8 декабря 1980 года, в Нью-Йорке, сумасшедшим фанатом был застрелен великий поэт и музыкант, одна из величайших легенд XX столетия Джон Леннон.
Двадцать лет он был на виду у всего мира, олицетворяя ярость и нежность, интеллект и бунтарство, свежесть и надежду. Два десятилетия он давал миру шанс и призывал вообразить, что под ногами нет ада, а над головой — только небо.
Откажусь от очередного изложения набивших оскомину фактов из жизни музыканта. Лучше приведу слова самого Джона. Лучше него никто не скажет:
Делай свою мечту. Собственную. Вот что я говорю сейчас. Воплощай свой проект. Хочешь спасти Перу, спасай Перу. Нет ничего невозможного. Все можно сделать, если не перекладывать это на руководителей. Не ждите, что Джон Леннон, Йоко Оно или Боб Дилан придут и сделают это за вас. Вы должны сделать это сами. Так советуют все великие учителя мира сего. Они могут указать путь, оставить указатели и немного инструкций в различных книгах, которые ныне названы святыми, которым поклоняются ради обложки, а не ради того, что в них говорится, но там все указано, и это было, есть и будет доходить по-любому. Ничто не ново под солнцем. Я не могу всех пробудить. Вы должны пробудить себя сами. Я не могу вас исцелить. Но вы можете исцелить себя сами.
Его песни не перестанут слушать никогда, у него будут учиться всегда.
|
Те отклики, которые он сумел вызвать в чужих сердцах — это, в конечном итоге, тоже порождение и продолжение его личности. Миры Джона Леннона побуждают к творчеству, в какой бы форме оно не выражалось.
В Алматы в спальном районе, в глубине дворов, на доме, на серой бетонной стене висит табличка: ул Джона Леннона. Инициатива жильцов, простых людей. Не музыковедов, не даже просто музыкантов. Они не ходили в акимат, не испрашивали высочайшего разрешения, просто сами решили, что у них будет улица Джона Леннона.
|
Девушка по имени Камила под впечатлением от “Imagine” вышила вручную портрет Джона.
А алматинский поэт Иван Полторацкий написал невозможно-талантливое стихотворение:
Звонок Джону Леннону с неизвестного номера.
Есть такая страна, Джон,
Где все играют на банджо
и не думают о еде.
Ты даже не представляешь, Джон, –
они питаются светом,
исходящим от собственных жён.
Свет со вкусом вина и хлеба,
свет, играющий на ветру.
Смотришь в небо,
перебираешь
полоски струн,
лёжа на тёплых коленях жены,
и никакие занятия больше тебе не нужны.
Тебе понравится, ты не такой пижон,
приезжай вместе с Йоко, Джон.
Аж сердце ёкает, когда думаю, что снова тебя увижу,
это даже лучше, чем ночью гулять по Парижу.
Если не хочешь банджо,
то захвати свой старый, как смерть, рояль.
Это такая страна, Джон,
там совсем не нужна мораль:
ты играешь – жена излучает свет;
и ни войны, ни религии – нет.
Это не страшно – подай мне знак,
я пришлю за тобой упряжку
и несколько звёздных собак.
Их потом не догонишь
ни на самолёте, ни на корабле.
Ты понимаешь, Джонни,
эта страна не совсем на Земле.
Да, что-то вроде Клондайка:
добираться только на лайках,
работать, не покладая рук,
только климат мягче и вместо золота – звук.
Здесь много отличных ребят
и настоящего рок-н-ролла.
Не знаю, как насчёт Пола,
а Джордж скоро будет здесь.
Бросай свой Лондон
и его туманную спесь!
Как выйдешь на улицу,
крикни: “ Довольно!” –
возникнет
возничий по имени Марк.
Сначала будет немного больно,
потом беспросветный мрак;
а через секунду ты будешь дома, Джон.
Начни с тональности до мажор…