Выжившие в Найроби

На выходе из аэропорта в Найроби меня ожидали. Солидный джентльмен держал в руках табличку с моим именем. За этим следует “Welcome to Kenya”, и я сажусь на заднее сидение старой японской праворульки. Тут же подсаживаются еще два джентльмена, которых водитель представляет своими друзьями. Я удивлен, но ничего не говорю. Таким составом мы едем в зарезервированную мной комнату гест-хауса, чей представитель, по идее, и встречал меня в аэропорту.

За окном проносятся безрадостные картины столичной жизни: хмурое дождливое небо, разваливающиеся дома, тощие коровы на проезжей части, беспорядочная торговля всевозможным хламом… Мне казалось, что все будет гораздо ярче.

Мы едем от силы минут семь и останавливаемся перед покосившимся двухэтажным зданием. Отель! – гордо произнес мой встречающий Чарльз, с которым уже познакомились. Я категорически отказываюсь выходить. Во-первых, в рекламе все выглядело совсем иначе, во-вторых, я знал, что район трущоб в Найроби начинается сразу за аэропортом и тянется на десяток километров: то есть преодолеть его мы бы не смогли физически. Разговор идет на повышенных, и я начал соображать для чего в таких ситуациях встречают трое. Внезапно Чарльз идет на попятную – “Договор был на 20 долларов с человека в сутки?”. Именно, подтвердил я. “Тогда это здесь, но есть еще другое место – там 60 долларов с человека”. Я тут же дал согласие, понимая, что в любом случае выигрываю время.

Через сорок минут, объехав стороной даун-таун, мы въезжаем в какое-то подобие предыдущих трущоб, хотя… нет. Грязи достаточно, коровы бродят, заборы мрачные и бессистемные, но только из-за заборов проглядывают виллы. Мы въезжаем в привилегированный район и останавливаемся в аналоге алматинской многоэтажной элитки, находящейся под надежной охраной. С бассейном во дворе и пальмами – как и было на рекламе. “Я — хозяин отеля, где мы были, и я — хозяин этой квартиры” – гордо произносит Чарльз, когда мы входим в роскошную четырехкомнатную квартиру. Правда, очень быстро выяснилось, что не он хозяин жилплощади, а его мама, ожидающая нас внутри. Наши компаньоны по поездке оказались его братьями. А с мамой мы быстро договорились снять эту квартиру по 30 долларов с человека, вдвоем (мой попутчик по предстоящей поездке прибывал ближайшей ночью). Недовольные тем, что не удалось отбить клиента у мамы, братья уезжают, затребовав помимо оплаты за услуги такси чаевые. Вместо денег я им подарил тюбетейку, после чего хмурые все трое удалились. Ближе к вечеру я стал знать немного больше о странных отношениях внутри кенийских семей.

Небольших магазинов рядом не оказалось, да и в самом Найроби они отсутствуют, как класс. Есть только супермаркеты, которые находятся под круглосуточной охраной вооруженных полицейских. В ближайшем супермаркете я покупаю пиво, возвращаюсь назад и застаю в квартире молодого родственника хозяйки квартиры, которая тактично съехала после моего заселения.

Против общения у меня ничего нет. Подозреваю, что не только любопытство, движет моим новым знакомым Фернадесом. Выясняется, что он также вовлечен в хитросплетения семейного туристического бизнеса и пытается узнать мои планы на ближайшие дни, с тем чтобы предложить экскурсионные туры в национальный парк Найроби, и другие достойные посещения места. Я предлагаю со своей стороны о делах поговорить позже, а для начала выпить пива, за знакомство, тем более, оно уже в холодильнике. За беседой выясняю: во-первых, Найроби, с его слов, ныне один из самых безопасных городов Африки – “теперь здесь грабят только ночью, а лет пять назад…”, во-вторых, мы можем в любое время переселиться в его виллу, где он живет вместе с бабушкой – за меньшую сумму, чем мы платим в этой квартире. Тут же он выложил, что его бабушка чрезвычайно богата – подарила ему новый автомобиль и оставит ему виллу по наследству, и предложил в рамках экскурсии съездить в деревню к его родителям — “увидеть настоящую Кению”, но сразу же предупредил, что родители его очень бедные и голодают. Почему бабушка им не поможет, он так и не смог объяснить, но зато такой расклад очень удобно вписался в товарно-семейные отношения, чему я стал свидетелем по приезду (ничего личного, только бизнес!). Пока не дошли до “в-третьих”, я достал бутылку привезенной водки. Но как-то быстро мой собеседник ушел в себя, так и не успев обговорить возможные туры. Утром, владелица квартиры сообщила, что Фернандес сильно заболел, так что экскурсий сегодня делать не сможет. Оставшегося пива в холодильнике не оказалось: так что причина недуга моего собеседника легко объяснялась. Хотя на экскурсии нам и так не хотелось – все это стоит немалых денег, к тому же на Найроби запланировано всего два дня….

До делового центра получилось примерно час пешком. По дороге абсолютно ничего примечательного, если не считать грязи и мусора (несмотря на элитарность района), среди которого высажены цветники с экзотической для нас растительностью. Но и те вполне гармонируют с окружающим рядам колючей проволоки, которая опоясывала каждую клумбу, а то и отдельное насаждение. Гуляющие по дорогам коровы и козы дали понять, кто может на них покуситься. Разросшимися цветниками смотрелись и виллы, также обнесенные высоченными заборами с колючей проволокой, на этот раз явно не от коз. Так, с максимальной осторожностью, чтобы не попасть в лужи грязи или не наткнуться на проволоку, мы двигались в центр, а ощущения прогулки внутри концлагеря не исчезали. Апогеем этого стала площадка для курения в городском парке.

Кения на несколько месяцев раньше Казахстана погрузилась в борьбу с курением. Но их власти подошли к делу куда как радикальней: курить запрещено повсеместно. В увеселительных заведениях должны присутствовать курилки; что же касается города, то единственное отведенное для курения место мы обнаружили в городском парке — клочок замусоренной земли, огороженный по периметру все той же колючей проволокой. В центре возвышается плакат “Smoking zone”. Штраф за курение вне отведенных местах, составляет около 500 долларов, что для большинства кенийцев является суммой совершенно неподъемной. Так что буквально за пару недель курение в общественных местах было побеждено.

Деловой центр, местами вполне респектабельный, но по большей части запущенный, абсолютно не впечатляет. К тому же, хаотичное движение толп прохожих и транспорта не дает возможности для остановки. Только вперед по течению. По той же причине не получается ориентироваться по карте. Поэтому направление до требуемого нам посольства Уганды решили спросить у регулировщика. Постовой, забыв о своих обязанностях, взялся довести нас собственноручно до основной дороги, ведущей к посольству. И только через квартал мы смогли его убедить, что сможем теперь добраться самостоятельно, а ему бы лучше вернуться к движению. Тем более, что даже в центре светофоров — минимум, да и никто, собственно, на них внимания не обращает…

Следующая встреча со стражами порядка произошла вечером, накануне отъезда. В пустом кафе, где мы от нечего делать вечером наблюдали футбольный матч, ввалилась компания из трех полисменов. Причем, двое уже держали одного под руки. Судя по выпирающим животам – начальство, люди вполне состоявшиеся. Отложив в сторону “калаши”, бойцы заказали бутылку виски. И тут же предложили нам подсесть. Завязалось знакомство. Они стали жаловаться на низкую зарплату, тяготы полицейской жизни, постоянные риски (последнее, если судить по уровню преступности, весьма логично). С другой стороны, их вид утверждал обратное. Все невзгоды наверняка перекрывались некоторыми преимуществами. Проведя несложные арифметические подсчеты (средняя зарплата офицера полиции 80 долларов, при средней стоимости ужина в недорогом кафе 15 долларов приводит к каким-то иным доходам), мы не стали сильно переживать за судьбу этих полицейских, но не показали вида и заказали вторую бутылку – закрепить знакомство… Потом один из трех наших собеседников уснул, разбив при этом стакан. Так что его снова подняли двое коллег, и, не расплатившись, погрузились в автомобиль. Авто, юзом двинулось по неосвещенным улицам, унося бойцов нести свою нелегкую службу.

Все относительно. И по африканским меркам Найроби — один из самых динамичных и развитых городов черного континента. Правда, кенийская столица получила сомнительный “приз” от Организации объединенных наций, в виде статуса “С”, присуждаемого городам с самым высоким уровнем преступности. Опять же, мегаполис манит в себя сотни тысяч жителей бедных регионов. И относительного процветания добиваются единицы – о чем свидетельствуют самые крупные в мире трущобы под названием Кибера (Джунгли). И если с первой напастью власти еще как-то борются (как правило, методом открытия огня по подозреваемым), то, что делать с миллионом жителей трущоб, никто не знает. В 1900 году, через год как город был заложен, его пришлось сжечь, после того как в нем разразилась эпидемия бубонной чумы. Судя по кампании против курения, от властей можно ожидать чего-то подобного.

Вечером, сидя в автобусе, отходящего в столицу Уганды Кампалу, мы снова видим полицейских – их около двадцати в военных касках, бронежилетах и с “калашами”, трусцой направлялись в сторону неблагополучного района, примыкающего к офису автобусной компании. Сразу вспомнились слова Фернандеса, что Найроби безопасен, но только днем. При этом жители Найроби привычно обзывают его Nightrobbery – “Ночной грабеж”. Коренные жители уже с этим свыклись: когда ничего не меняется десятилетиями остается привыкнуть. Но та же преступность серьезно тормозит развитие города — в первую очередь, мелким коммерсантам все равно придется нанимать охрану, поэтому и нет небольших магазинов. К тому же не всякий турист, зная о репутации города, согласится сюда ехать.

Что касается трех полисменов, встреченных в кафе, то один из произнесенных им тостов был за то, что они прожили этот день и выжили. Так что помимо нынешнего статуса, им есть чему радоваться.

***