Три цвета Бразилии

Перед тем, как отправиться в январе на 5-й Всемирный социальный форум в бразильский город Порту-Алегри, я с надеждой обрести попутчиков вошел с вопросом: “Кто поедет?” на интернет-форум СНГовских антиглобалистов. Пришло два ответа: а) он уже завершился, б) он будет, но в ноябре… После этого я понял – быть мне, по всей видимости, из русскоязычных там одному, а также, что антиглобалистское движение России пребывает в творческом кризисе. В первом случае так оно и вышло, во втором – боюсь, так оно и есть.

Форум в Порту собрал по старой памяти более ста тысяч участников, хотя заметно, что сторонников лозунга “Другой мир возможен” собралось меньше обычного. Отдаленность места от Европы, помноженная на излишнюю официозность мероприятий, отпугнула не меньше половины потенциальных участников. Еще на опыте европейского аналога 2004 года были видны серьезные размежевания между анти- и так называемыми альтерглобалистами, которые все более настойчиво отходят от традиционных форм борьбы, сменив баррикады на словесные баталии.

На том же европейском форуме ультралевые (в основном анархисты) откололись от официального мероприятия и параллельно провели либертарный форум, собравший несколько десятков тысяч человек. Причем надо отдать им должное: несмотря на обывательский стереотип о том, что анархия — это хаос, организован он был великолепно. И в пику официальному форуму анархисты отказались от сбора регистрационного взноса как противоречащего принципам социального равенства. Более того, они обеспечили альтернативщиков бесплатной вегетарианской едой, в то время как на официальном мероприятии альтерглобалисты с выгодой распродали места одной безальтернативной сети быстрого питания, выжавшей по максимуму из своего монопольного положения на рынке, из-за чего все их сэндвичи и хот-доги стоили в три раза дороже, чем в Париже, который сам по себе баснословно дорог.

В Бразилии альтерглобалисты торжествовали с самого начала. Непримиримые даже не стали плодить альтернатив – они просто проигнорировали мероприятие. А у таких известных на весь континент организаций, как перуанская “Сендеро Луминосо” и Революционные вооруженные силы Колумбии и без форумов дома дел, как всегда, невпроворот. Подтверждением чему стало ключевое событие форума — выступления президента Бразилии Луиса Инасио Лула да Сильва и харизматичного президента Венесуэлы, извечного противника США, Уго Чавеса, в то время как одним из хедлайнеров Европейского форума стал бывший идеолог “Красных бригад” Антонио Негри. Под стать звездному уровню некоторых антиглобалистов осуществлялось обеспечение безопасности. Другого объяснения я просто не вижу тому, что в первые же форумные дни полиция разогнала единственный в городе анархистский сквот.

Нет ничего экстраординарного в том, что президенты двух ведущих южноамериканских государств засвидетельствовали свое почтение мероприятию, которое в глазах обывателей должно выглядеть не иначе как международным экстремистским слетом. Все-таки первый Всемирный социальный форум 2001 г. как ответ на экономический в Давосе был детищем того самого Лулы (чья фамилия переводится как “осьминог”) в период его руководства Партией трудящихся Бразилии. Но и теперь, став президентом локальной супердержавы, товарищ Лула старается держать почин, взятый четыре года назад. Сейчас Бразилия является основным двигателем общего южно-американского рынка МЕРКАДОР, который по замыслу должен повторить опыт экономического единения Европы, одновременно противодействуя диктату американского капитала. Другая не столь крупная, но смелая инициатива – требование получения въездных виза для гражданами США, желающими посетить Бразилию. Вполне логичный шаг (бразильцы при въезде в США таковыми обладать обязаны) стал предметом длительных и ожесточенных споров между двумя странами. Надо полагать, что и всеобщая ситуация, складывающаяся в южной части Америки, не может не беспокоить “великого северного” соседа, привыкшего совать нос во все щели на планете. Мало того, что попытка сменить правительство Уго Чавеса в Венесуэле потерпела неудачу, так за последние годы, помимо Бразилии, левые пришли к власти в Боливии, Эквадоре и Аргентине. Если еще принять во внимание, что Перу и Колумбия находятся фактически в режиме перманентных гражданских войн с левыми повстанцами и что симпатии жителей Южного континента традиционно тяготеют к социализму, то можно считать, что положение США в этой части земного шара дало слабину.

Кто и зачем учит китайский язык

02.09.2024 13:301929

Наверное, среди всех городов Южной Америки, накренившихся в сторону социализма, Порту-Алегри может считаться самым левым. Сам по себе не очень примечательный рабочий город является колыбелью Партии трудящихся. Поэтому в нем еще до прихода к власти “осьминожки” де Сильво осуществились реформы принципов управления и принципа формирования городского бюджета. И хотя, как и по всей Бразилии, проблем в городе хватает, но очевидная причастность городских жителей к политике сыграла свою роль. По крайней мере, есть контроль со стороны как и на что расходуются деньги не очень богатых налогоплательщиков.

Что, допустим, для казахстанских властей стало бы самым большим кошмаром — вполне нормальное явление для Южной Америки. А именно — сверхмерная по нашим меркам политизированность населения. В Бразилии оно (население), пожалуй, самое политизированное, поскольку… неучастие в выборах влечет за собой ответственность на законодательном уровне: освобождены лишь юные, престарелые и неграмотные. Думаю, подобное вполне было бы применимо и у нас, где народ без обязаловки принципиально ни в чем не принимает участие, равно как и ни во что уже не верит. А вот для Бразилии, находившейся под военным диктатом с середины 60-х, всеобщее обязательное голосование, мне кажется, явное излишество. Страна, чье население 20 лет активно сопротивлялось режиму, теперь с удовольствием пользуется свободой выбора и другими политическими правами, пришедшими с падением хунты.

Желание бразильцев самим выбирать свой политический путь оборачивается явным сочувствием к представителям далеких экзотичных стран, каковой, несомненно, для них является Казахстан, вынужденных пребывать при авторитарных режимах. То, что мы для них “темная экзотическая дыра” — в этом нет ничего удивительного. Как бы наши чиновники ни твердили о казахстанском прорыве, о нас как не знали, начиная от Москвы (Алма-Ата — это там, где верблюды по улицам ходят?) и далее (а, знаю, это часть Афганистана, которая за Дустума!), так и не знают. Поэтому в беседах на политическую тему обычно после краткого историко-географического вступления следовали вопросы касательно нашего государственного устройства. И то, что у нас один человек при власти находится пятнадцать лет, сразу вызывало у бразильцев нездоровые ассоциации, выливающиеся примерно в такой диалог:

— Тоже военные? — спрашивали бразильцы, не понаслышке знающие, что это такое.

— Да нет, семейные, – и далее пояснял, как одна семья с успехом заменяет всю их военную диктатуру.

— А выборы свободные?

И приходилось объяснять, что все руки не доходят…

Форум завершился гладко и празднично. По сравнению с европейскими собратьями в Париже и Флоренции, здесь не было оживленных дебатов с полицией, перерастающих в столкновения, и не нашлось места разногласиям между политическими противниками, как правило, перерастающим в те же столкновения.

С другой стороны, очевидных поводов для всплеска ярости благородной и не было. Бушу, временно озабоченному президентской гонкой, пока не удалось развязать новой войны, а армия США, наоборот, терпит и военное, и моральное поражение в Ираке. Катастрофа в Индийском океане, напротив, продемонстрировала, что в нас еще не все человеческое умерло. Значит, остаются какие-то надежды для потомков.

Зато внутри анти (альтер?) глобалисткого процесса еще сильнее обозначился разрыв между левым и ультралевым крыльями, хотя, вполне очевидно, что столь масштабное движение не может существовать в едином поле. Ведь если даже наши немноголюдные партии постоянно делятся и клонируются, чего уж говорить о разношерстной компании, где представлен практически весь политический спектр, от либералов до анархистов, и где в случае необходимости в течение дня может быть поставлено “под ружье” до одного миллиона человек. Покуда представители альтерглобалистского крыла находят точки соприкосновения с теми же правительствами Европы или Южной Америки, то и флаг им в руки. И когда антиглобствующее крыло захватывает в кольцо представителей НАТО, собравшихся на свое очередное заседание, – тоже вполне рядовое явление, без которого немыслим сам феномен антиглобализма. Оба ответвления делают, в принципе, одно дело разными доступными способами. Конечно, есть реальная опасность, что власть предержащие будут пытаться приструнить и понемногу монополизировать это движение, но по существу раздельное существование двух крыльев сводят такие попытки на нет. А то, что радикальная часть может быть не менее организованной, чем единомышленники в костюмах и при галстуках, – об этом уже говорилось. И, возможно, что очередной Европейский форум вполне может стать часом триумфа ортодоксальных антиглобалистов, так как Греция (принимающая страна) на данный момент является эпицентром настоящей войны, объявленной ультралевыми своему правительству еще со времен “черных полковников”. Время покажет. А пока еще молодое в историческом плане, но самое масштабное движение на планете, как бы то ни было медленными шажками движется к тому самому миру, о котором было заявлено еще в период зарождения в своем девизе: “Другой мир возможен”.

Форум завершился, а времени до отлета оставалось достаточно для того, чтобы немного приоткрыть для себя эту страну. Оказалось, что денег при условии жесточайшей экономии хватает еще на два города. Один, естественно, Рио, куда так и не попал мой любимый литературный персонаж Остап Ибрагимович Бендер. Конечной же точкой маршрута по некоторым причинам обозначилась первая столица Бразилии – город Салвадор.

В городе несбывшихся мечтаний О.Бендера лил дождь. К дождю добавился вечерний сумрак. Зная, что досуг в Рио мне предстоит проводить самостоятельно, я предусмотрительно накопал в интернете советов знающих людей на все случаи и начал жить по ним. Сойдя на автовокзале, который, как сказано в моем сборнике мудрых советов, “расположен в самой непривлекательной части Бразилии”, я начал с неуверенностью кружить в поисках автобуса. Обычно знающие люди начинали с предупреждений о высочайшем уровне преступности. Поэтому дождь, сумрак и городские окраины создали, на мой взгляд, прекрасный антураж для демонстрации высот этого уровня. Но вот нашелся нужный автобус, и я еду в центр. Далее, согласно своему путеводителю экономичного туризма, “еду в центр и ищу любую подозрительного вида гостиницу с покосившейся вывеской”. Ну что ж, сошел в центре, углубился в темные проулки и, так оно и есть, тускло светится покосившаяся надпись “Итаим Хотел”. Похоже, мне сюда. После того как на пальцах договорились с администратором (он же владелец и все остальное) о цене, у меня знаками поинтересовались: “Будет ли сеньор весело проводить время с дамами или как?” Я дал понять, что сегодня намерен просто спать в одиночестве. После чего цена за номер сразу подскочила. Не уловив логики, я все же выторговал скидку и поднялся наверх, так как бродить в темноте под дождем при высоком уровне преступности в поисках другого такого заведения мне не сильно улыбалось. Номер, как я и ожидал, был обшарпан до невозможности, но зато с вполне рабочим душем, телефоном, шумным кондиционером и телевизором с порноканалом. Определенно, это гораздо больше, чем я ожидал получить за восемь долларов в сутки. Ободренный таким ходом событий я вопреки отчаянным попыткам владельца отеля меня остановить (Не ходи, пропадешь! – именно это я прочитал в его глазах) и советам бывалых вышел на улицу. И ничего, не пропал. На более-менее освещенных участках проспекта народ активно проводил время в многочисленных питейных заведениях под открытым небом, слушая живых музыкантов, танцуя и много жестикулируя при общении. Чего мне, собственно, и не доставало, чтобы с достоинством завершить первый вечер в Рио.

Не знаю, постоянный ли дождь или что-то другое, но не совсем я понял, чего же так тянуло Остапа Ибрагимовича в этот город. Слишком огромный, местами красивый, но во многом запущенный и противоречивый. Возле каждого крупного здания по причине дождя скрашивают досуг бездомные, проживающие в одиночку и семьями. Памятники старины, стоящие отдельно друг от друга, как правило, окружены небоскребами, так что сразу и не отыщешь. Несколько симпатичнее старые районы, что без изысков, но с нормальной атмосферой ностальгии.

Из главных туристских аттракционов, конечно же, пляж Копакабана (в моем случае под струями дождя) и статуя Спасителя на горе Корковада (в редкий промежуток отсутствия осадков). Но аттракционы они и есть аттракционы. Дорогие, продуманные до мелочей и оставляющие поверхностные впечатления, в отличие от тех же старых кварталов.

Вечер в пятницу – совсем по-нашему: мужички расставляют столики и шумно общаются под пиво или кашасу (местный крепкий алкоголь, дешевле, кстати, чем у нас водка). И если бы наше обоюдное незнание – ими английского, а мною португальского языка – с удовольствием примкнул бы к какой-нибудь веселой и дружелюбной компании. А так, конечно же, чувствуешь себя чужим на этом скромном празднике жизни. Впрочем, я был не одинок.

Даже на фоне всеобщего веселья по случаю пятницы и приближения карнавала видно, что не всем весело. Бездомные и нищие повсюду. Со времен “Генералов песчаных карьеров” почти ничего не изменилось. Может статься, что лишенных крыши над головой в процессе урбанизации и бесконтрольного роста населения фавел (самостроя на окраине города) стало еще больше. Судя по количеству и протяженности фавел, кажется, что в них-то и проживает большая часть населения. Они же являются основным рассадником преступности и дальнейшей нищеты, куда опасаются ступать полицейские.

Но уже не первый раз мне приходится сравнивать третий мир и нашу страну. И если вначале я пребывал в некотором культурном шоке от увиденного, полагая, что так жить нельзя, то спустя несколько лет понял, что можно. Все это как-то быстро и органично вписалось в современный Казахстан. Если бы не полиция и холода, бездомных у нас на улицах было бы немногим меньше (но процесс идет!), преступность на уровне (вероятность нарваться в районе Рабочего поселка такая же, как на пустынных улицах бедной части Рио), а фавелы – так это Шанырак и прочие районы для пребывающих за бортом.

На первый взгляд кажется, что бразильское государство уже вроде бы даже плюнуло на все попытки как-то справиться с причинами социальных болезней: хватает лишь на то, чтобы развозить бесплатную еду по вечерам и не тревожить зря бездомных — пусть живут, где хотят, кто может, пусть строится, как может. Хотя, как и у нас, в любую минуту город может придвинуться к фавеле, и тогда ее жители пополнят собой многочисленную армию бездомных. Что касается профилактики преступности, то ведется она на уровне предупреждения туристов, куда им не следует ходить. Но надо отдать должное тому, что грабители стараются придерживаться джентльменских правил. Тебе всегда предложат выбор, кошелек или жизнь. И если кошелек отдан, то бить, тем более убивать, тебя не станут. Иногда могут оставить несколько монет на проезд, потому как преступники — выходцы из бедных кварталов — по себе знают, что такое нужда. Если же преступник утверждает, что у него пистолет или нож, ты вправе потребовать демонстрации “инструмента производства”. Когда таковой отсутствует, преступник может гордо удалиться, понимая, что сегодня не его вечер.

Все же наверняка государство старается выпутаться из сложившихся обстоятельств, но 20 лет диктатуры – это достаточный срок, чтобы запустить все и вся. Ведь только недавно страна избавилась от одного из наиболее позорных явлений в своей жизни – “эскадронов смерти”, полуфашистских группировок, действующих под прикрытием полиции и городских властей и расстреливающих политических диссидентов (по заказу властей) и беспризорников (соответственно своей идеологии).

Так что те, кому не довелось побывать в Бразилии, могут не отчаиваться. Мы сами постепенно к этому подойдем. Правда, совсем не к той Бразилии, что показывают в телесериалах. Но ведь и внутри страны мы по-разному видим собственное будущее. Одни расписывают в своих посланиях пряничные дали и к ночи на \»мерседесах\» отправляются в казино, а другим вечером возвращаться после смены в свои мрачные и убогие “фавелы”. Кого у нас больше и так понятно.

Может быть, то, что в Салвадоре в отличие от Рио было тепло и солнечно, меня встретили друзья по переписке, которые предоставили жилище и сопровождение, так что мне удалось узнать много больше и об истории Бразилии, и о самом городе, нежели это было в Рио или Порту, или то, что город особенно заметно находился в преддверие карнавала, но Салвадор из трех городов оставил самое приятное впечатление.

Изначально Салвадор являлся морскими воротами для доставки в Бразилию невольников с черного континента, и после отмены рабства большинство из них так и осталось там жить. И до сих пор он считается самым африканским городом страны. А необычная африканская культура оставила свои отпечатки буквально на всем: людях, традициях, религии, музыке, празднествах, кухне. Таким Салвадор мне и предстал: городом музыки регги и африканских божеств, наполненный запахом пальмового масла для приготовления национальных блюд и шумом веселого кошмара под названием “Карнавал”.

Я не отрицаю, что и здесь полно тех же проблем, что и везде — нищета, преступность, безграмотность. Но, во-первых, все же город гораздо меньше Рио, и, следовательно, концентрация проблем не так высока, а, во-вторых, перед карнавалом в Салвадор, кроме полумиллиона туристов, хлынули жители окружающих фавел, которые не особо заботят себя поиском ночлега, располагаясь там, где им покажется приемлемым. И кто на самом деле бездомный, а кто просто в город погулять вышел, определить невозможно.

То, за чем миллионы целенаправленно едут в Бразилию – карнавал, – зацепил меня совершенно непреднамеренно и всего на один день. Но и того оказалось достаточно.

До меня не доходило, почему перед карнавалом местные жители (включая и моих сопровождающих) горят желанием выехать на эти пять дней из города. Для чего же тогда едут туристы со всех уголков планеты, а жители окрестностей становятся временно бомжами?

Чтобы я мог оценить масштабы предстоящего события, в первый же вечер в Салвадоре меня повели на площадь, где ежедневно проходят докарнавальные представления.

Это на самом деле была Толпа с большой буквы – буйная, пьяная, танцующая и неуправляемая. Играла музыка рэгги, поэтому контингент зрителей, хоть и был пестр, но с преобладанием потомков выходцев из африканских стран. Смею заверить, что организованные антиглобалистские манифестации по сравнению с этим – ничто. Прохождение через Толпу было возможно лишь крепко взявшись за руки в редкие периоды просвета, либо семеня за более сильными темнокожими “ледоходами”. Прогулка в стороне от концертных площадок тоже имела свои странности. Предварительно кто-то из моих гидов подходил к полисмену и спрашивал того, безопасно (!) ли идти сейчас в ту или иную сторону. И согласно какой-то собственной логике полисмен отвечал, как правило, да – можно двигаться. Но интересно, если бы он ответил нет, то для чего он там находится? Так вот, на карнавале, как мне сказали, все будет в сто, нет, в тысячу крат хуже. Но я не верил, так как считал, что концентрация людей на квадратный метр не может превысить определенный объем, ну и, естественно, считал, что сам с усами и со всем остальным.

В последние часы перед карнавальным вечером я получил кучу инструкций, как себя вести, чтобы избежать экстремальных ситуаций, и как спасать здоровье в случае возникновения таковых. Мои комарадос так и не согласились выходить со мной наружу, хотя до этого момента следовали почти повсеместно. И я пошел.

На улицах движения почти не было, людей пока тоже не очень много, кругом играют оркестры и продают пиво по бросовым ценам. То есть созданы все условия для культурного времяпровождения. За пивом и созерцанием прошло часа два-три, и я не заметил, как улицы наполнились народом. А самое главное, двинулись процессии. В отличие от театрализованного карнавала в Рио, салвадорский аналог имеет с ним мало точек соприкосновения. Здесь хаос. В карнавальных костюмах выделялись иностранные туристы, остальные в повседневной одежде танцевали, пили, общались (в таком гвалте это возможно лишь на уровне жестикуляции) и дрались. Через толпу прорываются гигантские фуры с оборудованными сверху эстрадами, с которых народу поют и танцуют локальные поп-идолы, а красивые и не слишком одетые фемины демонстрируют разные части тела. Фуры окружают парни, натягивающие канат, внутри которого развлекаются те, кто оплатил себе место рядом с фурой. Когда фуры движутся, вокруг них возникают давка, танцы и еще больший хаос. Иногда парни с канатами не выдерживают напряжения и начинают падать, тогда вокруг начинается легкая паника. Свою лепту в общую сумятицу вносят полицейские, которые ходят гуськом, но зато сметают все на своем пути.

Вот тогда, осознав, что потерял над собой управление и двигаюсь лишь под воздействием толпы, я понял, что имели в виду салвадорцы, когда предупреждали о возможных последствиях. Надо было выбираться и бежать домой. Этот километр пути я шел два часа. Меня сминали, отбрасывали, обливали пивом и выжимали, изредка пытались уронить. Мне приходилось увертываться, обороняться и изображать танцевальные па, чтобы влиться в очередную струю, выносящую меня ближе к цели. Но все же я добрался до дома и остальные полночи наблюдал за действом из окна, что тоже приятно. Тем более, музыка доносилась с небольшими потерями в децибелах.

И так продолжается в течение пяти суток. По окончании всего ведется скрупулезный подсчет затоптанных, покалеченных, скончавшихся от алкогольной интоксикации и других жертв самого знаменитого события в Бразилии после футбола. И, наверное, чем их больше, тем праздник считается более удавшимся.

Все заканчивается. И хотя карнавал только начался, для меня подошло время возвращаться на родину. Денег тоже осталось только на автобус – добраться до аэропорта и еще на баночку пива.

В самолете Сан-Паоло-Амстердам взял почитать газету USA today, где целая полоса была посвящена прогнозу погоды на ближайшие дни по всему миру. Естественно, меня интересовал зимний Казахстан. Так вот, ни одной центрально-азиатской страны (плюс Монголии) там не оказалось, хотя такие крошечные государства, как Непал, Сингапур, Макао, Гонконг, Бангладеш и прочие, на месте. Похоже, что на самом деле интерес к нам просыпается лишь в период экстремальных событий и тут же затухает. Такой вот полет в никуда с точки зрения синоптиков из USA today.

Тремя словами о Бразилии: жить там можно. Хотя жить, в принципе, можно везде: и у нас, и в Ираке, и в Сомали. Но, естественно, хочется жить хорошо. Либо обладать таким менталитетом, чтобы, затянув пояса, с надеждой ожидать счастливого будущего. Бразильцам в этом смысле несколько легче. Многие европейцы (особенно из тех, что живут на пособие) предпочитают получать это самое пособие у себя, но жить в Бразилии, где уровень жизни намного ниже, а люди гораздо веселее. Последнее подтверждают результаты недавно проведенного всемирного исследования, которые показали, что на самом деле не особо обеспеченные, но зато беспечные бразильцы гораздо счастливее зажиточных европейцев и американцев.

На самом деле хочется, чтобы у народа, который, несмотря на детскую веру в лучшее, сказал свое решительное НЕТ, и который не растерял за все тяжелые годы оптимизма, хватило бы сил искоренить застоявшиеся болезни общества. Может быть, у них получится.