Предлагаемый этюд не является политическим или иного рода заказом. Суть его в демонстрации некоторых реалий из области древностей евразийского континента, с использованием поэтического подтекста. Реалии, которые приводят к мысли о существовании некой независимой от политических установок и этнических передвижений культурной матрицы, обусловленной единым пространством, получившим определение евразийского степного пояса, протянувшегося от Алтая до Дуная в длину около 5000 километров,
Исторический контекст – весьма растяжимое понятие. Каждый в нем может найти букву, соответствующую той или иной принятой или занятой позиции. При этом возможна потеря слова и даже предложения – в таком случае контекст теряет свою полноту и истинность. И надо отметить в этом плане объективность археологических свидетельств, обладающих повышенной знаковостью, а значит объективной информативностью.
Прошу простить меня за перегруженность этюда археологическими терминами, и в особенности названиями культур, зачастую непонятными читателю несведущему в археологических штудиях. Однако, думаю, что это не помешает “экспозиции” фрагментов картины событий, происходивших в континууме степи в четырех вехах ее истории.
Полутон, или введение к этюду: Вся степь – одна cтрана
Откуда озерному дикому гусю
Цену просторам степным знать!
Откуда дрофе, птице степной,
Озеру цену знать!
Откуда любым пустословам в ауле
Цену достойным знать!
Откуда вовек не знавшим кочевий
Цену земли знать!
Откуда глупцам, ушедшим с кочевки,
Как новую ставить, знать!
Откуда меняющим место без толку
Цену народу знать!
Асан Кайгы (Асан Печальный) «XIV век»
За окном живет степной простор, обозначенный в ландшафте, обозначенный в пространстве, обозначенный во времени. Обозначения слились в некий символ, подобный солнцу, на закате падающему за линию горизонта, разрезающему степь и небо на две вечные субстанции. Символ, который и определил ни с чем несравнимую любовь к земле, ровной, как стол, “замшевой” от травы, с раскинутыми по ней лысыми сопками и красными гранитами скал, переплетенной артериями живительных рек, с редкими лесами, смотрящимися в “блюдца” синих озер.
Возможно ли пройти через пространство и время? Да, если ты вовлечен в космос степи. Подобно воронке ветра, степного смерча, прозванного кочевниками, степь тебя “заводит, закручивает, завлекает” в иные миры, в иные смыслы бытия, где материальность сущего уступает место ощущению себя некоей точкой, вбирающей неиссякаемую энергию Степи.
Ах, эти степные ветры! Сколько вас?! Степным ветрам не писаны законы. Нежный, ласковый утренний бриз “самал”. “Алтын курек” (золотая лопата), приходящий в марте и убирающий последний снег. Неожиданно снежный, майский “куралай”. В этот период рождаются на белый свет сайгачата, с влажными черными глазами и тонкими, дрожащими ногами. Выжил при куралае — значит, будешь жить долго, и не страшны тебе никакие ветра! А какое имя имеет ветер, который дует вдоль Великого пояса степей, объединяя прошедшее и настоящее времена народов, живших и живущих от Алтая до Дуная?! “Ответ знает только ветер”. И все-таки…
Тон первый, предшествующий: Общность, живущая в тысячелетиях
Интерес к евразийским древностям не случаен. Ведь все культуры Великого пояса степей имели свое начало в прошлом. И как понять будущее, если не видишь его пролога в давно минувших веках.
В IV-III тыс. до н.э. культуры энеолита демонстрируют единые особенности, свидетельствующие о тесном общении людей в степной зоне (5, с.23). Именно в этот период, начиная с низовьев Дуная вплоть до Южного Урала, возникает традиция возведения курганов, ставшая затем ведущей формой погребального сооружения в степи. Как невозможно представить себе линии степного горизонта без солнца, так и невозможно вообразить её без “купола” кургана, этого извечного медиатора между небом и землей. Именно таким образом древние степные “психологи” стремились разбить однообразие равнины и сделать видимой отовсюду последнюю стоянку своих соплеменников (4, с.131-132).
Яркие, динамичные культуры ямной общности охватывают пространство степи и лесостепи от Волго-Донского междуречья до Урала (2, с. 92.). Они проникают в Западную Сибирь, на Алтай, где дают импульс для развития афанасьевской культуры. Следы миграций “ямников” засвидетельствованы в Центральном Казахстане – погребение могильника Карагаш (3, с.35-36); на Мангышлаке — стоянка Коскудук I; на плато Устюрт – поселение Токсанбай (6,с.181).
Степь не знает границ. Одним из основных предметов обмена между культурами ранней бронзы разных регионов становится медь. Складывается Циркумпонтийская металлургическая провинция, простирающаяся от Карпат до Южного Урала: изделия из балканской меди можно обнаружить в погребениях степных племен Поволжья. В IV тыс. до н.э. в Приуралье на базе Каргалинского месторождения медной руды (Южный Урал, Оренбуржье) начал формироваться металлургический центр, действовавший в течение двух тысячелетий. Общая площадь его рудного поля составляла 140 квадратных километров, а длина подземных выработок достигала многих сотен километров (8,с.121). Неутомимые в своем тяжелом труде “каргалинцы”, подобно сказочным подземным гномам-рудокопам, добывали медную руду и распространяли ее продукты степным скотоводам всего Волго-Уральского региона.
В степях Казахского мелкосопочника складывается несколько иная картина. Здесь возникают оседлые культуры. Их носители делают первые попытки одомашнить лошадь. Коневоды поселения Ботай (Приишимье, р. Иман-Бурлук) строят свои жилища в виде полуземлянок с грунтовыми стенами, шатровым перекрытием. “Терсекцы” Тургайской степи представляют первые сюжеты множественных картин мироздания на поверхности своих сосудов (поселения Терсек, Кожай). Остается только гадать, о чем они хотели поведать тем, кто увидит потом эти необычные остродонные сосуды, которые толком и поставить нельзя, а можно только врыть в землю.
Тайны древней астрономии живут в святилище – “обсерватории” Савин (лесостепное Притоболье), которое сравнимо со Стоунхенджем по способу оформления первых астрономических знаний о небе (7, с.232). И может быть, его создатели называли Полярную звезду “Железным колом” за ее неподвижность и способность быть постоянным ориентиром. А Венеру, за ее яркость зимой, предвещавшую мороз, – “злая баба”. И сохранился смысл этих названий до сегодняшних дней у казахов как “Темiрказык” и “тулкатын”. И ушли народы. И пришли народы. И тысячелетия разошлись на века, раздробив культуры и языки, а звездное небо осталось неизменным над степными просторами. И навсегда устремлен взгляд в небо каменного “тобольского мыслителя” в поисках смысла бытия во Вселенной, предугадывая событие XX века, когда 12 апреля 1961 года из степного Байконура в космос уйдет в полет первый космический корабль, открывая человечеству пространство дальних миров.
То, что наметилось, не утратилось. Более пяти тысяч лет назад в эпоху меди сложился некий “степной геном”, который сохранился на протяжении всего бронзового века и постоянно проявлялся в культурах последующих эпох в виде курганного обряда, типов предметов материальной культуры, в традиции возведения каменных изваяний и стел (1, с.17).
Литература
1. Богданов С.В. Материалы типа Касимча-Сурово из окрестностей Новоорска в системе энеолитических древностей Восточной Европпы. // Культурное наследие степей Северной Евразии. Вып.1. Оренбург, 2000.
2. Васильев И.Б. Расцвет энеолитических культур в Волго-Уральской лесостепи.// Комплексные общества Центральной Евразии в III-I тыс. до н.э. Челябинск – Аркаим, 1999.
3. Евдокимов В.В., Ломан В.Г. Раскопки ямного кургана в Карагандинской области.// Вопросы археологии Центрального и Северного Казахстана. Караганда, 1986.
4. Мерперт Н.Я. Древнейшие скотоводы Волжско-Уральского междуречья. М.1974.
5. Нечитайло. А.Л. Характеристика Европейской общности эпохи в составе Евразийской степной провинции. //Археологическое наследие Урало-Казахстанских степей. Лисаковск, 1998.
6. Самашев З.С., А.С. Ермолаева Т.М., Тепловодская Т.М. Исследования поселения эпохи палеометалла Токсанбай в Арало-Каспийском междуморье.// Комплексные общества Центральной Евразии в III-I тыс. до н.э. Челябинск – Аркаим, 1999.
7. Потемкина Т.М. Зауральские энеолтические святилища с астрономическими ориентирами в системе сходных моделей Евразии.// Комплексные общества Центральной Евразии в III-I тыс. до н.э. Челябинск – Аркаим, 1999.
8. Черных Е.Н. Каргалинский комплекс в системе металлургических провинций Евразии.// XV Уральское археологическое совещание. Оренбург 2001.
Продолжение следует