Да, это было истинное чудо – росток искусства, невиданного ранее в этих местах, прижился и дал рост.
Коммунистические вожди повелели – и советская власть взрастила оперу и балет в Казахстане. Большое спасибо.
Искусство, как форма выражения творческого духа, присуще всем народам. Ни один народ не может претендовать на монополию или на авторство любого вида духовной жизни. Творец всего сущего – один. И любые знания, умения, ремесла и искусства принадлежат в равной степени всем народам, населяющим нашу любимую планету. Любому, кто захочет ими владеть…
Только божий промысел уготавливает одному народу быть посредником-передатчиком, а другому – получателем. Кому-то – быть учителем, а кому-то – учеником. Так было всегда. В истории ученики и учителя менялись местами и не один раз. Вся история является по сути одним сплошным процессом учебы и наущения, и нет народов культурных и некультурных, а есть этапы развития этносов и обществ, и только Богу одному известно, какому народу какая судьба будет уготована в круге следующем…
Не тот народ культурный, кто громче всех кричит о своем мнимом культурном первородстве, а тот, кто лучше других учится и перенимает все лучшее, что существует в мире. Слава Богу — наш народ благословлен этой любовью к оперному искусству, симфонической музыке и балетному танцу. Вместе с нашим народным традиционным искусством, кобызом, домброй, школами инструментальной игры, пения и айтысом, классическое музыкальное искусство составляет дом, обиталище души и духа… Полный дом, где есть место и для этнического и для общечеловеческого.
Они были отступниками… Воинство Шивы-Разрушителя, в красно-зеленых одеждах которого стал явственно преобладать красный цвет… Они отступили от привычных канонов, чтобы создать свои. Новое искусство взамен старого. Содержание и содержательность вместо изящной формы.
Художественная эстетика советского искусства, оформленная Максимом Горьким в виде социалистического реализма, органично распространила себя и на музыку, оперу и балет. Основой его, помимо показа борьбы классов, были также и постулируемое богатство души человека-труженика. Если речь шла о народных героях, то они автоматически приравнивались в художественном осмыслении к передовикам производства и наделялись всеми необходимыми для этого качествами – оптимист, пламенный борец с угнетателями и богатеями (в нашей стране – байской верхушкой), защитник народа, и если ему выпадало умереть, то делал он это с радостью…
Вот уж немереные дали для реформаторов и революционеров от искусства! Молотом новой идеологии можно было смело, не боясь, что тебя одернут, разбить все устои и правила. Под флагом соц. реализма даже не обязательно было творить свое, новое. Гораздо проще было ниспровергнуть авторитеты и — это называлось “взглянуть по-новому” на старую классику. И – глядели. Ниспровергали. Раздвигали рамки. Стирали грани. Создавали новые направления на стыке жанров. При этом все подавалось под соусом, что гению – тесно в старых замшелых одеждах. Каждому гению – свой жанр!
Истинная подоплека создания т.н. новых направлений – в неумении освоить “школу” и несостоятельности очередного искателя в рамках жанра, в элементарной лени и отсутствии таланта. Да и сегодня, всякий раз при появлении очередного “шедевра” на стыке жанров или нового имени с репутацией новатора – в девяти случаях из десяти, а то и чаще, можно смело подозревать амбициозную бездарность. Гении же, по определению, рождаются значительно реже…
“Абай” Жубанова и Хамиди, пожалуй, единственное, что хочется вспоминать из всех произведений той эпохи, где оперная канва хоть как-то дружна с содержательностью. Действительно, главные арии – самого Абая, Ажар и Айдара и хоры прежде всего – красивые песни. Именно песни, мелодии, которые можно и приятно спеть или насвистеть. Попытайтесь воспроизвести хотя бы одну тему из современных опер – хотя бы из Аблай Хана – спорим, у вас ничего не выйдет…
Они, да еще Тулебаев, да еще истинно народный композитор Калдаяков, которому профессиональная композиторская братва завидовала и потому до самой смерти травила, и последний народный композитор — Тлендиев, музыкальный Касторп — близнец великого поэта Макатаева – Поллукса… Кто может сказать, что жизнь их была долгой и радостной…
Я перечислил их вместе, хотя творческое поле у них было разное. Их объединяло одно – они были великими мелодистами. В конечном итоге, именно сочинение мелодий приятных для слуха и для пения отличает композитора. Может быть, кого-то я не назвал, но… Подавляющее большинство казахских композиторов времени “у истоков” – и вообще, советских композиторов – творило по принципу избегания – фуги. Творение должно быть непохожим на классические образцы. Постулаты старых мастеров были моветон, а новые еще только создавались – ощупью – и поэтому единственно понятным и сколько-нибудь четко сформулированным принципом была именно непохожесть. Непохожестью ни на что можно было избежать обвинения в формализме, буржуазности, банальности, замшелости и ретроградстве и т.д., и пр., пр.
Оперы уже не радовали слух. Боже упаси! Ни одну арию не только спеть нельзя, ее невозможно слушать без напряжения, раздражения или тоски…
Музыкальные кошмары – оратория “Хиросима”. Опера “Семья Ульяновых”. Какофония… зато – точно не плагиат. Специально не называю композиторов. Их уже нет среди нас. Многие были прекрасными людьми, организаторами, а мы говорим о произведениях. Творили не столько они, творило Время…
С балетами нам повезло больше. Потому, что, во-первых, музыка в балете – компонент второстепенный (исключение – балетная музыка Чайковского, где музыка и танец – на равных), во-вторых, балетная прививка случилась позже оперной, и в-третьих, григоровичи еще только разворачивались и не успели заполнить собой балетные горизонты периферий. Зато в Москве и Ленинграде уже бушевали страсти. Уже были и “Золотой век”, и “Красный цветок”, и “Хозяйка медной горы”, и “Легенда о любви”… набирали обороты революционный “Спартак” и “наш” Шекспир – “Ромео и Джульетта”…
Счастливая судьба выпала не всем. Имя композитора или великой балерины прославили одни спектакли, которые дожили до наших дней, а иные уже никто не вспоминает… Новая балетная лексика Григоровича по духу и способу рождения была сродни оперному новоделу – вместо адажио и вариаций, всех этих милых па-де-де, па-де-труа – монологи героев с их внутренними терзаниями, “самовыражения” и т.п.
В “Легенде о любви” и в “Спартаке” – таких танцев-монологов с элементами пластики, гимнастики и акробатики — до тоски. Массовые сцены-марши воинов-легионеров, буйство народных масс (ополчения) заменили т.н. танцы селян, девушек, “хлопцев” — как обязательная дань революционному времени. И, конечно, содержание. И окончательное убийство классического, формалистского балета мэтров Коралли, Тольони и Петипа удавкой в виде программности, доведенной до своего nec plus ultra, до иллюстрирования сценарной идеи…
В это время у нас балет был представлен исключительно классикой – “Лебединое”, “Жизель”, “Спящая”… Новые постановки вначале были балетными вставками в оперы “Кыз Жибек”, “Абай”, “Ер Таргын”, “Биржан – Сара”, а затем, после появления в 70-тых Молодого Балета Алма-Аты – первыми попытками балетных спектаклей – “Гамлетом”, например, — который был, был, и… сплыл. И слава богу…
Новая эстетика, как бывает с любой концепцией, которой ничто не противостоит и которую ничто не ограничивает, логически приходит к своей вершине. Имя ее — абсурд. Оперы, которые не поются и не услаждают слух, балеты, которые совсем не балеты, а пантомима с пластикой и акробатикой. Апофеоз всяческого анти-анти в опере – “Дети Барменталя” в Большом. Воплощенный кризис балетного модерна – Бежар и его эпатажные борения, где за муки творчества и поиск выдается банальная тоска старого педераста о безвозвратно ушедшей лихой молодости… Поражает знаменитая балерина, ныне уж 70-летняя, которая восторженно нет-нет да и станцует где-нибудь бежаровскую балетную миниатюру (“специально для меня поставил!”), подходящую для танцевального кружка, нежели для репертуара звезды. Для музыки в качестве безответной жертвы – композитор уже умер и не может дать сдачи – выбран “Музыкальный момент” Шуберта…
Все… пора обратно, в классику. В нео-классику…
Так вот, наше сегодня. С новыми постановками было не густо. Опера “Аблай хан” Е.Рахмадиева. Музыкальные пьесы А.Серкебаева и его заявка на оперу “Томирис”. Балеты Р.Салаватова “Алкисса” и К.Шильдебаева “Адам”.
“Аблай хан” не порадовал. Ни музыкой, в которой странно звучат двадцатилетней давности вставки, ни сюжетом. Зрелище еще как-то поддерживали сценография и художественное решение. Редких детей позабавили лошадки, белая и черная, движущиеся навстречу друг другу в поединке доброго и злого героев. Достижение спектакля: Аблай был точь-в-точь как на 100 теньговой купюре.
В героических операх Верди арии и хоры становились революционными гимнами. Хор из Набукко зрители пели вместе с артистами, стоя и со слезами на глазах — такое было единение граждан Италии, жаждавших свободы и независимости… Я ждал от “Аблай хана” чего-то такого же. Хор, достойный стать вторым гимном. Марш, наконец, поднимающий дух, под который могли бы маршировать наши воины на парадах… Не было. Ничего этого — не было… На гастролях в Астане на этот спектакль пришло не более 50 человек…
По весне Алмас Серкебаев показал публике свои инструментальные пьесы. Многообещающе была анонсирована опера Томирис. Приезжая певица спела арию Томирис и уже ничего ждать не хочется. Ясно, что эту арию никому не удастся ни спеть, ни насвистеть, и уж тем более никто ею не вдохновится на подвиги во имя отчизны… Да, забыл сказать, – поется она на великолепном языке межнационального общения. Видимо, по замыслу автора, опера пойдет сразу на экспорт…
Под завершение театрального сезона наш ГАТОБ дал новый балет – одноактный “Адам”. Хореография – все тот же модерн, а музыка – конечно же, тоже суперновая — концептуальная. Шумы, барабаны, обрывочные фразы. Модерн танца, помноженный на музыкальный модерн, да еще на “философский” сценарий о зарождении первого человека, с духами-элементалями, патриархами-матриархами, светом Луны и светом Солнца — тяжко, тяжко… а зрителю нужен танец, красота, а не ваши поиски философского камня.
Вывод. Советского союза уже нет, но дух социалистического реализма все живет и побеждает. Творческие оковы и цензура, которые было так модно критиковать и ругать на каждом шагу, вдруг превратились в свое, родное, которое проникло в нашу плоть и кровь… Кто-то писал на этом сайте статью о преодолении колониального прошлого. Труднее всего побороть себя…
Профессиональный композиторский цех напоминает сейчас корабль в открытом море. Его обдувают ветра – новые, свежие, но у корабля нет парусов, которые он мог бы под них поставить…
И вдруг – маленький лучик надежды. Как говорится, пришла помощь откуда не ждали. Дирижер написал балет. Не выпендриваясь, не мучаясь комплексом гениального композитора – просто написал удобную для слуха музыку – простую, незатейливую, но под которую хорошо танцуется. Классическая хореография – много красочных народных танцев, гран па – все как в старые, добрые времена. Это – “Алкисса”, на сюжет старой сказки – его использовал Пушкин в “Сказке о царе Салтане” — “родила царица в ночь, не то сына, не то дочь…”. Успех был огромный. 18 минут не стихали овации. Зритель истосковался по красивым спектаклям, которые приятно смотреть взрослым и интересно смотреть детям. Может быть, настает оно, это время – отрезвления, возврата к истокам. Спектакли и музыка не для верности идеям, а для зрителя, для развлечения и отдохновения души и сердца… Надеемся…
Ведь творческий дух народа жив. В то время, когда тяжелая артиллерия переживает творческий кризис, эстрада – именно казахская – задышала полной грудью. Народ реагирует кошельком. Аншлаги на концертах “Ан мен Анши”, “Сагыныш сазы”, “Инжу-Маржан”…
Взрывообразное появление вокальных групп и певцов. “Музарт”, “Жигиттер”. Их имена известны. Они популярны и востребованы. Они, в конце концов, не бедны. Народная любовь прорывает даже кольца обороны генералов от культуры. Народ соглашается ради одного-двух любимых певцов – Досымжана Танатарова, Саята Медеуова, Токтара Серика, Алтынай Жорабаевой, Бейбит Сейдуадиевой, Рамазана Стамгазиева, Нурлана Онербаева, — пусть простят меня многие, которых я не назвал — выслушивать жутких старых примадонн, и жен, и любовниц богатых новых казахов…
Ждем опер. Чтобы – слезы умиления, чтобы — о вечном и непреходящем, на казахском языке и на основе нашего этно, но по законом оперной классики – терциями, сладкими терциями, головокружительными взлетами, трелями, мелизмами, от которых замирает сердце, с хорами, которые хочется подхватить и запеть от восторга… Ждем.
В качестве ответа тем читателям, которые спрашивали, зачем нам нужны опера и балет.
Казахская народная музыка (как традиционная тюркская вообще) – музыка миросозидающая. Тюркский трехуровневый мир, трехчастное строение домбры и кобыза, трехчастные музыкальные произведения (за то прозванные степными сонатами). Ритм – математика в чистом виде. С необычайной легкостью сопрягаются ритмы 2, 3, 4 четверти – в 6 и 12, а 5 и 2 – в 10.
Приведу известные данные. Размеры традиционных ритмов казахской музыки, расположенные в порядке возрастания, дают ряд Фибоначчи: 1, 2, 3, 5, 8 (4+4), 13 (12+1 в расширенных тактах…), который здесь не что иное, как обещание или предчувствие чисел Золотого сечения. Если делить каждый последующий член ряда на предыдущий, то получим числа, приближающиеся с каждым делением к числу фи с обеих сторон – “недолет-перелет”… Можно только догадываться, какие глубинные законы утверждает эта музыка, вступая в резонанс с основополагающими вибрациями мироздания…
Западная – европейская музыка – мироотражающая. В теории творчества давно различают два аспекта – познавание и опознавание, которые необходимы для понимания священного процесса с участием творца, потребителя (слушатель, зритель) и стороннего наблюдателя искусства суть всего действа заключается в упаковке получаемой информации о мире с соблюдением требования минимума энергии (почти как в квантовой механике!) для достижения максимальной энтропии. Чем проще система мира\\эстетики, тем меньше свободная энергия системы, и тем она более устойчива. За это умение или процесс или работу, человек награждается удовольствием от познания\\потребления искусства.
Здесь западная музыка представляет аспект опознавания, а казахская (тюркская) — познавания. Канонизированные 2/3 и 4 четверти, реже 6 и 12, совсем редко 5 – отражение организованной картины мира европейцев. Закономерный переход музыкальной фразы/цитаты по “квадрату” — тоника, доминанта и т.д. обладает одним важным качеством – предсказуемостью, функцией, которую в поэзии выполняет рифма.
Умение присутствовать в обоих аспектах дает творцу, а вместе с ним, потребителю искусства – нам – огромные преимущества в познавании мира, которое есть первый шаг к владению им. Через глубинные каналы, один Бог знает, какими глубинными механизмами обладание обеими музыкальными традициями стимулирует большую степень свободы в создании ассоциативных связей для ума и души…
Наши предки, по велению высших сил добровольные кочевники, тысячелетия уравновешивали накопительскую жажду жителей оазисов своими морально-этическими крепостями духа. Кочевники – божьи народы — были нужны Создателю для равновесия в мире. Из них лепил он свои сосуды, вмещающие цивилизации. Так было с кочевниками ариями, кочевниками евреями. Кочевники, живой музей монотеизма, дом единого бога, выполнили свое предназначение. Теперь не мы нужны миру, а весь мир уже нужен нам и нашим потомкам… И к этому все идет. И когда настанет время… но это — уже прогнозы на будущее. А в этой статье речь пока не о том… Так что – будем ждать, будем ждать. И надеяться…