Необходимость покаяния государства перед горняками и возвращения им их льготных (компенсационных) пенсий более чем назрела и состоит из разных причин, из которых моральная — самая очевидная. Ни для кого не секрет, что вводом нового пенсионного законодательства отечественных горняков безмерно оскорбили и унизили, вероломно отняв у них тяжелейшим трудом заработанную ими компенсационную пенсию. Несведущим следует пояснить, что у горняков была не льготная пенсия, как об этом говорится в прессе, а компенсационная, а это различные по своей сути понятия. Дело в том, что эта пенсия была предоставлена им не по прихоти правительства за какие-либо особые услуги перед ним, как этот вопрос оно и пытается представить, а была заработана ими тяжелейшим трудом в крайне вредных и особо опасных условиях отечественного подземелья и была установлена в свое время государством для того, чтобы компенсировать хотя бы частично ту гарантированную потерю здоровья, которую горняки несут при добыче там «полезных» обществу «ископаемых». То есть таким образом наше общество фактически признало, что положение наших горняков — это положение камикадзе, и потому соответственно и относилось к ним. Любое цивилизованное общество, нуждающееся в дефицитных продуктах для своего цивилизованного и комфортного существования и посылающее за ними людей в крайне опасные для их здоровья и жизни условия, самим этим обстоятельством несет перед этими людьми моральную и материальную ответственность, которую оно своими государственными органами законодательно фиксирует. И большинство стран это понимают. Не покусились же на пенсии горняков РФ, Белоруссия, Украина, не говоря о других государствах со сложившимися цивилизованными традициями.
Необходимо особо подчеркнуть, что наши, казахстанские, подземные условия рудников и шахт еще более сложны и опасны, чем во многих других странах мира. Глубина добычи у нас более километра, обильное выделение газа — метана, серы, сложный рельеф залегания, геологические нарушения, повышенное горное давление, радиоактивность, вода и другие сюрпризы матушки-природы. Так что именование людей, работающих в отечественных рудниках и шахтах, «камикадзе» — тем более уместно.
Возможная аргументация о том, что горняки-де в свое время соответственно и получали за свой труд — не выдерживает никакой критики. Экономика, в которой жили эти горняки, была так устроена, что выделяемый государством размер их зарплаты, «из соображений государственного интереса», имеющего приоритетом вложение средств во всевозможное «капитальное строительство» шахт, каналов и полигонов, а не восстановление физического состояния людей, работающих под землей, был очень низок. Им выплачивали по советской экономической традиции 6-8% от советской стоимости добычи, что по западным меркам составляло 1-2% от реально заработанного, компенсируя такую недоплату льготными условиями выхода на пенсию.
По поводу соответствия труду горняков их заработков в известном труде академика Покровского А.Ф., в частности, было научно обосновано: калорийные энергозатраты горняков существенно выше, чем у людей других профессий, и составляют примерно 4200 калорий в сутки. Только для того, чтобы восстановить эти калории, не говоря уже о других потребностях человеческой личности, горняку необходимо было иметь разнообразный рацион, который он ни в «сталинские» времена, ни во времена «застоя», ни тем более во время «реформ», на получаемую им заработную плату не имел. Он мог на нее приобрести для снятия стресса лишь пшеничную водку, чем еще более обогащал страну, но поправить свое утерянное в шахте здоровье на эти деньги было невозможно. Даже при существования в те времена сети различных отраслевых санаториев и профилакториев.
Потому что карагандинский горняк, например, за самую несложную смену обязан переносить на себе в узких шахтных норах тонны металла на расстояние в сотни метров в силу того, что наши шахты чрезвычайно металлоемки.
Поэтому среднестатистический горняк не живет долго даже после «льготных» сроков выхода на пенсию. Шахтеры Караганды, например, живут в среднем 51 год. Совершенно немыслимо их проживание до 63 лет.
Надо особо подчеркнуть, что бывшие у горняков условия выхода их на пенсию, компенсирующие сложности и опасности подземного труда, — были основным определяющим обстоятельством при выборе людей этой профессии.
Поэтому отказ государства выполнять свои обязательства перед ними стал тяжелейшей моральной и психологической травмой для них. Не имея физических возможностей продолжать трудовой способ жизни и потрясенные коварством молодого государства, многие из них практически потеряли смысл в жизни.
Крайне негативно такой поступок государства с горняками отразился и на молодом поколении. Они не только не хотят идти в шахты, но и на любые другие профессии, связанные с гарантиями государства. Они не верят государству, и для многих из них понятие «патриотизм» при таких действиях государственных чиновников в отношении целых профессий — пустой звук.
Молодые люди не поступают в горные институты, а многие из них, опасаясь подвоха со стороны государства, не идут ни на какую государственную службу. Так что государство, наказывая горняков, наказывает и себя.
Можно добавить, что каждая цивилизованная страна выражает уважение к труду горняков, который признан одним из самых трудных и опасных в мире, по-своему.
Например, в США при несопоставимо более безопасных условиях работы под землей (там нет газа, глубина не более 200 метров, нет геологических нарушений), горняки зарабатывают в 10-20 раз больше, чем в нашей стране. В Польше и Турции — в 5 раз.
Существует еще одно историческое обстоятельство, которое уже мало кто помнит, но которое морально, да и материально, обязывает казахстанское общество перед горняками. Дело в том, что в период рождения и начала становления суверенного Казахстана, в тот самый период, когда у него была развалена вся советская промышленность, а нефть еще только предстояло добывать, на что нужны были валютные средства, государство практически безвозмездно пользовалось единственным гарантированным экспортным продуктом страны, с помощью которого выживало и строилось, — это был уголь.
Нещадно эксплуатируя в жестком, экономически варварском режиме угольную отрасль в течение восьми лет (а также полиметаллы, золото, медь, фосфаты и другие подземные, разработанные в годы советской власти производства), не выдавая им не только ни рубля дотаций, но даже заработной платы, государство-общество тем не менее не только исправно выжимало с них все налоги, но и требовало с них содержать всю жилищную и городскую инфраструктуру.
Во всей этой некрасивой истории ущемления законных прав горняков и несправедливого отношения к ним молодой страны, есть еще одно важное обстоятельство, впрямую обязывающее казахстанских государственных мужей, то есть людей, высоко оценивающих важность государственного устройства общества и рассматривающих через эту призму все его проблемы, пересмотреть их отношение не только к горнякам, но и ко всему старшему поколению жителей страны.
Дело в том, что, игнорируя от имени «нового» государства социальные обязательства «старого» перед огромной частью общества, доставшееся власти в наследство вместе со всей огромной материальной инфраструктурой, произведенной этими людьми, власть молодой страны такими своими действиями, хочет она того или нет, понимает или не совсем, ставит под сомнение не только свою профессиональную подготовленность, а значит и свое право на управление людьми, но и правосостоятельность такого и подобного «государства», как нужного людям, проживающим в нем, общественного института. Состоявшееся государство — это еще нужно заработать.
Отсюда и корни нарастающей политической проблемы. Оставленное практически на произвол судьбы и убедившееся, что «новая родина» отвернулась от них и отказывается ответственно брать на себя жизненно-важные и нужные им социальные функции, старшее поколение вынуждено будет искать корни такого своего заброшенного состояния и будет вспоминать, что в свое время никто из них, да и всех жителей нашей страны, не проявлял никакой инициативы по созданию нового политического образования. Более того, на территории нашей страны проводился референдум, по результатам которого выход из СССР подавляющее большинство отрицало.
Невозможно до мелочей предвидеть реакцию и действия оскорбленного поколения. Но то, что такое его состояние не способствует укреплению морального духа и воздействует как негативный пример на подрастающее поколение, — вряд ли у кого есть сомнение.
Отсюда вывод.
Не может политическое образование считаться состоявшимся государством, если оно не взяло на себя государственную ответственность за всех до единого жителей, проживающих на территории этого политического образования. Пока же руководство РК не заявило о своем правопреемствовании бывшего СССР, не в идеологическом — и это надо понимать, а в государствосохраняющем смысле, как это догадалась сделать РФ.
Несложно понимать, что такими своими действиями, а точнее, бездействием, власть практически рубит даже не сук, а все дерево, которое ее кормит.
Есть и еще одна политическая составляющая, претендующая быть чуть ли не главной в вопросе ущемления горняков. Дело в том, что, начиная с 1989 года, известные шахтерские забастовки и другие их сплоченные действия сильно потрясли воображение людей, находящихся на самой вершине власти, создав у нее синдром неприятия этой профессии, подсознательно ассоциируя всех людей, к ней принадлежащих, с бунтарями и врагами государства.
И, дабы другим не повадно было, власть решила отомстить им по максимуму.
Косвенным подтверждением такой версии служит отношение власти к Караганде, бывшей в свое время главным индустриальным городом страны и после известных событий потерявшей больше половины своих жителей.
Уместно в контексте этой мысли напомнить о том, что именно горняки были единственной реальной социальной силой, существенно повлиявшей на судьбу бывшего СССР. Значит, именно они были тем началом, которое вылилось в рождение нового политического образования на карте мира — Республики Казахстан.
При всей кажущейся парадоксальности, никакого парадокса нет. Власть правомерно понимает возможный источник собственных проблем.
На что будущим профессионалам государственного управления хочется сказать следующее: нельзя допускать в стране беспорядки, грозящие развалом государства, но нельзя и устанавливать в ней порядок, который грозит вспышкой таких беспорядков. Искусство правления в том и состоит, чтобы, понимая природу появления беспорядков в обществе, власть умела в его интересах избегать появления их причин.
И совсем уж в заключение, подводя итог вышесказанному, хочется пожелать людям, обеспокоенным судьбой страны и потому желающим и способным разрешать возникающие в ней социальные и общественные проблемы, чтобы они не только восстановили уважительное отношение общества к горнякам, в доказательство этого вернув им все заработанные ими потом и кровью «льготы», но и от имени молодой республики извинились перед ними и всем старшим поколением за те моральные унижения, которые те вынесли и стерпели в пылу политических и социальных экспериментов строителей молодой страны.