Многие казахстанские ученные и разработчики, годами пробивающие финансирования для своих инновационных проектов в отечественных институтах развития каждый раз уныло вздыхают, слыша старую песню со счастливым концом о диверсификации экономики и ее индустриально-инновационном развитии. О том, что мешает большому количеству отечественных фондов и институтов развития финансировать именно отечественных разработчиков наша беседа с одним из представителей “вымирающей” армии казахстанских ученных Аскаровым Ерланом Сейткасымовичем.
***
— Ерлан Сейткасымович какие попытки Вы предпринимали, чтобы внедрить свои разработки? К кому обращались за финансированием?
— В основном средства на внедрение моих разработок получал от частных структур – заводов, которые хотели получить новый вид ликвидной конкурентоспособной продукции. Я предлагал им начать производство новой оригинальной конструкции центробежной мельницы для помола зерна и минерального сырья. За последние 10 лет удалось изготовить несколько опытных образцов: два образца изготовил на экспериментальном заводе Казместпрома “Зергер” (один образец имел массу более 1,5 тонн), неполный образец изготовил на АЗТМ, но до сборки дело не дошло, сменилось руководство, один небольшой образец изготовил в Талгарском литейно-механическом заводе. Наиболее хорошие результаты дало сотрудничество с заводом “Массагет”. Это предприятие изготовило вначале один экземпляр мельницы по двухвальной схеме, которая впоследствие оказалась слишком сложна технологически, а затем изготовило сразу 5 штук мельниц одновальной конструкции. Три опытные мельницы удалось продать, правда практически по себестоимости. Но завод “Массагет” хочет продолжать работы по совершенствованию мельницы. Все изготовленные мельницы работали, показывали отличные показатели по энергопотреблению, проблема была в стоимости изготовления, качественных износостойких материалах, испытательной базе, отсутствия сервисных вспомогательных приспособлений для работы. Основная работа ведется в направлении удешевления стоимости мельницы, упрощения ее конструкции. Телеканал “Алматы” в 2006 г. показал мою мельницу в одном из своих сюжетов. Стразу получил множество вопросов от предпринимателей о готовности мельницы к эксплуатации, но все хотят получить действующий производственный образец с гарантией работы не менее 1 года и по цене китайской. Эта активность предпринимателей показывает, что они заинтересованы внедрять новшества, но без риска и за приемлемую цену.
Наши заводы плохо приспособлены к ведению опытных работ. Например, АЗТМ начал изготовление деталей мельницы в разных цехах, что было не совсем удобно. Опытная пробная разработка требует изготовление всех деталей в одном месте, это создает хорошие условия для оперативной подгонки, корректировки размеров и конструкции. Заводы не имеют возможности для длительного испытания конструкции, у них нет опытных полигонов и работников для испытания.
Много раз подавал заявки на конкурсы Министерства образования и науки, в Технопарк КазНТУ, недавно подал заявки в “Национальный инновационный фонд”. По этим заявкам результатов пока нет.
— На Ваш взгляд, какие способы финансирования сегодня наиболее приемлемы в казахстанских условиях?
— Система финансирования науки хорошо отработана во многих странах с развитой рыночной экономикой. Казахстан хочет перенять систему Финляндии и Южной Кореи. Я думаю это хорошо. Система должна быть комплексная. Прикладные разработки должны финансироваться в основном за счет грантов частных организаций и предприятий, которые заинтересованы в этих разработках, причем гранты могут быть и зарубежные. Гранты получают в результате открытого и честного конкурса.
Фундаментальные направления финансируются государством и зарубежными грантами.
Поисковые направления финансируются как частными структурами, так и государством.
— Когда отечественный бизнес начнет финансировать отечественную науку?
— Отечественный бизнес начнет финансировать нашу науку, когда это станет ему выгодно. Сразу хочу сказать, что наши предприниматели-производственники в своем большинстве хотят финансировать отечественную науку, особенно это характерно для малого и среднего бизнеса. Этому способствуют следующие причины:
- Они работают в условиях жесткой конкуренции, им выгодно внедрять новшества, уменьшающие их издержки. Купить дорогие зарубежные европейские и американские технологии и оборудование они не могут.
- Они видят угрозу своему бизнесу со стороны Китая и Турции. Поэтому они хотели бы поддерживать своих граждан соотечественников, а не иностранцев, особенно из Китая. Хотя в основном свое оборудование они покупают в том же Китае.
- Эти предприниматели достаточно редко видят собственных соплеменников, которые предлагают, какие-то реальные технические разработки, которые при соответствующей доработке могут быть лучше китайских. Грамотный инженер-конструктор, казахстанец, стал редкой фигурой в нашей стране, почти вымирающий вид. У предпринимателей есть чувство национального самосознания, и они хотят поддерживать своих граждан, которые еще в состоянии, что-то придумывать и создавать.
Отечественный бизнес должен получить хорошую мотивацию для внедрения наших разработок, и мотивация должна быть не только моральная. В первую очередь это налоговые и кредитные льготы, поставки оборудования по длительному лизингу, популяризация таких бизнесменов в СМИ, создание соответствующего общественного мнения.
В 2002 г. я был на студенческих соревнованиях по робототехнике в Токио (Япония) с командой студентов КазНТУ. Японцы специально организовали эти соревнования, пригласили команды практически из всех стран Азии, Египта, Австралии, Фиджи. Эти соревнования показывали по национальному телевидению страны, на соревнованиях присутствовал наследный принц Японии. Япония была представлена двумя командами, крупнейшие фирмы страны спонсировали эти команды – это Тойота, Кавасаки, Марубени и т.д. Для этих компаний финансирование студентов было делом престижа и выгодно в финансовом отношении, это хорошая реклама. Понятно, что обеспеченность японцев была очень высокая. Японские предприниматели заботятся о будущем своей науки, в этом основа их бизнеса. Наша команда финансировалась за счет японского гранта в размере 1000 долларов, причем 30% этой суммы ушло на налоги. Наш приезд также финансировали японцы. С нашей стороны организационную поддержку оказывало телеагентство “Хабар”. Думаю комментарии излишни.
Крупных бизнесменов наши научные разработки не интересуют. В основном крупные предприятия управляются иностранцами. У крупных фирм налажены старые и испытанные связи с солидными авторитетными зарубежными компаниями по поставке оборудования и технологий.
— Почему государство отказалось непосредственно участвовать в финансировании конкретных научных разработок? По Вашему мнению, что необходимо, чтобы отечественные инновационные проекты получали финансирование?
— Государство не отказалось от финансирования научных разработок, наоборот бюджет науки увеличивается многократно (в 25 раз), принят закон “О науке” и т.д. Проблема в том, чтобы вся система хорошо заработала, необходимо создать грамотную систему нормативной документации, в которой полностью были прописаны все процедуры выполнения работ, например, каковы критерии оценки качества работы, методика проведения экспертизы, кто ее должен проводить, методики оценки финансовых затрат, методики оценки стоимости интеллектуальной собственности, отчетность о проделанной работе и т.д. Это огромная работа, которая пока ведется не достаточно. Отсюда возникает проблема, что институты развития не могут решить главного вопроса – какая работа заслуживает выделения гранта, а какая нет. Каждый претендент взахлеб хвалит свой проект, выбор лучшего — сложнейшая задача. Институты развития похожи на гоголевскую невесту Агафью Тихоновну, которая никак не может выбрать жениха. У нее нет конкретных критериев оценки лучшего варианта. У институтов развития их тоже пока нет.
Необходимо разработать грамотную объективную количественную систему оценки предлагаемых проектов, которая позволяла бы проводить ранжирование вариантов. Пока применяется качественная оценка двух видов: рекомендовать и не рекомендовать, причем эксперты просто слушают либо читают предлагаемые проекты, а затем, руководствуясь какими-то собственными интуитивными соображениями, выносят решение. Понятно, что такая система не дает ответа на многие вопросы, она не прозрачна, вызывает недовольство соискателей. Необходимо определить критерии оценки проекта, их должно быть несколько, установить максимальное количество балов, выставляемых по каждому критерию, каждый эксперт должен объяснить, почему он выставляет именно столько баллов. Суммирование баллов дает общую оценку проекту. По сумме баллов проекты можно ранжировать по степени их привлекательности для внедрения, их можно сравнивать и т.д.
Хотелось бы отметить ситуацию с другой стороны. Наши ученые-изобретатели в своем большинстве не умеют произвести грамотную аргументированную оценку своего творения. Они подают заявки финансирования на абсолютно сырые разработки, обычно кроме предварительного патента и каких-то эскизов ничего не предъявляется. Причем автор обычно утверждает, что создал нечто грандиозное. Но когда начинаешь задавать ему конкретные вопросы, в чем преимущества от аналога? С какими существующими решениями произведено сравнение? Какова примерная стоимость изготовления? Имеется ли рабочий проект? Трудно получить вразумительный ответ. Обычная аргументация – хорошая машина, оригинальная машина, недорогая машина и т.д.
Что характерно, такие горе-изобретатели пишут письма на имя президента страны, премьер-министра, министра образования и науки и т.д. Соответствующие службы получают указания разобраться, собираются заключения экспертов, всегда отрицательные. Обычно это предложения вечных двигателей, давно известные разработки, коммерчески не состоятельные решения, предложения на уровне рационализаторских, технически не выполнимые решения и т.д. Такие разработчики создают атмосферу недоверия и неприязни в инновационных структурах, усложняют жизнь реальных разработчиков.
— Что будет с фундаментальной наукой в РК ?
— Фундаментальная наука требует огромных финансовых вложений, и отдача от нее произойдет не скоро. Такой наукой занимаются в основном великие державы, которые могут себе позволить тратить миллиарды долларов на исследования, результаты которых появятся не скоро, а может быть не появятся никогда. Казахстан ни по промышленному потенциалу, ни по населению, ни по интеллектуальному уровню нельзя назвать великой державой, и миллиардов долларов мы не можем вкладывать в дела, результаты от которых появятся лет через 20-30. Например, идея управляемого термоядерного синтеза разрабатывается уже более 50 лет, истрачены десятки миллиардов долларов, а результаты все еще впереди. Никто не говорит, что заниматься фундаментальной наукой не надо, напротив, без фундаментальной науки, не будет никакой науки. Вопрос в том, есть ли возможность у государства финансировать такие исследования в полном объеме. Казахстану необходимо присоединятся к международным проектам по фундаментальным исследованиям, что он и делает. Например, проект по созданию промышленного ТОКАМАКА (управляемый термоядерный синтез), в котором участвуют Россия, США, Европейский Союз.
Прикладная наука решает конкретные проблемы производства. Здесь наиболее хорошо подходит западная система организации науки, основанная на выделении грантов на конкретную тему, причем в большинстве случает грант выделяет частная организация, которой необходимо решение этой проблемы. Но эта система нацелена только на решение кратковременных задач сегодняшнего дня. Частному заказчику научной работы нет интереса финансировать разработки, которые принесут результат через 20 лет.
Необходима система, которая способствовала бы развитию обоих направлений науки. Причем необходимо определиться в объеме освоения фундаментальной науки, которая у нас может развиваться только в союзе с другими крупными государствами, например Россией. Предварительно правительством установлена пропорция 25% финансирования науки будет производится государством, 75% — частными фирмами. Ясно, что не все 25% государственных субсидий пойдут на фундаментальную науку.
Для создания эффективной науки нельзя замыкаться только в решении конкретных сегодняшних проблем. Должно уделяться внимание поисковым направлениям. Вопрос выделения средств под поисковые темы очень сложный. Но в любом случае средства должны выделяться тем, кто реально на сегодняшний день выдает эффективные решения, кто доказал свое умение и компетентность.
— Каковы последствия для нашей науки при вступлении в ВТО ?
Последствия будут самые хорошие. Мы получим короткий выход на мировую науку, быстрее будем получать научную информацию, наши граждане смогут быстрее и легче получать образование в передовых научных странах, проходить там стажировку и практику. Для наших ученых станут доступнее зарубежные гранты. Приход мировой науки в Казахстан сразу ясно покажет настоящий истинный уровень наших разработок, чего они стоят и какой их реальный эффект.
Опубликовано в деловом еженедельнике “Бизнес Путеводитель”