Ни одна тема в последнее время не обнажает столько проблем, фобий и критических оценок, не звучит так драматично, как тема отношений Казахстана с Китаем. В дискуссиях об этом, даже не связанные напрямую с КНР, проблемы обостряются и драматизируются. Китай становится не то “кривым зеркалом”, не то “магическим кристаллом” (но обязательно с картиной невеселой перспективы) казахстанской самооценки. Ну где еще, как не в такой дискуссии можно услышать из уст академика (Аманжол Кошанов) такую фразу: “угроза потери нашей независимости назревает с каждым днем”.
Все это очень ярко проявилось на круглом столе “Влияние Китая на экономику Казахстана: угрозы и возможности”, проведенном Институтом экономики (ИЭ) МОН РК и Агентством по исследованию рентабельности инвестиций. Вот некоторые из прозвучавших на ней заявлений и оценок. И, попутно, некоторые к ним комментарии.
Академик Оразалы Сабден, директор Института экономики МОН РК, в интервью СМИ перед конференцией заметил: в развитии экономических отношений с КНР надо делать ставку на инновационное, технологическое развитие. В связи с этим, вероятно, нужна отраслевая программа индустриально-инновационного развития на 20 лет между двумя нашими странами. А позже, в озвученном докладе, г-н Сабден отметил: “большие сомнения вызывают возможности китайских нефтяных компаний в технологических прорывах, в поставках новейшего технологического оборудования… Вызывает вопросы и сама система менеджмента на СП, поскольку существует глубокая разница в культурных навыках и привычках”.
Так как же на этом фоне выстраивать индустриально-инновационное сотрудничество с КНР?
Академик Кошанов, заведующий отделом Института экономики: “Китайская экспансия и аппетиты в отношении такой небольшой страны, как Казахстан, глобальны”. “Мы должны распрощаться с надеждами на формирование в новых условиях легкой промышленности Казахстана”.
В части промышленности, вероятно, это действительно так. Пусть поздно, но нельзя не заметить здесь: почти все постсоветские годы представители этого сектора нашей экономики, создавшие одну из наиболее активных бизнес-ассоциаций, пытались поднимать эту проблему, предлагая и варианты ее решений. Насколько они были жизнеспособны? Теперь на этот вопрос уже не ответить, так как, по сути, ни разу не было сделано серьезных попыток защитить и поддержать отрасль.
Олег Егоров, доктор экономических наук, представил доклад, посвященный в основном нефтегазовому присутствию КНР в РК. Китайские компании уже имеют значительную долю в нефтяной промышленности республики. При чем складывается она как из контроля над запасами сырья, так и добычи и переработки, а также наличия трубопроводной системы и автозаправочных станций. “Все это должно уже сейчас вызывать настороженность, так как подобная ситуация угрожает национальной безопасности страны”. Китайские нефтяные компании в Казахстане “на текущий момент, а особенно в перспективе, представляют собой серьезного конкурента национальной компании “Казмунайгаз” на внутреннем и внешнем рынках”. Выводы наш ученый из этих оценок делает следующие. Первый: именно в нефтяном секторе между КНР и РК необходимо осуществлять взаимовыгодные деловые отношения, и не только в экономических вопросах, но и в части увеличения “казахстанского содержания”. Второй: обе страны должны “консолидировать усилия для развития обрабатывающего сектора экономики РК, в частности, машиностроения”.
Что тут скажешь… Насколько это было бы хорошо, настолько же и непонятно, зачем это нужно китайцам. Помниться, что-то очень похожее звучало в отношении западных компаний в 1990-е годы, когда они “заходили” в нефтедобывающий сектор РК. И – на счет “казахстанского содержания” — стоит вспомнить большие успехи программы импортозамещения и работу Казахстанского контрактного агентства.
Константин Сыроежкин, ведущий научный сотрудник КИСИ, считает: говорить о геополитике в сотрудничестве между Казахстаном и Китаем, можно, хотя и проблематично. Оно носит, все же, региональный характер, и “в контексте геополитики может рассматриваться лишь как один из элементов “Большой игры”, ведущейся основными геополитическими акторами на постсоветском пространстве вообще и на пространстве Центральной Азии в частности. В этой “игре” Казахстану скорее отводится роль объекта воздействия”.
Зная традиции отечественной интеллектуальной среды, можно предположить, что у этого тезиса найдется много оппонентов (другой вопрос, насколько аргументированных). Зато с другим тезисом г-на Сыроежкина, поспорить трудно в принципе: “если мы завтра создадим с КНР зону свободной торговли, то послезавтра о нас, как о независимом государстве, можно будет забыть”.
Впрочем, помниться, в 1998 году, в Москве, на конференции “Казахстан на пороге 21 века”, известнейший российский китаевед Виля Гельбрас говорил, что Китаю, Казахстану, России и Монголии надо создать межгосударственную структуру со свободным потоком товаров, капиталов и рабочей силы… К счастью, московский мэтр так и остался не услышанным.
Ораз Жандосов обратил внимание на отсутствие в госструктуре Казахстана законодательства, института и самой концепции определения и контроля предельного уровня участия иностранных инвесторов в чувствительных секторах национальной экономики. “Это касается не только китайского участия, завтра могут те же вопросы возникнуть и в отношении российского участия в тех или секторах”. Такая практика и структуры есть во многих странах: В США, которым из-за объемов экономики, казалось бы, некого бояться; в России; в Австралии, похожей на нас структурой экономики и политикой в отношении иностранных инвестиций в сырьевой сектор.
Ну как тут уйти от вопроса – почему же до сих пор такой структуры нет в Казахстане? Ведь будь она, возможно, и не было бы того, о чем говорил Олег Егоров, что так нервирует сегодня казахстанское общество. Помните, в тех же 1990-х на Западе очень хвалили Казахстан за темпы и глубину экономических реформ, самых лучших в СНГ? Все сделали тогда реформаторы для комфорта иностранных инвесторов. А вот этот вопрос проглядели…
В подобном стиле выглядят и другие попытки посмотреть на разные аспекты двусторонних отношений. Все упреки в адрес соседей или вопросы – почему что-то, что должно существовать и работать в контексте казахстанско-китайских отношений, по факту отсутствует, тут же, как шарик в пинг-понге, отскакивают вопросами или упреками в адрес тех или иных казахстанских структур. Вариантов вопросов не много: Почему не сделано? Почему не раньше? Почему сделано, но плохо?
Второй из этих вопросов можно адресовать и не раз звучавшей на круглом столе идее создания в Казахстане исследовательской структуры, которая бы занималась изучением как процессов развития Китая, так и двусторонних отношений. Действительно, чрезвычайно странно, что у нас до сих пор нет такой структуры. Тем более, что когда то таковая была, кажется, называлась Институтом по изучению России и Китая (публичная известность некоторых, очень влиятельных сегодня, политологов, начиналась в ней).
Здесь, как и во всем, видны базовые казахстанские беды: неадекватность оценки и запаздывание реакции.
***
© ZONAkz, 2010г. Перепечатка запрещена