Совместный проект газеты “Эпоха” и интернет-газеты “Navi-II”
Азат Турлыбекович, Ромин Ризович, Амангельды Динович и война
Намедни первый секретарь Гражданской партии Азат Турлыбекович Перуашев и председатель Аграрной партии Ромин Ризович Мадинов допоздна засиделись в офисе “алюминиевой партии”. Партийные вожаки то азартно стучали по чему-то молотками, то вдохновенно что-то выпиливали. Временами Азат Турлыбекович от избытка чувств громко распевал:
— Люди, потише, потише, потише! Войны пусть сгинут во мгле-е!..
А Ромин Ризович с энтузиазмом подхватывал:
— “АИСТ” под крышей! “АИСТ” под крышей! Ми-и-ир на земле!
Азат Турлыбекович из медной трубочки и деревяшки мастерил заветную мечту любой, уважающей себя, шпаны — изделие, именуемое на хулиганском наречии “поджигом”. Ромин же Ризович изготовлял более примитивное оружие, но тоже любимое малолетними аульными босяками, – умело применяя в конструкции бельевую резинку и прищепку для сушки одежды, он сооружал нечто вроде арбалета.
— Солдатушки, бравы ребятушки! А кто ва-аши жены? – расходился в восторге Азат Турлыбекович.
— Наши жены – ружья заряжены! Вот кто наши же-ены! – заходился в экстазе Ромин Ризович.
И компаньоны вновь брались за молотки и пилы.
— Оно, конечно, хорошо бы сразу Петьку Своика поймать, — мечтательно говорил Азат Турлыбекович.
— И по морде его – хрясь! – оживлялся Ромин Ризович.
— Ну что, конь педальный, сказать ему – помогли тебе твои ляхи? – продолжал Азат Турлыбекович.
— И еще раз по морде – хрясь! – не унимался Ромин Ризович.
— Да погоди ты со своей мордой, — не соглашался Азат Турлыбекович. – Что гласит боевой армейский устав? А то и гласит, что пленного первым же делом нужно экстренно допросить.
— Так это и есть допрос! – восклицал Ромин Ризович. – Активные методы воздействия называются. Мне Каирбек Шошанович еще когда рассказывал. Подбегаешь к задержанному — и по морде его, по морде! И по печени – хрясь! И по почкам – хрясь!
— А еще лучше – Ораза заловить. Прикинь – классно, да? – голос Азата Турлыбековича становился более мечтательным.
— И чавку ему сразу же набить – на тебе, на тебе! – никак не успокаивался Ромин Ризович.
— Точно! – радовался Азат Турлыбекович. – Этого и допрашивать не надо. Закатить ему в хлебальник без базара – вот тебе, Урик, за железнодорожные тарифы! А вот тебе за семнадцать тысяч тенге каждому казахстанцу! И по печени отдельно пробить – получи-ка, поц, за борьбу с олигархией!
В этот момент дверь кабинета открылась и на пороге появился поздний гость — заместитель председателя партии “Отан” Амангельды Динович Ермегияев.
— О-о, кто это к нам пришел своими ножками, топтать мой рот, — сердечно приветствовал Азат Турлыбекович Амангельды Диновича. – Амантай-кишкентай поймал поросенка…
— Всю дорогу целовал – думал, что девчонка, — жизнерадостно захохотал Ромин Ризович.
Амангельды Динович на привычную дразнилку не отозвался. Он с удивлением оглядывался вокруг.
— А чё это вы тут делаете? — спросил Амангельды Динович.
— Ты чё — про “день икс” не слыхал разве? Оппозицию же будем скоро метелить! Когда они кумысную революцию свою затеят, — отвечал Азат Турлыбекович.
— Или баурсачную, — встрял со своим определением социального возмущения масс Ромин Ризович.
— А когда этот “день икс” будет? — поинтересовался Амангельды Динович.
— Когда Маке объявит, тогда, стало быть, и будет, — сказал Азат Турлыбекович.
— Большой Маке? – уточнил Амангельды Динович.
— Большой, большой, — подтвердил Азат Турлыбекович. – Очень даже большой! Другого такого Маке в Казахстане нет. Ну, чё стоишь? Давай, записывайся к нам в народное ополчение, пока еще вакансии есть. А то набегут потом всякие там ганики касымовы с ермухашами. Хочешь, командиром отдельного корпуса тебя назначим?
— Какого корпуса? – не понял Амангельды Динович.
— Отдельного корпуса имени Несгибаемых бюджетников-энтузиастов, — охотно объяснял Азат Турлыбекович. – Хотя из ваших дармоедов можно даже две общевойсковые армии сколотить. Ну, идешь, что ли, к нам?
Амангельды Динович внезапно заметно расстроился.
— Не-е, я воевать не пойду никуда! — хмуро заявил он.
Азат Турлыбекович оторопел было, но быстро оправился и заметил оппоненту:
— Ты, Абеке, говоришь в высшей степени несознательно. В такое время каждый патриот должен взяться на спецучет.
— Я тяжко раненный на фронтах электоральных войн. В моральном, конечно, смысле. Меня после прошлогодних выборов один только Жармахан чуть ли вечным инвалидом не сделал, — неприязненно ответил Амангельды Динович. — На учет, само собой, возьмусь, а воевать — шиш с маслом!
— Ты чё, Амандиныч, анархист-индивидуалист? – удивился Ромин Ризович.
— Мне белый билет полагается, — нахмурился Амангельды Динович. – Ладно, поздно уже – пойду-ка я домой, что ли…
— Нет, ну ты видел, какую измену лютую он словил? – возмущенно спросил Ромин Ризович, когда за Амангельды Диновичем закрылась дверь. – Ничего-ничего, сам еще прибежит, клянчить будет…
— Не-е, не скажи, Диныч – парень грамотный, знает что-то точно,- задумчиво сказал Азат Турлыбекович. – А пойдем-ка, наверное, и мы домой.
— Так недоделали же, — удивился Ромин Ризович.
— Потом доделаем как-нибудь, — ответил Азат Турлыбекович.
Дарига Нурсултановна, Владимир Ахмадьянович и незваные гости
Намедни депутат мажилиса парламента, лидер партии “Асар”, президент Конгресса журналистов Казахстана и председатель организационного комитета Евразийского медиафорума Дарига Нурсултановна Назарбаева работала над программой предстоящего в Алматы высокого собрания видных представителей мировой журналистики.
“Колоссальная человеческая трагедия, вызванная разрушительным цунами в Юго-Восточной Азии в последние дни минувшего года, глубоко потрясла весь мир, — читала Дарига Нурсултановна подготовленный референтами текст. — Журналисты – очевидцы катастрофы, масштабы которой осознаются и воспринимаются людьми в полной мере лишь теперь, спустя месяцы, в одночасье столкнулись с самыми страшными ее проявлениями. Оказавшись в водовороте страданий и горя сотен тысяч людей, журналисты непрерывно рассказывали и показывали миру лицо трагедии, мужество и стойкость тех, кто противостоял стихии…”
“Господи, ужас-то какой!” – подумала Дарига Нурсултановна и посмотрела в окно, за которым ярко плескался мирный апрельский денек.
Дарига Нурсултановна продолжила чтение:
“Обострение ситуации в сфере борьбы с терроризмом и актуализация проблемы обеспечения национальной безопасности нашла в ряде стран отражение в виде широкого применения т.н. “превентивного” медиазаконодательства и законов о борьбе с терроризмом, которые предусматривают определенные ограничения в подаче информации. Насколько обоснована подобная тенденция “сужения” законодательной базы, регулирующей деятельность СМИ? Как найти рациональный баланс свободы и ответственности журналистов на языке нормативных документов? Вопросы регулирования деятельности СМИ имеют не только политический, но и этический, культурный и религиозный аспекты…”
“Хорошо излагают, черти!” — мысленно похвалила Дарига Нурсултановна своих старательных референтов.
В эту минуту дверь кабинета резко отворилась и в него почти вбежал консультант оргкомитета Евразийского медиафорума Владимир Ахмадьянович Рерих.
— Шеф! – вскричал Владимир Ахмадьянович. – Эти демократы стали совершенно невозможны! На медиафорум к нам так рвутся, страсть просто!
— Какие еще демократы? – растерялась Дарига Нурсултановна.
— Которые якобы настоящий “Ак жол”.
— Алихан Мухамедьевич, что ли? – приятно удивилась Дарига Нурсултановна.
— Да нет, Байменов – это просто “Ак жол”, а настоящий “Ак жол” теперь, оказывается, — это Бутя, Ораз и Алтынбек, — торопливо информировал Владимир Ахмадьянович. Так с ними еще Жармахан, Заманбек и Гульжан с Амиржаном к нам собираются.
— Это еще зачем? – недоумевала Дарига Нурсултановна. – Мы же к ним тусоваться никогда не ходим.
— Вот именно! Мы так им и сказали. А они твердят, что желают предоставить мировому сообществу свое, мол, независимое мнение.
— Воображаю себе, — скупо улыбнулась Дарига Нурсултановна.
— Ну! – согласно откликнулся Владимир Ахмадьянович. – Еще и деньгами нас попрекают.
— То есть? – не поняла Дарига Нурсултановна.
— Вам, говорят, на форум миллионы баксов из госбюджета отвалили. У вас, дескать, еще и спонсоры нехилые – “Казмунайгаз” там, “Казахстан темир жолы”, “ТуранАлем” да Александр Антонович с Алиджаном и Патохом.
— Нет, как все-таки это низко и мелочно с их стороны – считать деньги в чужих карманах, — устало вздохнула Дарига Нурсултановна.
— Да не говорите! – солидаризировался с руководством Владимир Ахмадьянович. – Собрали бы сами бабки и тоже отдыхали культурно со своими товарищами в “Ритц-Паласе” и “Тау-Дастархане”. Кто же кому запрещает-то? А тут что получается? Их там, посчитайте, косой десяток – гостей незваных-то. А мы калькуляцию блюд составляли – их же не учитывали. Просто вредители какие-то! Что делать-то?
— Да ничего особенного делать и не надо! – велела Дарига Нурсултановна. – Ты передай Талгату, гендиректору нашему, чтобы он мягко и тактично ответил им, что ввиду, мол, крайне ограниченного количества мест в зале заседания Евразийского медиафорума можем выделить господам демократам, дескать, всего одно место.
— Это кому же? – насторожился Владимир Ахмадьянович.
— Да, в общем-то, никому. Они же гордые – побрезгуют такой квотой. И пусть Талгат в конце припишет что-нибудь приятное. Ну что-то вроде того, что примите, мол, наши искреннейшие уверения в совершеннейшем, скажем так, к вам почтении…
— Короче говоря, все вон! – просиял Владимир Ахмадьянович. – Все понятно, шеф! Сделаем в лучшем виде.
И консультант мгновенно исчез за дверью.
Дарига Нурсултановна вернулась к изучению программы Евразийского медиафорума.
“Существуют ли обстоятельства, при которых место на “баррикадах” становится для журналиста важнее объективного освещения событий? – медленно читала она. — В чем заключается роль СМИ и ответственность журналистов перед обществом в условиях \»цветных революций\» – в условиях противостояния действующей власти и воинственно настроенных оппозиционных сил…”