“Задача в том, чтобы не закоснеть в национализме
и вместе с тем не раствориться в бесцветной гуще человечества”.
Л. Фейхтвангер, “Сыновья”.
Однажды в некоей стране, самой богатой и развитой в своем регионе, случилось невиданное: значительная часть ее населения восстала против своего названия. Названия, подчеркнем сразу, авторство которого принадлежало провластным идеологам. “Конфликт самоидентификации” грозил обернуться серьезными и долговременными последствиями.
Не будем долго интриговать читателей вопросом, о какой стране речь. Серьезность момента не дозволяют таких “игр”. Скажем сразу: речь не о “доктрине “национального единства Казахстана”, и не о “бунте” против нее. Речь – о “делах давно минувших дней”. Опыт которых тем более интересен сегодня.
Необходимое отступление. Большая часть использованного для написания данной статьи материала взята из книги “Национальная идея в Западной Европе в Новое время. Очерки истории”, под редакцией В. Бондарчука, (Москва, изд. дом “Вече”, 2005). Интересуясь данной темой в течение многих лет, могу сказать – это лучшая работа из изданных по ней на русском языке. Данное отступление сделано для тех комментаторов, которые считают, что можно обойтись чтением некоторой информации с интернет-сайтов для дискуссий по сложным проблемам.
Конфликт возник в Британии. Тем людям, о ком идет речь в начале этой статьи, никак не хотелось называться “британцами”. Данный “конфликт самоидентификации” лидер движения, Дж. Уилкс, формулировал как протест против “растворения имени англичанина … в имени британца”.
Стоит сразу подчеркнуть: происходило это “расщепление” нации не в результате долгого периода экономических сложностей и политических провалов или в результате проигранных войн. Наоборот. “Взрыв английского национализма, противопоставившего себя … британскому национализму”, последовал за исключительно успешным с точки зрения экономического и социального развития периодом. Население Британии жило в хорошей, зажиточной стране и привыкло смотреть на соседей свысока – если Франция в течение 18-го века переживала голод общенационального масштаба 16 раз (! – Я.Р.), то на британских островах в том веке его вообще не случалось. Население страны активно развивало различные ремесла и – особенно! – торговлю. Граждане страны “путешествовали… гораздо чаще, чем их современники в других странах”. По любому социально-экономическому критерию, оценки тогдашней Британии во многом опережали другие страны региона – Западной Европы. Плюс к этому, страна еще и вышла победительницей из Семилетней войны, которая была “самой успешной войной, которую Британия когда либо вела”.
Нельзя не отметить: добиться всех этих успехов можно было во многом благодаря ранее достигнутому консенсусу по вопросам межэтнических отношений и отношений различных этносов – англичан, шотландцев, валлийцев — с верховной властью. В результате трудного пути, в 17-18 веках начала появляться британская нация, хотя и названная профессором истории Принстонского университета Линдой Колли “изобретенной нацией, наложенной сверху на более старые расстановки сил”.
И вот – после всей череды успехов, на фоне посрамленных соседей, нация как таковая вдруг “дала трещину”. В 1760-1770 годы, англичане “восстали” против британцев. Лидер “национально-идеологических мятежников” Уилкс настаивал, что термином “Англия” должен называться весь остров, а не его историческая часть под этим именем. Не нравилось ему и его сторонникам и наличие большого, как им казалось, количества неангличан во власти. Даже премьер тогда не принадлежал к титульной – согласно взглядам Уилкса и его сторонников – нации, будучи шотландцем.
Исследователи высказывают мысль, что, в чем-то, именно период эффективных успехов и спровоцировал этот конфликт: “Британия непомерно раздула свой национальный престиж”, а возросшие амбиции людей, привыкших к успеху и победам, всегда потенциально опасны. Неизвестно где они могут “прорваться” конфликтом.
На самом деле в основе выступлении Уилкса и его сторонников лежали более практические мотивы, чем спор о терминах “британский” или “английский”. Как раз в ту эпоху Шотландия и, в меньшей степени, Уэльс, начали наконец-то всерьез интегрироваться в британский рынок и культурное пространство. В военной, административной и даже деловой элите появилось немало шотландцев. Более того – шотландские университеты стали лучше английских, а мир узнал передовые шотландские умы – экономиста Адама Смита и философа Юма. Многие англичане ничего против не имели. Но другие никак не могли принять такой порядок вещей, когда “если основная британская идентичность … тогда англичане поставлены твердо, раз и навсегда, на свое место, сведены к составной части более значительного целого…”. Этого Уилкс и его сторонники принять не могли, и шли за свою “английскость” даже в тюрьму.
На что еще в той истории стоит обратить внимание сегодня нам, живущим в Казахстане? На идейно-психологические аспекты: обе стороны вели активную борьбу за “захват контроля над важной и эмоциональной частью английской национальной памяти”. Пытались “приватизировать” и трактовать лишь со своих позиций значимые события британской (английской?) истории. При этом к исторической объективности и даже к честным попыткам ее поиска это могло и не иметь прямого отношения. Авторы “Национальной идеи в Западной Европе в Новое время” в этом месте цитируют как нельзя кстати слова великого французского историка Э. Ренана – “Искажение своей истории – часть существования нации”.
В Британии же еще более века шла борьба за доминирование между собственно “коренным” национализмом и другими формами самоидентификации жителей Британских островов. При чем все претендовали на понятие “истинный патриотизм”. Путь этих течений был очень извилистым. Принимая, порой, и удивительно “зигзаги”. Например, новая “инкарнация” одного из них, т.н. “евангелистов”, во время Крымской войны не одобряла союз Британии “с католической Францией и мусульманской Турцией против России, чье православие рассматривалось как более предпочтительное сравнительно с “продажностью” Рима”. Представляете, каким “вывертом” с точки зрения еще очень “сырой”, но уже исподволь начавшей формироваться “европейской идентичности” были подобные заявления?
Стоит обратить внимание и на такой факт из книги. Ни одно национально-историческое строительство (а в ней рассмотрены истории этого процесса в основных крупных западноевропейских нациях) не обходилось без создания новых или национальной приватизации старых историко-идеологических мифов. Как правило, это были мифы о “богоизбранности”, довольно широко распространенные в ту эпоху (чрезвычайно сильным он был в Португалии). Или позитивистски рассматриваемое реальное прошлое с серьезными элементами его реконструкции в угоду “нынешним задачам”. Так, формирование итальянской нации шло под т.н. “Древнеримским мифом”, греческой – “Великой идеи”, пытавшейся “сплавить” эллинистическое культурное наследие и византийское православие. В испанском самоосознании себя нацией, такую роль играла т.н. “Розовая книга”, идеализирующая историю. У немцев в ту пору этой функции “служили” крайне романтизированные образы древних германцев и императора Фридриха Барбароссы.
Нигде не обходилось без внутренних конфликтов, выраставших из трактовки нации, без поисков ответов на вопросы кто “правильный”, кто “не совсем” а кто “совсем не”. Решались эти болезненные процессы, как правило, через серьезные испытания, тяжело переживавшиеся всеми задействованными сторонами. Так, конфликт “британцев” и “англичан” разрешился войной с американскими колониями Великобритании – активное участие в ней всех этнических групп британского общества, совместно пережитое поражение, привело к тому, что этнические претензии уже не могли найти места в молодой политической нации. “Империя стала окончательно британской”.
Автор статьи всегда был сторонником обращения к первоисточникам. Поэтому очень рекомендую данную книгу. Любая историческая аналогия – поверхностна, это закон. Но в книге много очень хорошего материала, позволяющего понять нынешние процессы, коль скоро они в стране так обострились. На мой взгляд, если бы идеологи “Ассамблеи” читали хорошие книги, были бы более образованы (или честны?). Но, все же, лучше думать, что пассаж с “Доктриной”, вызвавший такую волну, был ими допущен по недомыслию и прорех в образованности, чем из-за нечестного, в общем-то, желания хоть что-нибудь выдать “на гора”, лишь бы оправдать свое существование. И не создали бы такого повода для острого конфликта. Совершенно не нужного в нынешних сложных условиях. Могу посоветовать еще несколько хороших работ. Это “Война и революция в Европе 1905-1956” Андреа Грациози (Москва, 2005) – в ней есть очень актуальная тема этнополитических процессов, идущих при переселении больших масс крестьян в города. Это блестящая работа историка Алексея Миллера “Империя Романовых и национализм (Москва, 2008) – опыт государственного управления этнополитическими процессами. Очень интересная книга В. Фрейдзона “Нация до национального государства” (город Дубна, 1999). В ней, по мимо прочего, описан пример, как могут развиваться процессы национального строительства у народов, оказавшихся в исторически очень сложных ситуациях.
Просто очень бы хотелось, чтобы по настоящему хорошие книги входили в наше информационное пространство.
Закончить статью хочется цитатой из той книги, на основе которой написана статья. Она объясняет и иллюстрирует очень многие, порой иезуитские, а порой просто суетные, поступки и слова. Вот эта цитата:
“Гордость за свою нацию, сознание ее величия – своего рода психологический допинг, моральная поддержка и компенсация для социально приниженных”.