Албания: орлы над бункерами

На пограничном переходе между Македонией и Албанией практически никого. Женщина-офицер с македонской стороны взяла паспорта и регистрационные карточки, выданные в отеле, где мы до этого остановились. Через пару минут паспорта вернулись к нам вместе с одной из карточек, затерявшейся среди страниц паспорта. На албанском погранпункте мой попутчик замечает, что выездных штампов в паспорте нет, и по этому поводу немного “напрягается” — обратно нам возвращаться снова через Македонию. Еще больше он “напрягся” после того, как албанский пограничник лишь взглянул на паспорта, проверил что-то у себя насчет безвизовости Казахстана, и вернул их обратно, тоже без штампов. Пришлось на всякий случай уже “напрячь” пограничника и отправить его на поиски штемпеля, после чего мы вошли в Албанию.

Как и следовало ожидать, после пересечения македоно-албанской границы за исключением надписей в остальном не заметно никаких перемен. Еще через пару километров мы оказываемся на трассе, и взгляд останавливается на россыпи бункеров, возле которых уже фотографируются туристы. Начинают появляться национальные флаги с изображением черного орла на красном фоне. По ходу движения автобуса проложена железная дорога, прорезающая горы, из-за чего некоторые ее участки проходят по монументальным мостам, покоящимся на огромных гранитных глыбах. И это уже особенности Албании или Шкиперии – страны горных орлов, как называют ее сами албанцы-шкиперийцы.

Дорога до Тираны простирается через горы. По обе ее стороны лежат села, почти такие же, как и в соседней Македонии – вполне аккуратные, зеленые, вот только дома в основном одноэтажные. Ну и сама дорога, скорее, под стать нашей, из-за чего в течение всей поездки по Албании довольно трудно было просчитать потенциальные затраты по времени, если брать в расчет только километры.

Поселки резко переходят в новые микрорайоны, а за ними уже вполне типичные для нас многоэтажки, примыкающие к центру. Центральная часть Тираны вполне сохранила архитектурный дух эпохи албанского Сталина — Энвера Ходжи: массивные строения, тяжелые монументы и мощные барельефы на темы построения социализма. Впрочем, административный центр совсем небольшой, а за ним обычные районы, которые в равной степени могли бы быть как на Ближнем Востоке, так и в Восточной Европе. Разве что на серых пятиэтажках проявляется еще одна чисто албанская особенность – стены домов расписаны яркими рисунками и фигурами.

Центр центра Тираны – площадь воина Скандерберга, сражавшегося с османцами, естественно, с его статуей. Кстати, культовая для Албании персона Скандерберга нашла в 1953 году воплощение на киноэкране, причем, производство первого для этой страны фильма было совместным с Советским Союзом, за три года до того как Албания порвала с СССР и ушла в социалистическую самоизоляцию.

Несколько севернее площади высится изрисованная граффити пирамида – пустующий музей Э.Ходжи. который так и не был заполнен экспонатами. В отличие от многих своих коллег по соцдвижению Э.Ходжа добился нелюбви большинства своих соотечественников, что вылилось в последующий дрейф тела покойного правителя из одной могилы в другую. Да и другие руководители стран соцблока, мягко говоря, не понимали выходок товарища Ходжи, построившего в центре Европы государство по образу и подобию Китая времен культурной революции. Разве что без столь масштабных репрессий.

После тихой смерти вождя его тело упокоили на кладбище павших героев, откуда его в 1992 году тайно перенесли на общественное кладбище. В торце пустующего музея появился бар с глумливым названием “Мумия”. Но как-то дела у увеселительного заведения пошли не очень, так что сейчас в пирамиде царит настоящее запустение.

Рядом с пирамидой находится фешенебельный по местным меркам район Блокку, примечательный тем, что в период правления Ходжи в нем селилась исключительно партийная элита, а доступ простым гражданам туда был закрыт. Сейчас доступ открыт для всех, но селиться в нем могут теперь те, кто может позволить выложить сотню тысяч долларов за приятную, но не сильно потрясающую воображение квартиру. Там же находится дом и самого Энвера Ходжи — довольно скромный особняк. Надо признать, что, несмотря на все сумасбродства, политическая элита тех времен жила во всех странах соцблока просто убого, если, конечно, сравнивать с дворцами нынешних царьков постсоветского региона. При этом доступ сейчас в некоторые районы небожителей, также как когда-то при Ходже, для обычных граждан снова заказан.

Ну и, разумеется, Э.Ходжа был идеен на самом деле, правда, идейность его перемежалась значительными отклонениями. За пару десятков лет в традиционно сельскохозяйственной стране с прекрасным средиземноморским климатом образовался дефицит всех продуктов. Видимо, чтобы граждане не вздумали заменить обычную пищу пищей духовной, Э.Ходжа повелел запретить все иностранное, и почему-то держать дома собак и кошек. И, наконец, чтобы в отсутствие пищи обычной и пищи духовной народ не ломанулся в религию, все религии в Албании тоже были запрещены, что и было внесено в Конституцию. Вместо этого властитель решил порадовать своих сограждан бункерами, поскольку у него возникла навязчивая идея, что внешние враги, включая ядерные державы, почему-то намерены обрушить свои бомбовые запасы именно на Албанию.

Сейчас в стране насчитывается примерно по разным оценкам от 600 до 900 тысяч бункеров (при численности населения примерно в 3 миллиона). То есть программа “Каждой албанской семье по отдельному бункеру” была выполнена.

Уже после того как албанский вождь почил в бозе выяснились три неожиданных вещи:

Первое. Помимо того, что каждая семья обеспечена бункером, оказалось, что реализовать новую программу по освобождению страны от призраков тоталитарного прошлого путем выкапывания бункеров, невозможно. Уж больно на совесть их вделали. И после нескольких безуспешных попыток правительству пришлось признать свое фиаско, а бункеры сами того не ведая стали подлинным символом страны.

Второе. Все-таки полностью перекрыть духовный кислород своим согражданам Ходже не удалось. На территории страны принимались “вражеские” итальянские телеканалы, так что местное население, лишенное каких-либо альтернативных источников информации о происходящем за рубежом, было вынуждено самостоятельно учить итальянский. И настолько в этом преуспело, что сейчас этот язык вполне можно объявлять вторым государственным.

Третье. Запрет на религии, вполне возможно, сыграл свою позитивную роль. После развала социалистической системы по Балканам пошел раздрай, где при отсутствии межэтнического противостояния, поводом для конфронтации выступали религиозные различия. В Албании же, где сведения о религиозной принадлежности граждан довольно противоречивы, но можно считать, что процентов 70 идентифицируют себя как мусульмане, оставшиеся как православные и католики. В то же время более корректно считать, что отношение к религии у всех более чем прохладное. А когда случались какие-то бучи, то население Албании всегда выступало единым фронтом.

В самой Тиране я обнаружил лишь пару мечетей, одна из которых, в центре, скорее, несет историческую функцию, к тому же окружена барами. И пару церквей. Алкоголь продается и потребляется везде, найти его можно даже в газетных киосках (однако, как и во всех странах с длинной винодельческой традицией, все выпивают очень в меру). В ресторанах баранина соседствует со свининой…

Тема религий была затронута в беседе за бутылочкой местного с моим знакомым из Тираны — Армандо. “Я – православный”, — подчеркнул он, хотя, мне помнится, что год назад, когда мы с ним познакомились, он говорил, что он католик. И вовсе не для того, чтобы вывести его на чистую воду, а из интереса, я спросил о принадлежности албанской православной церкви. Он, немного подумав, неуверенно выдал, что относится к греческой епархии. Дома я перепроверил: оказывается албанская православная церковь – автокефальна, то есть не подчиняется никому, и возникла в США. Так что в том, возможно, и сила албанского народа — при разных номинальных религиозных принадлежностях албанцы сохраняют единство.

Нескольких дней вполне достаточно, чтобы обойти Тирану вдоль и поперек, и еще взобраться в местные горы. Хороший город, неожиданно спокойный, как и вся страна в целом. И при этом, ни сама Тирана, ни другие города Албании, к моему удивлению оказались совершенно не похожи на виденные мной албанские города в Косово и Македонии. Справочник “Одинокая планета”, который старается предугадать все потенциальные неприятности для путешественников, упомянул лишь о возможности столкнуться с карманником. В остальном вполне стандартные рекомендации.

Российские справочники выдают другие предупреждения: зная склонность своих соотечественников к поискам приключений на одно место, они честно предупреждают – в Албании, скорей всего, ничего не получится. Албанцы хоть и импульсивны, но не любят конфликтов.

Знаменитая албанская мафия по большей части представлена на Западе, да и состоит большей частью из албанцев не шкиперийского происхождения. Так что страны Шенгенского соглашения пошли на полную отмену виз для албанцев, которые могут путешествовать и работать, где вздумается.

В принципе, самые последние новостные сообщения в мировых СМИ об Албании прошли еще в 1996 году, в связи с массовыми беспорядками, едва не вылившимися в полномасштабное восстание, после всеобщего “кидалова” албанцев финансовой пирамидой, чьи организаторы были связаны с людьми в правительстве. И вплоть до последнего времени – тишина. В 1985 году тихо умер Энвер Ходжа, строй поменялся не сразу и тоже абсолютно спокойно, после Ходжи в стране сменилось уже пять президентов самых разных взглядов, первый из которых успел отсидеть два года по обвинению в коррупции.

Но интересно, что некая изолированность Албании от внешнего мира помогла ей избежать экономического кризиса. И каждый год экономика Албании понемногу идет на подъем. Хотя, конечно, на данный момент подавляющее большинство албанцев живут очень скромно, зато как-то дружно и уважительно друг к другу. “Понты” как явление отсутствуют напрочь.

Пожалуй, самая яркая картинка Албании у меня осталась после просмотра футбольного матча чемпионата Европы. Для чего одну из центральных улиц уставили скамейками и столами, вывесили большие экраны, местные пивоварни организовали продажу разливного пива и жареных колбасок по нормальным ценам. Народу собралось много, поэтому все без проблем подсаживались друг к другу за столики. Причем, собрались, наверное, все возрастные группы – вплоть до старушек, которые, как и все, за кружкой пива сопереживали командам. И хотя все происходило по-балкански шумно, при этом ни одного флюида не то, что агрессии, а даже недоброжелательности.

Знакомство же с недавним прошлым Албании в Тиране же и закончилось. Все другие ее города располагают памятниками более глубокой старины, хотя, кое-где остались и памятники с ассиметричными чертами лиц, и обелиски со звездами. Албанский флаг кардинально не изменился с момента обретения страной независимости, разве двуглавого черного орла на красном фоне в одном случае сопровождает маленькая корона, в другом — серп и молот, в третьем – маленькая звезда, а последней версии вообще без каких-то излишеств. Но все это, равно как и наследие римской империи, и наследие османской империи, история, к которой албанцы, как и к религии, относятся вполне спокойно.

Надо сказать, что вновь пересекая границу с Македонией, нам даже не пришлось выходить из машины: наш водитель-таксист только успел протянуть паспорта пограничнику и несколько купюр, как тот вернул паспорта, не проявив к ним в отличие от купюр никакого интереса. Из короткого разговора между водителем-албанцем и пограничником удалось выхватить два слова “доллар” и “лек” (албанская валюта). “Бакшиш”, — спокойно изрек наш водитель понятное всем слово, и также спокойно пересек македонскую границу.

***