Такой ответ на вопрос о том, какой должна быть национальная идея у нас в стране, дал известный театральный режиссер и деятель культуры Булат Атабаев. Спросил же его об этом журналист казахскоязычной авторской программы сопредседателя партии “Ак Жол” А.Байменова под названием “Темiрказык”. Очередная ее передача демонстрировалась по «31 каналу» в прошлую субботу, то есть 17 апреля, и была посвящена национальной идеологии, а вовсе не коррупции. В ней в качестве собеседников А.Байменова, выступающего постоянным ведущим, в этот раз присутствовали известный писатель, лауреат государственной премии Д.Исабеков и свободный журналист и политолог С.Куттыкадам. Ток-шоу перебивался заблаговременно заснятыми сюжетами, где на вопрос по теме передачи отвечают различные лица. Одним из последних в данном случае и выступил Б.Атабаев.
Его такие слова тем и примечательны, что они исходят из уст человека, которого можно считать уникальной в условиях Казахстана личностью. Потому что в нем, как в режиссере и театральном деятеле, сочетаются казахский, русский и немецкий языки. И такое мы говорим про него не ради красного словца.
Б.Атабаев по своему школьному образованию казахскоязычный человек; окончив факультет немецкого языка института иностранных языков и факультет режиссуры театрального института, начал свою карьеру в сфере сценического искусства с должности режиссера в первом в Казахстане немецком театре. А поскольку артистами там были советские или российские немцы, работа велась на русском и немецком языках. Это было в 1980-ые гг. Потом, уже в 1990-ые гг., он уже в течение ряда лет являлся одним из ведущих режиссеров в главном казахском драматическом театре страны. Имеется в виду Академический драмтеатр имени М.Ауэзова. Хотя у нас страна многонациональная и поликультурная, едва ли среди наших деятелей культуры, и вообще людей интеллектуально-творческого труда, есть еще один человек с таким опытом. Он знает культурную среду казахского общества изнутри. При этом он часто бывает за границей, в той же Германии, общается с тамошними коллегами по цеху. В среде русскоязычной культуры он тоже как бы совсем не чужой человек.
То есть он имеет возможность изучать жизнь казахскоязычного, русскоязычного казахстанского и российского и немецкого обществ с точки зрения их культурно-поведенческих особенностей и сравнивать. И если он говорит: “В Казахстане есть действующая идея. И это — коррупция”, — можно не сомневаться, что такой вывод у него получается неспроста, а как плод профессионального режиссерского наблюдения. Ведь опровергнуть правоту этого умозаключения трудно. Тут, похоже, как раз такой случай, про какой говорят: не в бровь, а в глаз. Изучению современных общественных процессов люди обществоведческих профессий: социологи, политологи, политические технологи, журналисты и т.п. – уделяют, казалось бы, куда больше времени и внимания, чем специалисты от театрального искусства. Да только того, что национальная идея, о которой все они так много говорят и пишут, давно уже появилась и действует, эти первые не заметили. А заметил это именно театральный режиссер. Почему так получается? Потому, видимо, что он, привыкший иметь дело с искусством перевоплощения, в куда большей, чем профессиональные обществоведы, мере, готов к нестандартному мышлению. Ведь принято же утверждать: “Жизнь — это та же сцена, и актеры на ней – все люди”. А коли это так, придется согласиться с тем, что режиссер и должен быть лучшим ее знатоком. Имеется в виду – жизни. Так что надо признать, что ничего из ряда вон выходящего в этом случае нет. Просто режиссер доказывает, что он как представитель своей профессии разбирается в жизни лучше многих. Если — не всех. Ведь на то он и самый уникальный в Казахстане режиссер. Его социальный диагноз звучит приговором нашему обществу. А самое главное – это то, что практически все показания подтверждают его правоту. Так что надежд на то, что Б.Атабаев мог бы оказаться, на наше счастье, неправым или попросту заблуждаться, очень мало. Поэтому будет, думается, лучше, если мы найдем в себе силы и мужество посмотреть в лицо существующей реальности, а не зарывать голову, образно говоря, в песок.
Поговорим, прежде всего, об исторических предпосылках завоевания коррупцией позиции национальной идеи в сегодняшнем казахстанском обществе. Ничто, как говорится, не появляется на пустом месте. И то верно: коррупция фигурировала как идеальное средство достижения успеха в жизни в нашем историческом прошлом. Она тогда, конечно же, называлась не так, как это принято сейчас. Но прежде чем приступить к сравнительному анализу, мы должны разобраться с вопросом о том, чьи же конкретно традиции берутся в основу в данном случае.
Демографы утверждают, что в настоящее время казахи составляют более половины населения страны. Выходцы из казахской среды держат в своих руках рычаги управления государством и обществом. Следовательно, государственно-общественный менеджмент в Казахстане – казахский. А какова же самая главная его отличительная черта? Вот что в свое время на этот счет писал автор ныне закрытой уже оппозиционной газеты “XXI век” Д.Гайбарин: “Доколе в стране нефтяниками будут командовать неучи, энергетикой — шахматисты, авиацией – гинекологи?” (“Сначала — пресс-папье, затем – пресс-секретарь”, 29.10.98 г.) Примеры, приведенные им, — это все равно что верхушка айсберга. По Казахстану таких случаев за 13-летнюю историю независимости можно насчитать великое множество. Было бы желание и время… Так вот, подобный кадровый подход есть воспроизводство практики кочевых ханов и эмиров, которые отдавали своим бекам и батырам на кормление отдельные города и селения в областях с оседлым населением. Разумеется, не “за красивые глаза”, а за заслуги перед сюзереном или, по меньшей мере, за лояльность по отношению к нему. Так, к примеру, хан Бухары из династии аштарханидов в XVII веке предоставил Ялантуш-бахадуру, выходцу из казахского рода алим, город Самарканд. А вот египетский султан Кутуз не захотел отдать кипчаку Бейбарсу, под предводительством которого войско мамлюков разгромило монгольскую армию чингизида Хулагу-хана и наймана Китбуги-нойона, на кормление сирийский город Алеппо, хотя тот просил об этом. Кончилось это тем, что полководец зарубил своего сюзерена и занял его место.
В принципе, такая система отношений между вышестоящими и нижестоящими в должностной или социальной иерархии лицами для традиционного кочевого общества становится нормой, чаще всего, в тех случаях, когда оно входит в соприкосновение с оседлым или, иначе говоря, городским образом жизни. И естественно, при условии, что эти самые люди к тому же получают при этом право решающего голоса. В Казахстане с конца 1991 года именно такая ситуация и складывается. Поэтому в открытии Б.Атабаева, согласно которому получается, что коррупция сегодня у нас в стране играет роль действующей национальной идеи, нет, думается, ничего удивительного.
Впрочем, посудите сами. Ответом на цитированный выше вопрос Д.Гайбарина звучит следующее авторитетнейшее свидетельство: у нас за бешбармаком можно, не ставя это себе целью, спокойно узнать, кто какую должность и за сколько получил. Такое признание сделал по телевидению в апреле 1999 года, в день, когда курс тенге по отношению к доллару был отпущен в свободное плавание, недавний первый вице-премьер и нынешний помощник президента РК Г.Марченко. Его заявления ни тогда, ни потом никто не стал опровергать. То есть получается, что это утверждение, в общем и целом, соответствует действительности. Следовательно, напрашивается однозначный вывод, что у нас принято не стыдиться коррупции, а наоборот, гордиться ею. Если бы не распирала грудь столь сильная гордость за сопряженное с ней достижение, не было бы и никакого разговора за бешбармаком о полученной за такую-то взятку должности. Ведь публичное признание в совершении такого поступка – это все равно, что явка с повинной в органы правосудия?! Но люди у нас сплошь и рядом на это идут. Притом никто их не подталкивает к этому. Мотивация в этом случае присутствует только внутренняя. В основе ее лежит желание конкретно взятого человека дать знать и понять другим, из-за чего его им всем надо бы уважать. А раз так, то почему бы это коррупции не считаться национальной идеей в действии?!
Казахская пословица гласит: “Болезнь со временем сходит на “нет”, а привычка остается”. То есть привычка является выражением сознания, природного естества человека. Значит, казахи, сколько бы они ни говорили о современных нормах жизни и духовных ценностях, по жизни будут идти так, как им подсказывает их природа. В XIX веке в Казахстане насаждала свои порядки царская администрация, а в XX – коммунистическая. Но вот в конце тысячелетия казахи вновь оказались предоставлены самим себе, и тут же ожили общественные нравы, которые, казалось бы, безвозвратно утрачены. Следовательно, наше кочевое сознание еще долго будет оставаться с нами. Открытие, сделанное Б.Атабаевым, тому прекрасное подтверждение. Оно представляется парадоксальным лишь на первый взгляд. Особенно, если оценивать его с той весьма широко распространенной нынче позиции, что при оценке общественных процессов в нынешнем казахском обществе надлежит руководствоваться исключительно современными понятийными категориями. Но если смотреть на нашу действительность их глазами, многое из того, с чем мы вновь сталкиваемся в последнее время, оказывается вообще никак не объяснимым. Поэтому есть смысл не игнорировать открытия типа того, что сделал Б.Атабаев.