“Вторая волна”: механизм удара

Двадцать лет суверенитета – большой срок, родилось и вошло во взрослую жизнь целое поколение, не помнящее СССР. Однако эти 20 лет распадаются на совсем разные периоды, первоначальное содержание которых тоже уже подзабылось:

Первая половина 90-х была заполнена эйфорией рынка и демократии пополам с ускоряющимся экономическим хаосом и попытками нащупать новое содержание государственности и национальной экономики. Вторая половина ушла на драматическое выстраивание этого самого нового содержания. И только с начала нового столетия и тысячелетия, — в такт невиданному росту цен на нефть и металлы, пошла растущая год от года экономическая и политическая отдача выстроенной модели.

А десять лет – тоже большой срок, вполне достаточный для ощущения, что все уже состоялось, и теперь только так и будет. Конечно, привкус сырьевой экономики и опущенного в безнадежность аула добавляет в десятилетний триумф горчинки, на сам-то триумф – налицо! Именно за эти годы выросла великолепная Астана, пригороды обеих столиц и областных городов украсились потрясающими дворцами-коттеджами, наши люди вошли в списки Форбса, да и народ попроще массово пересел на вполне приличные авто, забившие города пробками.

Я не иронизирую: на все это требовались немалые ресурсы и их, значит, смогла обеспечить новая экономика Казахстана. Да, досталось не всем, но это уже немножко другой вопрос…

Разразившийся в 2007 кризис чуть пошатнул вот эту уже состоявшуюся уверенность в окончательном экономическом успехе, но он же ее и укрепил – выстояли ведь! Хватило и резервов и умения. Поэтому и к надвигающейся “второй волне” мирового кризиса отношение двойственное. С одной стороны, сами же власти пугают-настораживают себя и население: кризис приближается! С другой стороны, тут же звучат заверения: резервы достаточны, выдержим!

«Длиннорукая» агрессивность США

17.02.2023 13:0021818

Между тем, гадания “выдержим – не выдержим” можно заменить основанном на численных показателях структурным анализом: что представляет из себя наша экономика и, соответственно, как на нее воздействует эта самая “вторая волна”. И первым здесь надо отметить вот это:

В казахстанском ВВП больше половины (51%) составляет экспорт, а с учетом транспорта и другого обслуживания добыча сырья на вывоз определяет три четверти национального производства.

В ВВП по потреблению больше четверти (28%) занимает импорт, а с учетом транспорта и торговли завоз иностранных товаров формирует половину национального продукта.

Казахстанская экономика производит, в основном, то, что Казахстан не потребляет. Казахстан же потребляет, в основном, то, что казахстанская экономика не производит.

О внутренней целостности такой экономической конструкции говорить не приходится, это два не слишком состыкованных между собой блока, целиком зависимые от внешней конъюнктуры. В этом смысле приближающаяся “вторая волна” нацелена прямо на нас, причем воздействие ее мы заранее можем оценить прямо в численных значениях. Для чего обопремся на такие наши выжимки из официальной статистики внешнего платежного баланса:

Здесь к общим итогам всех “тучных лет” мы специально добавили два последних квартала 2007 года, когда сырьевые цены резко пошли вниз, — как картинку того, что опять может принести с собой “вторая волна”. Но об этом чуть позже, пока рассмотрим, что дали двенадцать лет непрерывного сырьевого взлета:

Как видим, баланс счета текущих операций с самого начала роста сырьевых цен и по отчетный 2011-й, сведен с совсем небольшим плюсовым сальдо – 4,21 млрд. долларов. Хотя за этим почти никаким остатком – прямо-таки гигантские входные — выходные потоки:

Так, почти полутриллионыый ($477 млрд.) экспорт был по большей части съеден не намного меньшим ($351 млрд.) импортом. Оплата труда иностранцев скушала почти десять (9,6 млрд.) долларов, шесть миллиардов триста миллионов долларов унес баланс текущих трансфертов. Львиная же часть была унесена вывозом инвестиционных доходов – $106 миллиардов.

Другими словами, вся текущая часть внешнеэкономической деятельности, в самое-самое “тучное” десятилетие, позволяла казахстанской экономике только-только поддерживать текущий плюсовой баланс.

Фактическую устойчивость нам обеспечило довольно большое ($40,3 млрд.) плюсовое сальдо операций с капиталами и финансами. Но внутри него – тоже гигантские разбеги входа-выхода, поучительно вглядеться и в них:

Самый большой приход – 66,8 млрд., дало (не путать со ста шестью миллиардами вывезенного дохода) продолжение массированных иностранных инвестиций (эффект Кашагана). Неплохо (24,3 млрд.) подпитали средне и долгосрочные займы и кредиты, — под нефть и трубопроводы нам давать (до кризиса – Европа, после – Китай) продолжают.

Остальные строки, извините, с минусами: с портфельными инвестициями за рубеж ушли 28,7 млрд., с краткосрочным капиталом – 29,2 миллиарда долларов.

Вот, собственно, и все. Если не считать еще замыкающих накоплений золотовалютных резервов Нацбанка за те же 2000-2011 годы – 22,4 млрд. долларов. Которые, кстати говоря, удивительно соседствуют с такой строкой платежного баланса, как “ошибки и пропуски” — минус $21,7 млрд. Суть, впрочем, не в ошибках и пропусках Нацбанка: общую картину приведенные соотношения иллюстрируют вполне:

Действительно, собственно национальной экономике от гигантских экспортно-импортных потоков остается совсем немного. Потому-то на “социалку”, ЖКХ, села-аулы, строительство жилья, поддержку малого-среднего бизнеса и вообще на внутреннее развитие и выделяется столь недостаточно – большего просто нет.

Неправда, скажете вы, — денег много, но их съедает коррупция! Это не совсем так. Внутри приведенных нами балансов коррупция присутствует только в части бюджетных “распилов”, а это, при всей громадности сумм, всего лишь третий уровень. Первые же два – съем “навара” с сырьевого экспорта и с “растаможки” импорта идут сверх официальных строк платежного баланса.

Большая часть блестящей Астаны и элитной алматинской застройки, казахские имущественные анклавы в Лондоне и других мировых столицах – они как раз за счет “забалансовых” поступлений. Поэтому, повторим, Казахстан страна богатая только в части природных ресурсов и сидящих на них бизнесменов-чиновников, экономически же мы (в силу выстроенной экономической структуры) – страна бедная, перед кризисами почти беззащитная.

Фактически, все держится на плюсовой вилке между сырьевым экспортом и товарным импортом, на продолжении внешних инвестиций и внешних заимствований. А все это, грубо говоря, упаковано в сбыт нефти: пока есть спрос и цена высока, и текущие операции идут с плюсом, и приток новых кредитов и инвестиций все же чуть опережает вывоз доходов от них.

Впрочем, сугубо нефтяная “привязка” всех решающих статей внешнеэкономической деятельности может обернуться неприятностями даже и без всякой “второй волны”, причем самым парадоксальным образом:

Кашаганское месторождение, — единственно не унаследованное от СССР, и единственная надежда на удвоение нефтедобычи, обошлось иностранным инвесторам уже в два раза дороже проектной стоимости, а сроки ввода неоднократно переносились. Но вот, пожалуй, и финал, — появление первой нефти к концу следующего года это уже реальность. Сулящая Казахстану экономические … неприятности.

В самом деле: если все годы освоения в страну ежегодно заводились много миллиардные долларовые инвестиции, то переход в стадию опытно-промышленной разработки дает право международному Консорциуму начать отбивать назад свои вложения. Причем самой-то нефти первые несколько лет предполагается добывать менее 4 млн. тонн – коммерческой отдачи при столь малых объемах не получить ни стране, ни инвесторам. То есть, некоторая прибавка по экспорту не сможет компенсировать спад притока инвестиций. Одна надежда – стадия ОПР также связана с продолжением гигантских затрат на инфраструктуру, нефте- и газоочистительные заводы, — платежный баланс Казахстана “просядет” не сильно.

Для застигнутого штормом корабля самое опасное – оказаться боком под ударами волн. В море так не бывает, но наш экономический корабль развернут навстречу мировому экономическому кризису сразу обоими своими экспортно-импортными “бортами”.

Иллюстрацию в цифрах нам дает лето-осень-зима 2008 года, когда цены на нефть и металлы ненадолго упали, а потом быстро вышли на тот же уровень. Обратимся опять к нашей таблице, и увидим, что нескольких месяцев хватило, чтобы счет текущих операций выскочил сразу на минус $5,3 млрд., а выручающий прежде солидный запас по финансовому счету уменьшился до каких-то $0,37 млрд.

А ведь, собственно говоря, ничего кроме кратковременной паники на сырьевых биржах тогда не случилось. Ну, да, нефть и медь резко подешевели, да, привычный вывоз капиталов из Казахстана испуганно подскочил, но все остальные статьи платежного баланса даже отреагировать не успели, остались в штатном режиме. Причем как только цены поднялись, все успокоилось: если к итогам второй половины 2008 добавить первую половину 2009 года, увидим, что дефицит текущего счета сократился “всего” до миллиарда долларов, а по счету капитала и финансов набежало плюс 8 миллиардов. Тем не менее, чтобы благополучно проскочить тот всего лишь полугодовой спад, Нацбанку пришлось уменьшить свои резервы сразу на шесть с лишним миллиардов долларов.

Между тем, “вторая волна”, — это не то, что нахлынет и отхлынет. Вернее, следующая стадия мирового кризиса, по всей вероятности, действительно разразится ударной волной, и таких волн, видимо, будет не одна, но за всеми обрушениями и восстановлениями рынков надо видеть главное – формирование принципиально новой геополитической и экономической ситуации.

Впрочем, не будем пока отвлекаться на природу и развязки мирового кризиса, — нам достаточно видеть два непосредственно касающиеся нас, и уже вполне определившиеся на несколько (по крайней мере) ближайших лет, фактора:

Во-первых, относительное замедление общих темпов роста мировой экономики, и, соответственно, торможение темпов наращивания нефтедобычи. Сюда же плюсуется интенсивное развитие альтернативной энергетики и не бензиновой автоиндустрии. То есть, нефтяной рынок из рынка Продавца превращается в рынок имеющего выбор Покупателя. Казахстанская же нефть, — одна из самых дорогих по добыче и очистке, и самая дорогая по доставке. В мировой линейке рентабельности мы стоим с дальнего края.

Конечно, нестабильность на Ближнем Востоке будет поддерживать спрос на нашу нефть, но это все спорадически. Общая же тенденция такова: нефтяники и металлурги все больше будут окупать свою же себестоимость и все меньше приносить экономике сверхприбыли.

Во-вторых (и – главных!), “вторая волна” ударит по сырьевым экономикам разрушением самой структуры нефтяных цен и, соответственно, структуры внешнеэкономического баланса.

Суть в том, что цены на ввозимые в Казахстан готовые товары формируются из цепочек добавленных стоимостей, в основном состоящих из затрат на высокие технологии и квалифицированный труд. Такие цены никакой кризис обрушить не в состоянии. Наоборот, производители будут пытаться компенсировать уменьшение сбыта повышением стоимости своей продукции. То есть, “вторая волна” не опустит, а приподнимет стоимость того, что закупается за границей.

Зато большая часть добавленной стоимости в нефтяных ценах – это биржевые накрутки. Так, если мировая цена, например, $100 за баррель, то из них собственно затраты на добычу и доставку до морского терминала – не больше 30 долларов. Это – даже для нашей трудной и далекой нефти, у арабов же себестоимость может вписаться и в 10-15 долларов.

А “вторая волна” как раз и покатится с падающих финансовых рынков, выбивая из нефтяных цен все фьючерсные и иные биржевые “добавленные стоимости”.

Кризис 2007 года проявил себя через крах заемщиков нижнего уровня, — ипотечников и получателей разного рода “субприм” кредитов. Через них он сразу перекинулся уже на системообразующие структуры – рухнули несколько банков и компаний мирового уровня. Далее правительства развитых стран кризис не пустили, — государства национализировали убытки частного финансового сектора, закачали в него дополнительные ресурсы, и продолжают делать это до сих пор.

В результате глобальный финансовый “пузырь” раздулся еще на десяток-другой триллионов долларов, а невозвратные долги из частных перешли на государственные уровни. Поэтому “вторая волна” будет повторением первой, только много выше – поскольку покатится уже не от ипотечных, а от суверенных дефолтов. Начиная с греческого, и далее по испано-португало-итальяно-… цепочке.

Когда?

Возможно, еще не скоро, потому что официальное объявление евро-банктротств – дело катастрофическое, откладывать его будут до последней возможности. А также и обкладывать разными смягчающими сценариями. Суть, впрочем, не в том, случится ли это уже в ноябре, или следующей весной, или затянется еще на пару лет. А в том, как мы это переживем…

Перво-наперво, придется задействовать накопленные резервы, сейчас это порядка $80 миллиардов (против $60 млрд. годового импорта). Но тут проблема в том, что эта самая волна и покатится с рынка “ценных бумаг”, уничтожая ликвидность того, что Правительство и Национальный банк столь кропотливо и оптимистично собирали в Национальном фонде и ЗВР.

Какую часть иностранных долговых обязательств удастся обратить в живую валюту – большой вопрос, потому что и сейчас фактическая стоимость наших резервов, по всей видимости, далека от отчетного номинала. С другой стороны, дефицит платежного баланса приведет и к вынужденному сокращению импорта, это позволит меньше тратить резервы. Если совсем оптимистично, может хватить даже на год-два, — если цены на нефть будут “оседать” мягко.

Однако, понятное дело, Правительство не будет доводить до опустошения своих резервов, — не дойдет и до половины, как будет запущен второй эшелон обороны – девальвация национальной валюты. Разово (как любят у нас) или постепенно (как любят в России) курс тенге будет опущен по отношению к доллару. Это снизит издержки экспортеров, поддержит их на плаву, сохранит плюсовой платежный баланс.

Однако спасать экономику через девальвацию – все равно, что утолять жажду собственной кровью. Про возмущение населения говорить не будем, — даже в чисто производственном смысле все, что работает не на экспорт, лишится жизнеспособности.

Кстати о населении: его долготерпение и есть самый главный (и – последний) антикризисный “рубеж обороны”.

То, что социальные стандарты у нас минимальны, люди приучены к “самозанятости” и самовыживанию, во многом развязывает руки Правительству. Однако эта палка о двух концах – если греки с испанцами могут протестовать еще долго, у нас даже небольшие сокращения или задержки с зарплатами и пенсиями на фоне роста цен и тарифов, перебоев со снабжением товарами первой необходимости, могут вызвать такой взрыв протестности, который уже не утихомирить…

Поэтому не скажу когда, но ситуация, в которой все наше столичное великолепие вдруг лишится ресурсов для продолжения деятельности – она достаточна вероятна. Причем если в середине хаоса 90-х годов мы с энтузиазмом и уверенностью смотрели в будущее, на подходе к середине нынешнего десятилетия нам с недоумением придется оглядываться назад – как же все так получилось?!

***