Окончание, ранее опубликовано: Часть 1. Вакансия пророка?, Часть 2. Прения продолжаются
***
Как видим, восприятие “демократии” казахстанцами очень разное. Для учителя, сельчанина или пенсионера – это, прежде всего, ожидание реальной помощи от государства; для нового поколения предпринимателей, опоздавших к разделу основных богатств республики, – это доступ к нефти, газу, металлам; для власти – индульгенция за все издержки переходного периода. Поэтому собеседники плохо понимают друг друга.
Специфика пути Казахстана к демократии несомненна. Феномен тройной трансформации, о котором говорил президент Казахстана на первом Трансазиатском форуме Парламентской Ассамблеи ОБСЕ в Алматы в июне с.г., включает в себя переход от традиционалистского общества к современному, основанному на либеральных принципах; строительство заново национальной государственности; трансформации плановой экономики в рыночную, монопартийной политической системы – в плюралистическую. По всем этим параметрам неоправданно сравнивать Казахстан со странами Центральной и Восточной Европы, многие из которых достаточно быстро интегрировались в свой исторический культурно-цивилизационный ареал. В нашем же региональном окружении такого вдохновляющего примера не видно.
Реальностью является и существование в республике двух типов политической культуры – традиционной (“почвеннической”) и реформаторской, подпитываемых различным восприятием социальных преобразований, экономических и политических реформ. Это явилось, например, одной из причин недавнего конфликта ветвей власти вокруг Земельного кодекса.
Доставшиеся от прошлого полиэтничность, многоконфессиональность, возникшие на наших глазах резкая социальная поляризация, миграция населения, стихийная урбанизация, региональные различия в уровне экономического развития и другие объективные обстоятельства – все это также казахстанская специфика.
Однако специфика перехода от тоталитарного прошлого к демократическому обществу определяется все же не доктринальным его наполнением, а реальным соотношением политических сил, определяющим реальное содержание, формы и сроки этого перехода.
Власть предпочитает выступать от имени всего общества и подчеркивать длительность демократических преобразований. Основной принцип демократического процесса Президент РК в своем ежегодном послании народу в апреле этого года обозначил в лозунге “от экономики к политике”. Именно на этой основе им были сформулированы пять основных приоритетов в области политических реформ, а именно: модернизация системы государственного управления, совершенствование избирательной системы, укрепление институтов гражданского общества, определение роли и места средств массовой информации в процессе демократизации Казахстана и совершенствование деятельности правоохранительных и судебных органов.
Надо отдать должное Президенту Казахстана, который очень осторожно обращается с терминами, предпочитая говорить о демократии, как о процессе многосложном. В то же время его формула “демократия – это конечная цель пути, а не его начало”, вряд ли устроит тех, кто считает, что демократия — это, прежде всего, средство достижения социально общезначимых целей и политического консенсуса. Это разное понимание и лежит в основе политической борьбы в Казахстане.
Конечно, демократия, понимаемая как максимально полное участие народа в управлении государством, не вводится указом, а предполагает создание материальных условий для участия граждан в политической жизни, создание основ гражданского общества, активных и сильных политических партий, общественных объединений, гражданской политической культуры и многое другое.
Можно спорить о том, по силам ли небогатой стране быть демократической, можно приводить примеры демократической Индии, социалистического Китая, монархической Саудовской Аравии и т.д. Однако бесспорно, что развитая демократия стоит дорого, потому что она по-настоящему консолидируется лишь в условиях высокоразвитого материального производства. Гораздо дешевле заставить кого-то работать за гроши или отдать за бесценок свои национальные богатства, чем обеспечить жизнь на уровне “золотого миллиарда”. Поэтому вопрос о путях развития демократии в Казахстане – это вопрос политической борьбы с открытым итогом.
Общеизвестно, что реальность обладает свойством изменять самые возвышенные побуждения, но не наоборот. Было бы наивно принимать в качестве гарантий демократии программы и обещания власти или оппозиции, даже самые искренние. Принимая во внимание, что кратчайший путь максимизации своего интереса для индивида, группы или структуры – возможность диктовать свою волю другому, если это позволяют обстоятельства, можно понять, что реальный интерес заставляет действующую власть стремиться к сохранению статус-кво, а не к развитию “идеальной” модели демократии. Но это одновременно означает, что оппозиционные силы, которые такой возможностью не обладают, будут стремиться к демократии до тех пор, пока такую возможность не получат. Демократию нельзя “сделать”, она формируется в результате такого противоборства. Думать иначе — значит принимать на веру заявления одной из казахстанских партий: “Мы рассматриваем власть и участие во власти не как самоцель, а как средство эффективного служения народу…” Но ведь служить народу можно и у операционного стола, и в армии, да мало ли где еще.
Так кто же может возглавить процесс реальной демократизации, если активность “низов” огорчительно слаба, партии оторваны от народа, средний класс аморфен, а гражданское общество в зачатке? Где массовый субъект демократизации? Сегодня его в Казахстане нет. И потому создает его сама власть, так, как она это понимает. Она сохраняет инициативу в создании институтов гражданского общества, реально моделируя политическое пространство страны, будь то закон о политических партиях, общественных объединениях или молодежных организациях, новый избирательный закон, продвижение к местному самоуправлению. Именно она выдвинула идею ПДС и сумела привлечь к участию в его работе оппозиционные партии, именно она готовит форум неправительственных организаций и т.д. Так что пока власть переигрывает оппозицию на этом поле. И это будет продолжаться до тех пор, пока разговор будет идти о демократии для всех, которой не бывает.
Говорят, однажды Ф.Энгельса спросили: “Что делать коммунисту, если он оказался в рабовладельческом обществе?” — “Приближать наступление феодализма”, — был ответ. Вот и у нас хорошо бы сначала продемонстрировать обществу демократический потенциал национальной буржуазии, ее способность к выступлению в качестве самостоятельной политической силы, нацеленной на создание гарантий реальной неприкосновенности и прозрачности собственности, равенства всех перед законом, когда деньги правят открыто, но имеют равную цену независимо от степени близости к “телу” власти. Тогда и ответ на вопрос о движущей силе демократии и ее инструментальной ценности будет яснее, а может быть, у оппозиции появится и основа для конкурентоспособного проекта будущего Казахстана. Тогда и электоральной демократии будет достаточно для того, чтобы народ высказал свое суждение. А пока что слышны заклинания именем демократии, видны попытки пугать власть народом, а народ – властью, для того чтобы укрепить собственные позиции, т.е. стать поближе к проклинаемой власти. Неужели забыта судьба российских кадетов, господа?