В пользу бедных

Недавно российские эксперты провели довольно любопытную дискуссию. Они всерьез, по-взрослому обсудили перспективы введения в РФ той практики, какая существует в некоторых арабских нефтедобывающих странах и в Норвегии. Там при рождении каждого ребенка государство открывает на его имя банковский счет, на который затем ежегодно “капают” очень приличные деньги. Через 18-20 лет набирается сумма как минимум в сто тысяч долларов – и молодой человек или девушка получает ее в свое распоряжение.

Такой подход позволяет сырьевым странам если не решить, то сбалансировать решение сразу нескольких важных проблем. Сглаживается до неопасного уровня социальное неравенство. Повышается привлекательность государства, доверие и уважение к нему со стороны своих и чужих граждан. Весомый стартовый капитал помогает воспитанию у молодежи патриотических чувств гораздо эффективней, чем выступления долларовых миллиардеров из власти перед нищим населением по телевизору с рассказами о величии наших предков и нас самих.

В России тема перераспределения части сырьевых доходов долгое время считалась маргинальной. Чуть заходил об этом разговор — и сразу же в СМИ (как государственных, так и либеральных) — вспоминали Шарикова с его “отнять и поделить”. Я уже где-то писал, что, если бы российские олигархи были благодарными людьми, они давно поставили на хорошем месте в Москве конный памятник алма-атинскому актеру Толоконникову. Его герой из “Собачьего сердца” хорошо поработал на свирепый русский капитализм 90-х и до сих пор ему верно служит.

Из серьезных ученых не боялся идти против общего тренда только академик РАН Дмитрий Львов, ныне покойный. Я несколько раз делал интервью с Дмитрием Семеновичем, и хорошо помню, как точно и убедительно этот выдающийся российский экономист формулировал мысли о необходимости выравнивания социальных контрастов. Но академику почти не давали слова. “Российская газета” оставляла от наших бесед с Дмитрием Львовым только рожки да ножки.

Однако время шло, постепенно здравый смысл вроде бы пробивал себе дорогу. Примерно полгода назад известный публицист Виталий Третьяков, которого никак нельзя заподозрить в радикализме и даже в оппозиционности, обнародовал идею, которую он назвал “Золотая корзина гражданина России”. Идея предусматривает, что при рождении каждый гражданин РФ автоматически получает долю национального богатства страны.

— Условно говоря, это один грамм золота, один карат алмазов, баррель нефти, десятина земли, — говорит Виталий Третьяков. — И каждый год этот пай возрастает. После наступления совершеннолетия человек получает право распоряжаться своим паем. Если он выходит из российского гражданства, то теряет пай. Таким образом, российское гражданство становится еще и материально выгодным, что очень важно для молодежи.

На статью Третьякова обратили внимание многие российские экономисты и политики. Недавно Виталий Товиевич предложил некоторым из них собраться за круглым столом и обстоятельно обсудить эту тему. Что мешает ввести в России “норвежскую” практику? Ведь плюсы вроде бы очевидны.

Вот что из этого обсуждения получилось. Думаю, казахстанским читателям тоже интересно: проблемы у нас с вами очень похожие.

Бывший вице-премьер правительства РФ Сергей Беляев полностью поддержал идею “золотой корзины”. Он заявил, что представляет себе новую Россию как государство собственников, где каждый человек имеет право на часть природных ресурсов:

— Что тут такого утопического? – удивляется Беляев. — Не понимаю, почему некоторые эксперты рьяно возражают против того, чтобы принцип социальной справедливости начал потихонечку овладевать нашим народом. Самое главное, что скрепляет всех людей – ответственность за собственность, которая за каждым из них закреплена. Со временем можно использовать этот накопленный капитал и на пенсионные возможности, если передать их управляющей компании. А также можно использовать эти деньги для того, чтобы создавать свой бизнес.

Руслан Гринберг, доктор экономических наук, член-корреспондент РАН, смотрит на ситуацию с гораздо меньшим оптимизмом:

— Система “золотой корзины” могла бы действовать и оказалась полезной, если бы ее ввели в самом начале 90-х, на старте приватизации. Если бы реформы не проходили так, как они проходили. У нас же либо симулированная реформа, либо неуправляемая. Других нет.

Гринберг считает, что в России (тогда еще в СССР) в конце 1980-х сначала долго запрягали, потеряли время, а потом “поехали” с нечеловеческой скоростью, и это сделало невозможным цивилизованный “норвежский” вариант распределения сырьевых доходов:

— При советской власти у нас было избыточное равенство, — говорит Руслан Семенович. — Собственно говоря, именно поэтому она не смогла выжить. А сейчас мы получили избыточное неравенство. Чрезвычайное неравенство… Раньше мы смеялись над закромами Родины. Помните? Но оказалось, что они действительно существовали. Просто теперь эти закрома приватизированы пятнадцатью людьми. И сейчас ничего с этим уже не сделаешь, кроме введения прогрессивной шкалы налогообложения, налога на роскошь и так далее.

С членом-корреспондентом РАН энергично заспорили некоторые другие участники “круглого стола”: как это ничего не сделаешь?

— Я не очень уверен, что надо делить на паи российскую нефть и алмазы, но у нас есть масса государственной коммерческой собственности: “Газпром” государственные акции и так далее, — заявил Григорий Томчин, эксперт по вопросам собственности, бывший депутат Государственной Думы. — И можно выстроить отношения так, чтобы выгодополучателями при использовании этой собственности были все работающие граждане. Чтобы эта выгода, заданная выгода поступала ежегодно на пенсионный счет, средства с которого иногда может тратить на образование детей, но по очень жестким правилам. Этой собственностью должно управлять не министерство, а нанятые по определенному договору компании с определенной задачей, с задачей получения дивиденда. Не обеспечил? Выкинули. Причем это задача планируется исходя из экономического положения на текущий год и на следующий. Я ничего нового не придумал. Это примерно и есть норвежский подход. Но здесь надо взять всю коммерческую государственную собственность. Закрыть на время вопрос с приватизацией. Прямо одним действием. Сложить всю коммерческую собственность в единый фонд, назвав его пенсионным фондом и разделив на пенсионные счета граждан. Таким образом, лет через 15 у нас будет реальная накопительная пенсионная система и будет доверие людей к этой системе. Мало того: это обеспечит эффективное привлечение инвестиций. Поскольку инвестор охотно пойдет именно в те проекты, где есть такая собственность, он не будет бояться. Никакая власть не тронет то, что принадлежит всем пенсионерам.

Член-корреспондент не стал особенно церемониться с выбором слов для возражений эксперту Томчину:

— Я думаю, что это какая-то смесь маниловщины с не очень ясными представлениями о том, как можно реально поправить ситуацию. Полагаю, тут в принципе невозможны радикальные перемены к лучшему. Да, мы наблюдаем в России вопиющий случай социального расслоения. Но я еще раз хочу подчеркнуть, что мы не единственные на земле так живем…

Гринбергу возразили: зато мы единственные в мире обладаем такими богатствами.

— Да нет, конечно, — отмахнулся Руслан Семенович. — Нас слишком много на те ресурсы, которые у нас есть. Если бы мы были Саудовская Аравия или Кувейт, то другое дело. А так мы примерно Нигерия. Население-то в России почти 150 миллионов человек. Ну, получится по 1000 долларов на брата. Это вообще не серьезно, в моем представлении.

(В скобках замечу: в Казахстане полезных ископаемых в расчете на душу населения, по оценкам международных экспертных организаций, приходится примерно в два раза больше, чем в России; в абсолютных цифрах счет идет не на тысячи, а на сотни тысяч долларов. Ну, правда, и не на миллионы, как в ОАЭ или Кувейте. – В.Ш.).

— Но самое главное при владении и распоряжении собственностью это ответственность, — продолжал Гринберг. – Вот тут сейчас говорили о пенсионных накоплениях, которые надо передавать в неправительственные пенсионные фонды. Мама дорогая! У нас уже создавали такие фонды. Половину – разворовали, вторую половину инфляция съела. В отличие от нормальных государственных банков. Можно эти банки ругать, можно не ругать, но там сохраняются деньги. А в фондах не сохранятся. И что теперь делать?

Оппоненты задумались.

Потом заговорил долго молчавший Юрий Болдырев, руководитель контрольно-ревизионного управления при президенте РФ в самом начале 90-х, а теперь радикальный левый политик и публицист:

— Я разделяю скептицизм уважаемого Руслана Семеновича. Предложение относительно “золотой корзины” не удастся реализовать на уровне “граждане так решили”. Гражданам не дадут провести референдум. Поэтому тут мы неизбежно возвращаемся к проблеме государственной власти. Дело в том, что предложенная схема частично уже “реализована” — с паями на землю для крестьян, которым пообещали, что вот, у вас у каждого теперь своя земля. Но не конкретный кусок земли, а пай. Вы же не предлагаете каждому дать по кусочку урана, никеля и нефти? Вы предлагаете пай. Так вот здесь (это уже выяснилось на примере наших крестьян), все упирается в систему государственного управления. Либо вы создадите такую систему государственного управления, при которой менеджеры не смогут обворовывать крестьянина, пока его пай в общем хозяйстве, а затем не позволят кому-то за бесценок выкупить. Либо, если такую государственную систему не создаете, все остальные разговоры о том, что так дробить надо так или эдак — абсолютно не имеют отношения к реальной жизни.

Менее радикальный, но тоже вполне откровенный Руслан Гринберг прибавил к этим словам, что другую систему управления и другое государство нам взять неоткуда.

То есть, получается, без новой революции проблему не решить? А все круглые столы и прочие диспуты останутся разговорами “в пользу бедных”?

Спросите что-нибудь полегче.

Тем более, что совсем уже не радикальный Виталий Третьяков закончил дискуссию следующим образом:

— Я сделал очень простой вывод из сегодняшнего разговора. У меня была маленькая надежда, что социальную справедливость в виде чего-то материального все-таки смогут ощутить все граждане России, не экономисты, не члены академии наук и не богатые люди, а обычные граждане – но теперь вижу, что этой надежды нет. Не могут наши экономисты ничего предложить. И не могут договориться. Одни не верят в то, что предлагают другие. И, соответственно, всё будет идти так, как шло. Имущественный разрыв будет увеличиваться. Бедные будут беднеть, в богатые богатеть. И рано или поздно это закончится чем-то нехорошим… Завершаем разговор. Он был интересный, полезный, безрезультатный.

***