В Таразе идиллически тихо.
Город постепенно отошёл от шока недавнего теракта, и таксисты показывают место последнего взрыва со странной гордостью, вот, дескать, какие мы теперь, со своим местным интересным несчастьем.
Примерно с такой же интонацией алматинцы показывают гостям со смотровой площадки Коктюбе войлочно-серую завесу над городом – а это наш смог.
Чтобы понять город, иногда бывает достаточно посетить местный музей и рынок.
Рынок в Таразе за последние годы окончательно утратил восточное очарование и превратился в смрадное, грязное, забитое под завязку дешёвым китайским барахлом толковище.
Куда то подевались грузные золотозубые дунганки с наведёнными усьмой бровями и хохотушки-кореянки, с вечно мелькающими в руках ножами, вместе со своими пряно-маслянистыми, жгучими салатами в громадных тазах. Ветхих стариков, торговавших неспешным восточным товаром – крохотными вязаночками корицы, звёздчатым анисом, имбирём, кунжутом, кардамоном, семенами усьмы и базилика в полотняных мешочках и деревянными гаджетами – трубочками для люлек и ситами, сменили нахрапистые молодки в пуховых, завязанных крест-накрест платках. И все мне — сёстры. Только и слышно – сестра, купи!
Над этой копошащейся, торгующейся, крикливой ордой — плывёт делано-утомлённый, с сексуальными обертонами голос из колонок:
“Кайфуем, сегодня мы с тобой кайфуем…”.
В мажористом супермаркете “Дәмдес” на коробочке с черносливом ценник с надписью “Чёрный слив”, со старательно прорисованными точечками над “ё”. А круассаны, как почти во всех супермаркетах страны, именуют “куросан”. Скорее всего продавцы, окончившие в массе своей казахские школы, соединяют в одно слово “кур” (от “курица”) с казахским “сан” — бедро или ляжка. Круассан ведь по форме действительно похож на куриное бёдрышко.
В местном храме торговли предметами бедняцкой “роскоши”, бывшем ЦУМе, музыкальные пристрастия не меняются десятилетиями. Кажется, приедешь ещё через десяток лет, а любимой музыкальной композицией местных пав и дев так и останется хит “Ах, какая женщина, какая женщина, мне б такую…”.
Сами павы и девы – человеческий материал, тянущий на полноценный отдельный очерк.
Это хозяйки торговых точек – узбекские, турецкие и чеченские девушки. Отдельная ветвь человечества, со своей ценностной ориентацией, иерархией, сленгом (любимое их выражение – чё, деловая что-ли?), со своей корпоративной модой – джинсовые и кожаные юбки “в пол”, полный макияж с раннего утра, кофточки с люрексом и стразами, стразы даже на ногтях, на головах невесомые слабо завязанные косынки, кажется, дунешь на неё — и косынка слетит. Ничего подобного, эти косынки не слетают и под сильнейшим ветром.
Товар в бутиках – отражение вкусов и представлений девушек о прекрасном.
Напольные десятипудовые вазы с человеческий рост, искусственные цветы с пластиковой росой на лепестках, сервизы в жутких розочках, синтетические покрывала цвета “вырвиглаз”, сияющие наборы кастрюль с самоварным золотом по ободу, металлические “орлы и куропатки, рогатые олени” в натуральную величину, кошмарные вечерние наряды из шёлка и атласа, а на груди роза из бисера величиной с суповую тарелку.
Товар призван обслуживать подарочный сегмент тоев, юбилеев, свадеб.
Такое можно только подарить кому-нибудь, кого не жалко. Купить это себе, внести в свой дом или надеть это на себя и этим пользоваться — за пределами человеческих возможностей.
В сфере обслуживания царит мелкий местечковый произвол – в кондитерской нельзя купить один пирожок с картошкой, можно только два, или четыре, или восемь, или десять.
На двери магазина бытовой техники объявление фантасмагорической наглости и глупости:
“Категорически запрещено запоминать (sic!) и выносить (sic!) из магазина цены на товар”.
Что будет с теми, кто всё-таки осмелится “запомнить” и “вынести” — многозначительно умалчивается.
Возле окошка круглосуточной аптеки, рядом с кнопкой вызова, ёмкая надпись: “Уже иду!!!”, а в “бегущей строке” местного канала — отдающие националистическим душком объявления: “Корея – корейцам! Визы Н-2. тел. 877720…..”.
Читать местную прессу – сплошное удовольствие. В столицах наш циничный брат журналист давно утратил способность к написанию таких текстов:
“Таразский скульптор Айдархан Сихаев презентовал монументальную скульптуру “Баян-Сулу и Козы Корпеш”. На сегодня это самый большой памятник в городе. При этом использовался самый доступный материал – бетон, тонированный под бронзу. Предусмотрен также механизм “оживления” скульптуры, при его запуске в действие из глазниц изваяний будут течь слёзы… Замысел художника проиллюстрировал перфоманс. Ангелы в исполнении внуков автора привели к памятнику тех, кто напрочь забыл о высоких чувствах. Среди них бессердечные бюрократы и коррупционеры, не отягощённые моралью алчные девицы, террористы и тому подобный контингент. Исправить их можно — силой любви”.
И на последней странице газеты — натуралистические посулы падших женщин: “Ещё неувядшая фиалка отдаст тебе свои последние ароматы”.
Рупор местных властей, газету “Знамя труда”, раскрывать нужно с осторожностью – только приоткроешь страницу, как пружиной разворачиваются и набрасываются на читателя преисполненные истерической энергии заголовки – “Марш триумфаторов!”, “Сокрушительная победа!”.
Это не о взятии Берлина или Бастилии, нет. Это о “победе” на выборах.
|
На контрасте со всей этой провинциальной “Кафкой” — областной историко-краеведческий музей.
Сопровождает меня по музею Хапилина Людмила Алексеевна, заведующая экспозиционной частью, работает здесь тридцать лет. В последние годы редко встречаешь человека, так преданно, со спокойным достоинством служащего своему делу. В музее чисто, тепло, светло — душа отдыхает.
Экспозиция обновлялась в прошлом году, и это интересно — не стали работники музея трусливо (как поступили бы многие) выкидывать из экспозиции экспонаты, связанные с деятельностью предприятия “БМ”, хозяин которого Султан Махмадов отбывает тюремный срок.
Вот вроде ничего особенного, а как характеризует людей. Особенно в наши окаянные дни.
На вопрос, почему выставлены шампуни, джемы, варенья, крышки, выпускавшиеся ТОО “БМ”, но нет на полках водки, их главного, принесшего им славу и деньги, продукта, Людмила Алексеевна смущённо краснеет:
— Вы знаете, мы выставляли… Но у посетителей это вызывало такую странную реакцию… Особенно у мужчин – начинали радостно гоготать – а давайте, мол, поляну тут раскинем… Но мы же музей, а не балаган…
То, что не балаган – ясно с первого взгляда.
|
Это музей в том виде, каким он должен быть в идеале — прекрасный, теплокровный, по-настоящему исторический и слишком человеческий для нынешнего ландшафта.
Пусть без новомодных штучек, таких как “Ночь в музее” (флегматичных таразцев и днём то никуда не вытащишь), пусть экспозиция выстроена по замшелым советским лекалам. Главное – тут сумели достойно, со вкусом, представить то, чем владеют. В отдельном павильоне — коллекция каменных балбалов. Это собрание – заслуга ныне покойного Кузембая Байбосынова. В том же павильоне – копия Золотого человека, несколько комично выглядят его ладони то ли из пластика, то ли из воска, а вместо лица – красная тряпица.
В зале доисторических животных – динозавр из папье-маше, для равновесия хвост подпёрли стальной проволочкой, но выглядит это так, как будто зверя привязали из опасения, что он может ожить и порушить тут всё к чертям собачьим.
|
Ещё одна симпатичная деталь – на постаменте лежит кость размером с хорошее коромысло. Скромная надпись – “Ребро ископаемого животного”.
В каком-нибудь понторезном музее непременно написали бы – фрагмент скелета ископаемого, мезозойская эра, триасовый период, домен — эукариоты, царство — животные, тип — хордовые, класс — пресмыкающиеся, надотряд — динозавры.
Есть и другие занятные свидетельства уже советской эпохи:
Постановлением ЦК Коммунистической партии Казахстана, Президиума Верховного Совета и Совета Министров Казахской ССР Джамбулская область занесена в Золотую книгу Почёта КазССР за выдающиеся успехи в увеличении производства сельскохозяйственной продукции, в решении задачи догнать Соединённые Штаты Америки по производству продуктов животноводства на душу населения.
ЦК Компартии Казахстана, Президиум Верховного Совета КазССР, Совет Министров КазССР 24 ноября 1964 года, г Алма-Ата
По видимому, куража на “догнать” ещё хватало, а с “перегнать”… Загнул Никита Сергеевич.
Мирзоян. Секретно.
Секретарю райкома КПбк тов. Саттыбаеву.
|
В обком поступают заявления родственников лиц, арестованных за контрреволюционные преступления, в которых они жалуются, что их увольняют с работы, также чинят препятствия в поступлении на работу. Кроме этого поступают заявления об огульном увольнении с учебных заведений и снятии со стипендии учащихся по мотивам их родственной связи с лицами, привлечёнными к ответственности за контрреволюционные преступления. Обком предлагает Вам лично разъяснить всем руководителям учреждений, предприятий, учебных заведений и секретарям первичных парторганизаций, что увольнения с работы или учебного заведения и препятствия в поступлении на работу только по мотивам родственной связи с лицами арестованных за контрреволюционные преступления является неправильным.
Как будто судьбу заговаривал Левон Исаевич, ведь понимал, что и его родным не поздоровится в случае его ареста. Не мог такой человек не чувствовать, как сжимается вокруг него кольцо. Если вспомнить, что супруга Мирзояна потеряла рассудок от пыток и вскоре умерла в психиатрической больнице, а детей передали на попечение друзей и родственников, то документ обрастает новыми смыслами.
А ещё этот документ опровергает сложившееся в массовом сознании убеждение, что народ “при Сталине” — безмолвствовал.
Получается, что не безмолвствовал.
В Таразе идиллически тихо.
***
© ZONAkz, 2012г. Перепечатка запрещена