231000000%

Роберт Мугабе

Любое сравнение Республики Казахстан с государствами Африки, Азии и Латинской Америки – впрочем, как и Восточной Европы – далеко от корректности, поскольку исторического феномена в виде “посткоммунизма” просто никогда прежде не существовало. Данное обстоятельство признают все серьезные исследователи региона Центральной Азии и пространства новых независимых государств. Географическое и геополитическое положение страны сугубо уникальное уже потому, что ни у кого другого такого нет. Аналогично с этнической, языковой, религиозно-конфессиональной, экономической, демографической и природно-климатической картами Казахстана. Однако человеческий ум не может не классифицировать все, что вокруг него. И сфера классификаций не ограничивается параметром “съедобное – несъедобное”, простираясь и на моделирование исторических процессов.

Итак, Роберт Мугабе отучился в иезуитской школе (он католик), получил степень бакалавра (учитель по образованию), взял в руки автомат Калашникова и ушел партизанить в африканские леса. В 1963 году он основал Африканский национальный союз Зимбабве (ЗАНУ) – левонационалистическое маоистское движение. На дворе была Холодная война, когда “американцы вмешивались во внутренние дела Советского Союза по всему миру”. СССР отвечал симметрично.

Устав от кровопусканий, “белое” руководство Родезии с согласия Великобритании и ЮАР (тогда тоже “белой”) пошло на переговоры. Партизаны в 1980 году сдали оружие и в стране прошли честные выборы. Роберт Мугабе победил соперника из ЗАПУ (другая партия африканцев) Джошуа Нкомо и возглавил правительство. 18 апреля 1980 года была провозглашена независимость страны от Лондона, и называться она стала Зимбабве.

С Джошуа Нкомо Роберт Мугабе не ужился. Первого поддерживали в основном матабелы, а Мугабе шона – этническое большинство страны. Когда 5-ая парашютная бригада, подготовленная северокорейскими спецназовцами, давила восстание в провинции Матабелелэнд, там, по разным оценкам, были убиты от 50 до 100 тысяч мирных жителей.

Когда социалистический лагерь приказал долго жить, у г-на Мугабе не сразу, но все-таки начались тяжелые времена. Сам-то он против рыночной экономики, но и ничего эффективного хотя бы на манер Александра Лукашенко в Беларуси создать не смог. Социально-экономическая ситуация продолжала ухудшаться и для того, чтобы остаться у власти, Роберт Мугабе пошел на крайние популистские меры. В 2000-2002 годах состоялся “черный передел”. Сначала у белых отобрали порядка 3000 ферм, потом еще 4000 (то есть уже все) в пользу безземельных зимбабвийскийх черных крестьян. Аграрный вопрос это не решило, а вот из экспортера продовольствия Зимбабве превратилось в его импортера. Попутно впала в кризис промышленность, работающая на местном сельскохозяйственном сырье.

Запад ответил экономическими санкциями. Вместе с сельским хозяйством и перерабатывающей промышленностью во тьму упал и туризм, поскольку нет туристов – нет отрасли (все гостиницы стояли пустыми).

Избиратели поддержали на выборах оппозицию. За это в 2005 году правительство Мугабе начало кампанию “по сносу трущоб” и к 2007 году без крыши над головой были уже 2,5 млн. человек. Сначала безработица была в две трети трудоспособного населения, потом достигла 85%. Из 12 млн. жителей страны 10 млн. оказались ниже черты бедности. Все это не считая 3 млн., которые покинули Зимбабве – кто из-за голода, кто опасаясь за свою физическую безопасность.

В начале 2008 года, когда инфляция составила 100500% — это уже был абсолютный мировой рекорд. К середине года она дошла до 4 млн.% и вот – последний писк – 231 млн.%. Полки магазинов пусты, ВВП за двадцать последних лет сократился в три раза. Но Роберт Мугабе власть победившему на выборах сопернику Морагну Тсвангираи не отдает. Все договоренности, достигнутые при международном посредничестве, нарушает, проводит репрессии против оппонентов (довольно кровавые даже по африканским меркам). А на встречах со своими сторонниками говорит: “Мы воевали за свою страну и пролили много крови. Мы не собираемся бросать свою страну из-за крестика в бюллетене. Разве может шариковая ручка противостоять оружию?”.

Нурсултан Назарбаев пришел к власти как карьерный политик. Все стадии в политической системе, где партийные и советские органы были переплетены как волокна одной веревки, он прошел последовательно. В апреле 1991 года Верховный Совет КазССР избрал его президентом республики, а вскоре и Советский Союз развалился, после чего вчерашние вторые этажи верховной власти единого государства стали первыми этажами в пятнадцати новых независимых республиках.

У первого президента Казахстана много сильных политических качеств, подтверждением чему является сам срок пребывания на данном посту. Прежде всего, нужно остановиться на его терпении (умении выстраивать долгосрочные схемы) и способности комбинировать в целях сохранения и удержания власти, а также при игре на международной арене, самые разнообразные ресурсы. Богатство, разноплановость и пестрота ресурсов заложены самой спецификой постсоветского Казахстана. Возможно, будь такой богатый инструментарий у Ислама Кримова – единственного из пятнадцати “больших мужчин”, кто начинал самостоятельное плавание одновременно с Нурсултаном Назарбаевым и до сих пор находится на вершине власти – и он бы обошелся в Андижане без пулеметов. Однако история не терпит сослагательного наклонения.

Г-н Назарбаев прекрасно знает устройство и принципы функционирования государственного аппарата. До 1991 года, может быть, и у него были неудачи в схватках “под ковром” и аппаратных интригах. Но все, что можно наблюдать за период независимости в стратегическом измерении – сплошь успехи. Возможно, здесь сыграл фактор того, что народ так и не стал субъектом политики (она до сих пор носит внутриэлитный характер). Короткие вспышки, вроде противостояния в Шаныраке 2006 года, принципиально ситуацию не меняют.

Вообще-то (по политологическим канонам) вовлечение народа в политику принимает необратимый характер, когда в процесс массово включается молодежь (яркий пример – “оранжевые дни” на Украине). Судя по последним межэтническим конфликтам, молодежь уже во многом “на взводе”, но “спуска” еще не произошло.

До середины 90-х гг. Нурсултан Назарбаев справлялся со своими политическими противниками и соперниками сравнительно легко. Политическое поле страны было простым, как для игры в шашки. В чем-то помогали внешние моменты. Так, после расстрела парламента в России 1993 года, казахстанские депутаты, имея нечто подобное ввиду, сдали позиции без упорного боя.

Однако рынок, веяния и феномены глобализации, приватизация (если это можно так назвать) стали усложнять общую картину. В общем, постсоветская республика от однообразия пришла к разнообразию через безобразие. Ну, в смысле, от социализма к капитализму через приватизацию. И вот в 1998 году, когда экс-премьер Акежан Кажегельдин заявил о своих президентских амбициях, борьба велась уже не по законам шашек, а как в шахматах. Победил сильнейший, но и г-н Кажегельдин смог уцелеть на политической сцене – только территориально его место стало за границей.

А потом был 2001 год и Демократический выбор Казахстана. Поход на неугодных олигархов со стороны президента и его команды не был легкой прогулкой, однако и здесь все у матерого госфункционера получилось. Оппоненты явно недооценили такой момент, как репрессивный ресурс. А все силовые и судебные структуры были и остаются в исключительном ведении главы государства.

Если вернуться к тезису об изобилии ресурсов, то на практике это проявляется в том, что когда нужны казахские национал-патриоты – им дают деньги и эфир. Пропала потребность – они задвигаются на периферию общественной жизни. Пошли сигналы об излишнем напряжении среди славянских этносов – Ак Орда делает успокоительные вещи в их адрес. Появилась потребность в аксакалитете – он тут как тут. Стал надоедать – призвали на авансцену побольше молодежи и технократов. Какая-то властно-финансовая группировка стала непропорционально мощной – ее активы изымаются как “излишки” в пользу других представителей правящего слоя… В общем, всегда в наличии те, чьи установки прямо противоположны, а значит, есть пространство для моделирования.

Однако балансировать и выстраивать механизмы сдержек и противовесов с центром в виде самого себя Нурсултану Назарбаеву становится все труднее. Мир внутри Казахстана и вне его продолжает усложняться, создавать новые угрозы и феномены, про которые много чего не известно наверняка. Шахматы уже превратились в чатурангу (индийская игра вроде шахмат, но там четыре игрока сражаются каждый против всех, а победителем может стать только один). Однако “комплекты фигур” у противников неравноценные. У кого-то не хватает “слонов”, где-то сразу пара “ферзей”, но отсутствуют “кони”, у третьего дефицит “пешек”.

Вместе с двадцатым веком ушли в прошлое и великие идеи, за которые люди готовы были отдавать свои жизни. Все, что сегодня на вооружении – римейки из прошлого. Международная политика стала предельно циничной – все меряется только на ресурсы (в любом виде) и с позиций национального (государственного) эгоизма. А тут еще и международное право как-то легко и быстро умерло всего за несколько лет, пустив глобальный мир по беспределу. Г-н Назарбаев все это хорошо понимает, от чего его политика многовекторности (периодически проходящая модернизацию и корректировку) остается успешной.

Но главные вызовы Нурсултану Назарбаеву как главе государства все-таки исходят не извне, а изнутри. Экономический кризис, рост социальной, межэтнической и языковой напряженности, латентные войны властно-финансовых группировок, повальная коррупция, криминализация общества и массового сознания… А есть еще один фактор, которому нечего противопоставить – время.

Парадокс ситуации в том, что принципиальное решение может принять только г-н Назарбаев. Все остальные акторы политического процесса на сегодняшний день лишь цветы (кактусы) на обочине дороги. Что решит президент относительно долгосрочного будущего страны – не знает никто, но все ждут его решения. Потому что без внятности предстоящих перспектив все остальные остаются дезорганизованными в их собственных действиях. Логика исторического и политического процесса требует, чтобы Нурсултан Назарбаев четко определился по будущему. Он этого не делает. Из-за этого другие тоже не знают наверняка как себе вести. Круг неопределенности замкнулся.

Все хотят хорошо провести время, но время не проведешь.