Исторической теме – восстанию 1916 года в Средней Азии и Казахстане – посвятил свою документальную повесть “Лето гнева” В.В.Владимиров, многолетний помощник Первого секретаря ЦК Компартии Казахстана Д.А.Кунаева (“Простор”, 2007г. № 5-7). Доступ к архивам “не для общего пользования” позволил Владиславу Васильевичу весьма существенно добавить объективности к версии официальных историков. Против такого “редактирования” истории и Михаил Шатров, герой моей предыдущей публикации от 20.12.07, не возразил бы.
Официальная версия, во многом противоречившая истине, хотя в итоге её не перечеркивающая, не единожды сильно досаждала самому Димашу Ахмедовичу. Автор свидетельствует: “Помню, как в самом начале 70-х годов несколько раз в ЦК Компартии Казахстана речь заходила о том, как лучше отметить 55-летие с начала, как тогда говорили и писали, “национально-освободительного движения 1916 года”… Димаш Ахмедович, вдосталь наслушавшись пафосных речений местных Цицеронов, когда все они покинули его кабинет, поинтересовался с нарочитой серьезностью у заведующего Отделом пропаганды и агитации Андрея Павловича Плотникова и заведующего Отделом культуры Михаила Ивановича Исиналиева – а нельзя ли включить это “наше движение 1916 года” в орбиту таких известных планет, как Марс и Юпитер… От такой постановки вопроса в обморок Плотников с Исиналиеым, конечно же не упали, но были близки к оному”.
Другой случай: “Димаш Ахмедович, внимательно выслушав все доводы ученой бригады за и против “отмечания этой знаменательной даты сказал: “…Женщин среди нас нет? Нет. Вот и хорошо. Тогда я вот прямо скажу дорогие мои… а еще лучше оставить это самое отмечание до будущих времен… И потом, кто нас гонит-торопит? Москва? Да там, уверяю вас, уже никто не знает, что такое наш 1916 год! Кому он там сейчас нужен? Не надо спешить, людей смешить”.
Димаш Ахмедович знал: события 1916 года не тот случай, который возвеличивать надо. Истину знал от отца своего, очевидца восстания в Семиречье, и непосредственного участника боев в Тургайском уезде Алиби Джангильдина, члена РСДРП с 1915 года, активного участника установления Советской власти в Казахстане, личного друга Амангельды Иманова,.
Цитата из “Лета гнева”: “Для узкого круга друзей – из тех, кому он доверял безоговорочно, Алиби Тогжанович Джангильдин не давал обета молчания, но брал таковой с них, слышавших от него то, о чем не писалось ни в каких воспоминательствах, книгах, журналах, газетах. Памятливый Кунаев был в числе таких слушателей”.
Истина, познанная в этих беседах, понуждала Димаша Ахмедовича сдерживать пыл своих ретивых подопечных. В событиях 1916 года было больше недостойного, чем славного. Вооруженные выступления против “реквизиции” инородцев на тыловые работы по царскому Указу от 25.06.1916 г. были изначально организованы и возглавлены мусульманским духовенством, пропагандировавшем панисламизм и пантюркизм.
После начала Первой мировой войны на территориях Туркестана и Степного края (нынешнего Казахстана) распространились такие воззвания: “Мусульмане! Царствующий над нами Халиф Ислама – Турецкий Султан ведет войну с Россией и другими ей союзными государствами. Каждый мусульманин должен сочувствовать этой священной войне Султана и обязан немедленно жертвовать на её нужды и во благо войны всего мусульманства. А тот, кто не в состоянии жертвовать, тот должен сам встать в ряды сражающихся против неверных… Настало время освобождения от власти гяуров-русских…”.
Повсеместно раздувались слухи о поражениях российских войск, а самые малые успехи немцев, и особенно турок, безудержно восхвалялись. В.В.Владимиров повествует: “Состоятельные казахи, духовенство, аткаминеры за сытным блюдом баранины бесподобно описывали немецкую военную технику, неимоверно возвышали мощь “Халифата” (Турции). Словом, ко времени объявления Указа о реквизиции инородцев на тыловые военные работы верхушка казахского общества была настроена отнюдь не пророссийски. Она не Абаевскую философию исповедовала – быть с русскими, через русский язык, образование, науку и культуру стать вровень с другими народами. Халиф Ислама ей был ближе.
По царскому Указу не подлежали направлению на тыловые работы “почетные граждане”, духовенство, волостные правители с их джигитами; состоятельные казахи могли вместо себя и своих чад направлять других, естественно, не состоятельных. Но не “в коня корм” получился. Именно они обратили недовольство, вызванное реквизицией, в гнев не только против Николая II, но и против всех русских вообще.
Одним из первых объявил о начале священной войны против неверных религиозный фанатик Касым-Ходжа, имам главной мечети селения Заамин. В этой мечети он был провозглашен “Зааминским беком”. Первой его акцией было убийство пристава Соболева, после чего он устроил в местной мечети общий пир, назначил “министров” и объявил поход на ж.д. станции Обручево и Урсатьевскую. В.В.Владимиров повествует: “…по дороге на Урсатьевскую святое войско Касым-Ходжи громило и жгло дома… насиловало женщин и сжигало детей… глумилось над мёртвыми и живыми… грабило всё и всех без разбору”.
В Тургайском уезде повстанцев возглавил бывший волостной управитель Абдыгапар Жанбосынулы (Казахстан. Национальная энциклопедия. Алматы. 2004, 1 том, с.80); у В.В.Владимирова – Абдугафар Жамбосынов. Сардарбеком (военачальником) своего войска он назначил Амангельды Иманова.
Далее в энциклопедии: “Абдыгапар управлял на основе степной демократии, приспособленной к военному положению. Совет из 20 представителей совместно решал военные, административные и хозяйственные вопросы. Отряд во главе с Абдыгапаром оказывал стойкое сопротивление военным отрядам Российской империи. К нему примкнули повстанческие формирования многих регионов Казахстана. Тургайский край стал самым крупным центром национально-освободительного движения 1916 года в Казахстане. Абдыгапар принимал участие в 1-м Тургайском съезде Советов (г. Оренбург март 1918), позднее перестал поддерживать Советскую власть. Погиб от рук красноармейцев в г.Зауре”. И все. Абдыгапар вначале звался ханом, потом назвался эмиром.
У В.В.Владимирова пошире: “На его личной печати значилось: “Властелин правоверных”… При штабе повстанцев действовала Судейская коллегия… Ей подчинялись елбеги – особо доверенные люди эмира… На каждую тысячу хозяйств приходилось по одному елбеги, в чью обязанность входило ещё и обеспечение сбора налогов от населения… Подворный налог с населения, установленный эмиром Абдугафаром, не был одинаков: богатые баи раскошеливались до 500 рублей, а остальные крестьяне-шаруа платили от 3 до 5 рублей с каждого подворья. Примерно столько же составлял царский налог”.
Участие в восстании было делом отнюдь не добровольным, каждая юрта была обязана поставить в повстанческую армию одного аскера. Были, конечно, и добровольцы, и в количестве немалом, но явно недостаточном. Потери были огромными. Например, в известном сражении 21 октября 1916 года у озера Татыр повстанцы, напав на сотню казаков, потеряли убитыми 300 человек, а сами смогли убить всего троих. Потери незамедлительно восполнялись прямой мобилизацией, от которой никто не мог отказаться – каралось смертным приговором. Елбеги приводили его в исполнение немедленно. Расстрелы не практиковались: повешение – более устрашающе, и нерационольного расхода патронов нет.
Ещё о “победах”, восславляемых Д.А.Кунаеву его подопечными. 23 октября 1916 года 15 тысячная армия Абдугафара окружила Тургай и начала его штурм, продолжавшийся более 11 часов. Безуспешно. Потери огромны. У оборонявших город убиты глава военной дружины учитель Курбатов и несколько солдат гарнизона.
Чем утешиться? Не этим же: “Обе стороны поставляли образчики самого лютого варварства и неописуемого злодейства… В Тургае, – отмечал профессор Харлампович в 1926 году, – были известны случаи когда на глазах матери, привязанной к столбу, резали одну за другой её малолетних дочерей, а потом кончали с ней. Иных сжигали на кострах”. Димаш Ахмедович не мог славить такое “национально-освободительное движение”.
В.В.Владимиров: “Кунаев всегда незашоренно смотрел на действительную, а не на пофосно приукрашенную панораму глубоко драматических событий, развернувшихся с лета 1916 года в Казахстане”.
Кунаев человеком был. Мудрым. Что имела бы сегодня Республика Казахстан будь во главе Казахской ССР в 50-80-х годах не он, а кто-либо из “нагыз казахов”, называвших его “шала казахом” (www.Russians.kz. 19.11.2007. “Нагыз казах” и “Шала казах” – что это?”).
В “Лето гнева” есть такие строки: “…честно скажу: сам Кунаев к нему не всегда благоволил по связи с событиями конца 30-х годов, когда один казахстанский интеллигент спешил заложить другого”. Это об уничтожении казахской интеллигенции ею же. Доносами друг на друга. Массовыми они были, в том числе и громогласными – через печать, на которые Органы не могли не реагировать. Например, в газете “Социалистическая Алма-Ата” в номере от 28.09.1937 в статье “Буржуазные националисты в Педагогическом институте” такими названы: Альжанов, Бегалиев, Галимжанов, Демешев, Ермеков, Жургенев и др. – всего 17 фамилий, все казахские.
В следующем номере от 29 сентября известный в то время литературовед Есмагамбет Исмаилов обвинил писателя, зав.сектором искусства и литературы ЦК Компартии Казахской ССР, Габита Мусрепова в “национал-фашисткой пропаганде”. Но вскоре и сам попал по аналогичному доносу под расстрел, а Габит Махмудович – чудом, но уцелел.
У первых казахских интеллигентов, основателей партии “Алаш”, в той истерии уцелеть шансов не было никаких. Они же были “буржуазными националистами”, приспешниками царизма, их лидеры Алихан Бокейханов, Ахмет Байтурсынов, Миржакып Дулатов в издаваемой ими газете “Казах” призывали не противиться Указу “белого царя”, успокоиться, не лить напрасно кровь, убеждали: “В военное время дисциплина жесткая, восставших будут преследовать каратели, пострадают невинные люди – отцы и матери, жены и дети, придет в упадок хозяйство”. А.Байтурсынов убеждал, что участие казахов только на тыловых работах – это позорно, они “наравне с другими наиболее ведущими народами должны были с оружием в руках защищать отчизну”.
Молодой, набирающей численность и силу казахской интеллигенции было не по пути с панисламистами и пантюркистами, она не собиралась отделяться от России, желала лишь автономии в ее составе. Ее лидер Алихан Бокейханов был почитателем философии Абая – быть с русскими; его стараниями в 1909 году в Санкт-Петербурге был издан первый небольшой сборник стихов Абая.
К сожалению, в Гражданской войне, развернувшейся после октября 1917 года в России, в выборе стороны, на которой быть, национал-патриоты из “Алаш” ошиблись. Проведя в декабре 1917-го в Оренбурге под патронажем казачьего атамана, генерала А.И.Дутова 2-й Всекиргизский (Всеказахский) съезд, провозгласили Алашскую автономию, образовали ее правительство “Алаш-орда” во главе с А.Бокейхановым, сформировали свои вооруженные силы – Алашскую милицию.
Атаман Дутов помог “Алаш-орде” вооружить два конных полка; правительство белых в Самаре “Комуч” презентовало 900 винтовок, пулемет и 20 тыс. патронов. “Алаш-орда” начала боевые действия против Советской власти. В феврале 1919 года численность Алашской милиции, воевавшей против Красной Армии, достигла 5000 человек.
Однако в Гражданской войне победили Советы. Алашская автономия перестала существовать, ее правительство “Алаш-орда” было низложено, Алашская милиция распущена. А казахская автономия состоялась, но не в составе Российской империи, а в составе РСФСР. Декретом ВЦИК и Совнаркома РСФСР от 26.08 1920г. была образована Казахская АССР. Руководители “Алаш-орды” были амнистированы и трудоустроены, в т.ч. и на ответственные должности в ЦИК и СНК новой АССР.
Этому способствовал председатель Казревкома во ВЦИК Бокейханов Габдул-хаким (как и Алихан Бокейханов потомок хана Внутренней орды Бокея), проводивший в 1919 году переговоры с руководителями “Алаш-орды” и склонявший их к сотрудничеству с Советской властью; он был также членом комиссии по назначению на должности, занимался подбором национальных кадров.
Информация к размышлению. Оба Бокейханова – старший Алихан и младший Габдул-хаким (на 26 лет моложе) были расстреляны, первый в сентябре 1937-го, второй годом позже. Оба реабилитированы: младший в 1957-м, а старший только в 1989-м, почти на треть века позже. Почему? Поразмышлять полезно, поможет глубже понять историю развала СССР.
Сторону Советской власти выбрали многие, в т.ч. многие царские генералы и офицеры-дворяне, мыслящие трезво. Симпатии не только рабочего класса, но и крестьян, всего народа были на ее стороне. Трезвомыслящие видели это.
Сторону Советской власти выбрал отец Д.А.Кунаева. Говорит сам Димаш Ахмедович: “Могу тебе сказать, но только так: я не говорил, а ты не слышал. Мой отец тоже в 1913 году ездил на царевы торжества. Он не последний человек был в Семиречье и Петербурге. Но торговал грамотно и честно. А когда новая власть пришла, отдал ей все свое безвозмездно и по анкете стал писаться как служащий. Никаким репрессиям его не подвергали. А могли бы…”.
Мудрость “не последнего в Семиречье и Петербурге” человека сохранила для казахов “шала казаха”, здравомыслием и инициативами которого была создана мощная материальная и духовная государственная инфраструктура Казахской ССР, позволившая Республике Казахстан встать не только вровень с другими народами, как мечтал об этом Абай, но и опередить многие из них. В годы руководства Казахской республикой Д.А.Кунаевым её население выросло с 9,3 млн. чел. до 16,5 млн., в том числе казахов с 2,8 млн. чел. до 6,5 млн. А это объективный естественный показатель прогресса, роста потенциала для дальнейшего развития.
Что сегодня имеем? Рост национализма под маской национал-патриотизма. Член-корреспондент Национальной академии наук У.Айтпаев рад массовому исходу из страны русскоязычных. В интервью “Столичной жизни” (см. номер от 27.06.2002), возражая против предложения придания русскому языку статуса второго государственного языка, аргументирует: “Иначе нарушится баланс, который нашему обществу удалось установить” (по переписи 1989 г. в составе населения Казахской ССР казахов было 40,1%, а на 1.01.2002 стало 55,8%). За 1991-2002 гг. Республику Казахстан покинули 3 млн 22 тыс. неказахоязычных граждан, впятеро больше потерь республики на фронтах Великой Отечественной войны – 601011 человек (по статистике руководителя секции ВОВ Алматинского городского совета ветеранов Г.М.Визиряко).
Б.Тайжан в “Свободе слова” от 19.10.2005 возглашает: “Нам изначально нужно было провозгласить, что все граждане Республики Казахстан обязаны владеть казахским языком… Но когда провозглашается, что государственный язык – казахский, а русский – язык межнационального общения, это нелепость. Ведь ясно, что языком межнационального общения должен быть государственный язык – казахский. То есть русский с корейцем должен общаться на казахском языке”.
Эксперт ЦАИ “Альтернатива” С.Бельгибаев в “Республике” от 28.09.2007 сообщает: “Результаты исследования, проведенного КИСИ, говорят о наличии в обществе чётко очерченной и стабильной группы сторонников национально-этнического курса”, что эта группа настроена оппозиционно и склонна к “выплеску энергии в национально этническом русле”.
В “Ана тiлi” и “Жас казак” 9.11.2007 опубликовано письмо 73-х казахских интеллигентов с требованием признания казахов единственной государствообразующей нацией, а казахский язык – единственным государственным языком (хотя он в этом статусе и так единственный) и категорическим отвержением идеи о триединстве казахского, русского и английского языков в Республике Казахстан.
Тоже выбор, но в ту ли степь? Для таких ещё цитата из “Лета гнева”: “Вот что сказал тогда Амангельды: “Слово “орыс” –“русский” согревает моё сердце с детства… В первую очередь слово “орыс” я приравнял бы к боевой сабле… русская сабля охраняет нас от неволи. У слова “орыс” для всех нас есть ещё один смысл: “орыс” наш брат казах понимает, как “дурыс” – “правильный”. О том, что русские правильный народ, писали наши предки Ибрай Алтынсарин, Чокан Валиханов, Абай Кунанбаев и оставили нам это как завещание. И последнее, третье значение: слово “орыс” мы воспринимаем, как “ырыс” – “достаток”. Мы радуемся приходу русских, которые с нами рядом. Вот почему, когда я говорю “русский”, то вкладываю в него три понятия: достаток, правильный, боевой. Всеми этими словами я называю не царя, а русских. Царь же пусть останется вам!”.
Первоисточник текста – академик М.Каратаев, собравший богатый материал об Амангельды в ходе встреч с его современниками, очевидцами событий 1916 года.
В июле 1916-го в Тургае для исполнения царского Указа о реквизиции инородцев на тыловые работы был собран курултай трёх родов: аргынов, найманов, кипчаков. На курултай приехал генерал-губернатор Степного края Сухомлинов. Ему – хлеб-соль и приветственные речи. От кипчаков выступил Амангельды и выдал приведенный текст. Недвусмысленно обозначил свой выбор – против царя и тех, кто за царя.
В Гражданской войне выбрал сторону Советской власти, в 1918-м вступил в партию большевиков, назначен военным комиссаром Тургайского уезда.
После занятия Тургая алашордынцами арестован и расстрелян. В Национальной энциклопедии Казахстан (Алматы, 2004, т.1, с.207) об этом сказано: “После ликвидации Сов. Власти в Торгае (20 апр. 1919) был арестован, стал жертвой междоусобной борьбы”. Такое, вот, хотя и малюсенькое, но не безобидное для истины “редактирование” истории.
Оно ныне осуществляется широким фронтом в русофобском направлении, не к миру и согласию ведущем; примеров – “хоть пруд пруди”. Дружбу народов мифом нарекли. Но она не миф, а объективная реальность. Поныне на улицах молодые казахи продолжают щеголять в спортивных костюмах с буквами СССР, с гербами СССР; в дефиците такие костюмы, в цене, но для ценителей – большая удача, такой приобрести.
В дружбу народов верил Д.А.Кунаев, крепил её, привёл в Казахстан миллионы умных голов и умелых рук, не комплексовал, что от этого удельный вес казахов в населении падает (в 1959 г. –29%), русофобией не страдал. Итоговый результат общих дружных трудов – Республика Казахстан, член ООН, уважаемая в мире страна. Смогли бы 29 без 71 сделать то, что сегодня казахи имеют?
В истории много чего было, но ведь важен итог. Разве он для казахов не положительный? Вопрос к “редактирующим” историю – какой в прошлом кочевой народ может сравниться в прогрессе с казахским? С чего “пруд прудить, огород городить” и организованную религиозными фанатиками в летом 1916-го дикую резню за национально-освободительное движение выдавать?
Из слова сорок третьего Абая: “Великое дело – знать меру всему… Всё, что сверх меры – есть зло”.