 82 УПК РК).
Дуванов явно не был проинформирован о своих правах до начала обыска. На суде его адвокаты требовали исключить предметы, изъятые в ходе обыска, из материальных улик, однако этот запрос был судом отклонен. Другой причиной оспаривать законность обыска является то, что свидетель А.Е. Черкасов выступал одновременно и в качестве понятого в ходе обыска. Понятой должен быть \»незаинтересованным в деле\» лицом, но из УПК РК или Комментариев не ясно, следует ли рассматривать обычного свидетеля как заинтересованного в этом смысле. Также утверждалось, что в ходе обыска имели место и другие нарушения.
Очная ставка (ст. 220 УПК РК). Когда имеются расхождения в показаниях двух допрашиваемых лиц, следователь или другой участник разбирательства может потребовать проведения очной ставки. После первой очной ставки между К. Капелюшиной и С. Дувановым, записанной на видеопленку, защита обратилась с просьбой организовать вторую очную ставку в связи с запиской К. Капелюшиной, найденной в ходе обыска 30 октября 2002 г. Эта просьба была удовлетворена.
Следственный эксперимент (ст. 239 УПК РК). Следственный эксперимент может производиться в целях проверки показаний или фактов по данному делу. Защита запросила проведение подобного эксперимента в связи с заявлениями К. Капелюшиной, что, прежде чем изнасиловать, С. Дуванов спустил ей до колен рейтузы. Защита утверждала, что, учитывая размер и эластичность этой одежды, изнасилование было бы в данных обстоятельствах невозможным. Однако в этой просьбе было отказано.
Обвинительный акт
В конце разбирательства первыми вопросами, на которые должен найти ответ суд, являются: \»составляет ли данный акт уголовное преступление и каким конкретно положением уголовного права (статья, раздел, пункт) оно предусматривается\» (ст. 371 УПК РК).
Судебное разбирательство
Важным документом в ходе судебного разбирательства является протокол разбирательства. Определяющим значение протокола разбирательства в ходе разбирательства в суде является ст. 415 УПК РК. Серьезное нарушение уголовно-процессуального права представляет одно из оснований для отмены или изменения решения суда первой инстанции (ст. 412 УПК РК). Среди наиболее серьезных нарушений уголовно-процессуального права, ведущих к обязательной отмене решения суда первой инстанции, ст. 415 УПК РК называет отсутствие протокола заседания.
В соответствии с обычной практикой, протокол заседаний не должен дословно воспроизводить все, что говорилось в суде (см. Комментарии к ст. 328). Он, однако, должен содержать правдивый и адекватный отчет о всех имеющих отношение к закону заявлениях и происшествиях в ходе судебного разбирательства. В противном случае он не может выполнять задачи, предписываемые ему в ходе слушаний в суде.
В деле С. Дуванова, в рамках своих прав, предусмотренных ст. 329 УПК РК, защита подала возражение по поводу ряда пунктов протокола. Одним из пунктов, на которые она указывала, было то, что ответы свидетелей, экспертов, потерпевшей и ответчика были запротоколированы, но вопросы, на которые они давали ответы, отсутствовали. Эти возражения не были приняты судьей первой инстанции (как он мог бы сделать в рамках ст. 330 УПК РК), в результате изучения оригиналов протоколов слушаний, где действительно отсутствовали вопросы.
Полное отсутствие в протоколе вопросов, заданных свидетелям, потерпевшей, ответчику и т.д. сказывается на качестве последнего до такой степени, что можно даже говорить об отсутствии протокола заседания. Соответствующее разъяснение в Комментарии (относительно cm. 328 УПК РК) гласит: \»Отсутствие протокола заседания, а также его небрежное составление, лишающее суды высшей инстанции возможности проверить законность и обоснованность судебного решения, приводит к отмене последнего как необоснованного\».
Далее если принять во внимание, что не включение вопросов в протокол, как упоминалось выше, является нормой в казахстанской уголовно-процессуальной практике, и что поэтому суд первой инстанции и его секретарь (главным образом ответственный за составление протокола) могли не сознавать, что действуют вразрез закона, этот момент был опять громко подчеркнут защитой в ее апелляциях, и апелляционный суд поэтому не должен был оставить этот вопрос без рассмотрения.
Таким образом, должен быть сделан вывод, что законность апелляционной процедуры по делу С. Дуванова и решения по апелляции также находятся под большим вопросом.
В официальном протоколе разбирательства отсутствует запись заседаний от 8 и 16 января 2003 г.
В протоколе защиты отсутствует запись заседаний от 24 и 27 декабря 2002 г, 23, 24, 27 и 28 января 2003 г.
Ход судебного расследования
Среди показаний экспертов, оспоренных защитой, были показания №№ 14629, 14292, 583 и 15629. Эти запросы были все отклонены.
Просьба защиты о проведении новой экспертизы на предмет возможности полового сношения при описанных К. Капелюшиной обстоятельствах также была отклонена.
Защита больше преуспела в своих запросах относительно вызова свидетелей. Суд согласился вызвать в качестве свидетельницы жену соседа, А.Е Черкасова, а также ее дочь Татьяну Асмус, подругу Капелюшиной. Однако, когда они в зале суда не появились, суд разрешил их показания зачитать, вопреки возражениям защиты, настаивавшей, чтобы эти люди были доставлены в суд.
Видеозапись заявления И. Беликовой, подруги К. Капелюшиной из г. Караганда, также было разрешено показать; это заявление было в основном не в пользу К. Капелюшиной.
Немаловажную роль в разбирательстве сыграли упомянутые выше заключения российских экспертов. Они были в итоге приняты в качестве \»рекомендательного, консультативного\» мнения.
Приговор суда
Приговор суда можно изложить следующим образом. Вводная часть: лица, время, место, уголовное обвинение.
Резолютивная часть: С. Дуванов изнасиловал Капелюшину 27 октября 2002 г., незадолго до полуночи. Затем дается версия С. Дуванова происшедших событий, эта версия отклоняется судом.
Версия событий К. Капелюшиной, подтвержденная заявлениями ее матери, принимается судом.
Замечания по приговору суда
В деле об изнасиловании центральное место среди улик всегда занимает заявление потерпевшей, хотя это заявление всегда подлежит подкреплению другими уликами. Обычно, когда потерпевшая знает нападавшего, и тогда не требуется дополнительных улик для установления личности ответчика (как в данном деле).
Удовлетворительные подкрепляющие улики должны доказывать два факта, имеющих первостепенное значение в делах об изнасиловании: что половое проникновение действительно имело место (оставляя в стороне более широкие определения изнасилования, которые также включают такие действия, как оральное изнасилование и т.д.), и что проникновение было навязано жертве, будь то силой или угрозами. Определение изнасилования в Уголовном кодексе Казахстана (ст. 120) таково: половое сношение с применением силы и угрозы такого применения в отношении жертвы или других лиц, или воспользовавшись беспомощным положением жертвы.
В деле С. Дуванова мы имеем: а) заявление К. Капелюшиной (что она была изнасилована С. Дувановым, б) сперму С. Дуванова во влагалище К. Капелюшиной (указывающую на проникновение), в) повреждения на теле К. Капелюшиной. Давайте рассмотрим эти пункты более детально.
Значение заявления К. Капелюшиной зависит во многом от достоверности или степени доверия к ее словам. В этом отношении суд ограничился в основном отсылкой на психологическую экспертизу, утверждавшую, что заявления К. Капелюшиной представляются правдивыми. Однако значение подобного отчета может быть подвергнуто сомнению, потому что единственная ложь объекта уже может сильно подорвать его. В этом деле есть много указаний, что К. Капелюшина лгала довольно регулярно о множестве вещей, чтобы отнестись к этому отчету как не имеющему ценности. К. Капелюшина лгала неоднократно о своем возрасте, о своем учении в школе, курении, пользовании косметикой и т.д. Когда ее попросили пересказать, что случилось на даче после того, как остальные ушли, несостыковки в деталях наблюдались несколько раз.
Она или не помнила деталей (ее обычное оправдание) и явно отвечала экспромтом, или, казалось, что говорит то, что ей просто кажется наиболее подходящим в данную минуту. Предварительным выводом Защиты является то, что у суда не было достаточных оснований предполагать, что К. Капелюшина будет говорить правду.
Присутствие спермы во влагалище, возможно, является наиболее серьезной уликой, но в то же время, конечно, не доказывает факта изнасилования. Защита безуспешно пыталась исключить эту улику, указывая на несоответствие способа, каким она была получена, процессуальному праву. Это могло оказаться юридически эффективным, если бы было доказано серьезное нарушение процедуры, но этому ходу не хватало моральной убедительности — фактора, имевшего большую важность в деле С. Дуванова, учитывая интерес к нему общества.
На данном этапе можно признать, что наличие спермы во влагалище являлось сильным аргументом обвинения.
Конечно, требовался дополнительный элемент применения силы или угроз, чтобы дело составило изнасилование. Опять, улики в этом отношении слабы. На теле потерпевшей имелось несколько синяков (изменение окраса кожного покрова без повреждения кожи), однако они могли быть вызваны другими причинами. Отчет российских экспертов, не принятый судом в качестве улики, был склонен рассматривать незначительность повреждений как не отвечающую версии изнасилования. Покраснение labia majora вполне может быть вызвано половым сношением, но не предполагает применения силы. Короче говоря, единственным серьезным указанием на применение силы является заявление К. Капелюшиной о том, что она была изнасилована. А это, как мы уже убедились, в этом деле стоит немногого.
Недостаточность улик, говорящих об изнасиловании, легко можно было исправить, если бы имелось признание. В деле С. Дуванова в приговоре вид признания был выстроен исходя из молчаливого разговора между С. Дувановым и его соседом А.Е Черкасовым, когда С. Дуванова окружили полицейские на его даче утром 28 октября. В решении говорится: Кивком головы он как бы спросил С.В. Дуванова, изнасиловал ли последний девушку, на что С. Дуванов, кивнув головой, дал понять, что он сделал это. Согласно протоколу заседания, это явно основывается на подобном заявлении А.Е Черкасова. Трудно оценить полезность данного заявления. На суде А.Е Черкасов, когда его попросили об этом адвокаты С. Дуванова, не смог воспроизвести жест, который, по его утверждению, сделал Дуванов в подтверждение именно факта изнасилования К. Капелюшиной. Более того, остается под вопросом, правильно ли интерпретировал А.Е Черкасов жест С. Дуванова, и даже действительно ли С. Дуванов сделал этот жест. На суде С. Дуванов заявил, что он мог кивнуть, приветствуя А.Е Черкасова. Весь этот эпизод представляется имеющим небольшую доказательную ценность.
Все другие улики, представленные в ходе разбирательства и приведенные в приговоре, относятся к обстоятельствам, сопровождающим главное событие, и мало чем или вообще ничем не помогают аргументации обвинения.
Возможно, наиболее поразительным пунктом в приговоре было отклонение позиции обвинения о том, что С. Дуванов знал или должен был знать, что потерпевшая является несовершеннолетней. Неожиданное отступление было обосновано судом исключительно отклонением им печально известной записки К. Капелюшиной, в которой она назвала свой возраст. Это предполагает молчаливое признание суда, что К. Капелюшину можно с легкостью принять за восемнадцатилетнюю. Это впечатление подтверждалось ее поведением и языком тела в целом, как мы смогли видеть в длительных фрагментах видеозаписи ее допросов. Она также имела привычку говорить, что ей 18 лет.
Апелляционные слушания
Апелляционная процедура регулируется ст. 405 УПК РК.
Краткая оценка апелляционного Определения
Большинство заявлений, возражений было отклонено на основании заявлений К. Капелюшиной, И. Сай и А.Е. Черкасова, хотя надежность их была серьезно оспорена защитой. Общим впечатлением, оставленным вердиктом апелляционного суда, является решительное нежелание уделить серьезное внимание аргументам, выдвинутым защитой.
Решение апелляционного суда является окончательным, что означает, что осужденный начнет отбывать наказание и другие решения, принятые по делу и не отмененные апелляционным судом, будут также выполнены. Это имеет особое значение в деле С. Дуванова в отношении улик. Решением суда первой инстанции предусматривалось уничтожение определенных улик (таких как, предметы одежды и др., с пятнами крови и спермы), а это означает, что наиболее важные вещественные доказательства станут недоступны.
Выводы:
Аргументация обвинения против С. Дуванова: имеется утверждение К. Капелюшиной, что она была им изнасилована; выводы экспертиз подтверждают наличие спермы С. Дуванова во влагалище К. Капелюшиной, а наличие синяков указывает на насилие. Кроме того, имеется заявление А.Е Черкасова, что С. Дуванов жестом признался ему в своей вине (остальные улики являются косвенными).
Эта аргументация недостаточно убедительна для вынесения обвинительного приговора:
- показания К. Капелюшиной явно ненадежны;
- наличие спермы во влагалище лишь предполагает половое сношение, необязательно изнасилование;
- незначительность повреждений на теле потерпевшей не соответствует версии об изнасиловании;
- заявление А.Е Черкасова о жестах вряд ли можно квалифицировать как серьезную улику, даже если А.Е Черкасова можно считать надежным свидетелем.
В целом нарушение материального и процессуального права Республики Казахстан на разных стадиях разбирательства и судебного слушания (“оценка улик” ст. 128 УПК РК) таковы, что их было недостаточно для вынесения обвинительного приговора по обвинению в изнасиловании.