Издание EurasiaNet опубликовало статью Джошуы Кучеры под названием “Why Did Kazakhstan Give Up Its Nukes?” — “Почему Казахстан отдал свой ядерный арсенал?”.
В ней говорится так: “Когда Казахстан стал независимым государством 22 года тому назад и унаследовал часть ядерных боеголовок Советского Союза, он решил отказаться от них”.
То, что наша страна отказалась от оружия массового уничтожения (ОМУ), доставшегося ей в наследство от распавшейся единой социалистической державы, является фактом. И отрицать его нет никакого смысла. Другой вопрос – пошел ли Казахстан на это охотно и сразу же после распада Советского Союза?
Если послушать автора вышеназванной статьи, ответ на него выходит позитивный. Иначе говоря, получается, что Казахстан отказался от этих ядерных боеголовок охотно и сразу же после того, как единой социалистической державы не стало. Чем дальше мы отдаляемся от тех времен, тем более аксиоматичный характер начинают носить такие представления.
Однако не стоит забывать и о том, что тогда, когда происходили сами эти события, и вскоре после них большинство авторов, освещавших их, сообщало на этот счет совсем иные вещи. Теперь многие, в том числе и в нашей стране, предпочли бы, наверное, о них не вспоминать вовсе. Но что было – то было. Факты – вещь упрямая.
Как известно, Казахстан 23 мая 1992 года в Лиссабоне вместе Россией, Белоруссией, Украиной и США подписал так называемый Лиссабонский протокол к договору СНВ-1. Он вступил в силу 5 декабря 1994 года. Названный протокол отмечает присоединение нашей страны, а также Белоруссии и Украины к договору по СНВ и одновременно обуславливает их присоединение к договору о нераспространении ядерного оружия.
По сути дела, речь шла об убеждении нашей страны вместе с Украиной и Белоруссией к отказу от доставшегося им в наследство от Советского Союза ядерного оружия. Украинцы и белорусы с этим согласились достаточно легко.
А вот позиция Казахстана была вначале не столь однозначной. В мае 1992 года в №3 российской газеты “Панорама” Андрей Василевский писал об этом так: “Интересно, что уже при подписании минских соглашений, когда Белоруссия и даже Украина безоговорочно соглашались на безъядерный статус к 1996 и 1994 годам, Казахстан отказался от каких-либо обязательств по срокам вывода ядерного оружия и выдерживал эту линию до середины мая… На позицию Назарбаева повлияли, видимо, переоценка собственного авторитета и недопонимание политики Запада по отношению к ядерному оружию. В письме к Бушу Назарбаев несколько обиженно вопрошает — отчего на него наседают, требуя присоединиться к Договору о нераспространении ядерного оружия, а Индию и Китай не трогают… Недавно Индия, начавшая было смягчать свою позицию, вновь отказалась от переговоров с Пакистаном о создании безъядерной зоны на Индостанском субконтиненте. Как один из аргументов в защиту этой позиции было использовано сохранение ядерного оружия в Казахстане. Поскольку желание Назарбаева сделать Казахстан ядерной державой обуславливалось, прежде всего, заботой о поддержании своего международного статуса. И, следовательно, укрепления своих позиций среди членов СНГ, жесткая реакция ядерных держав, осознание того факта, что авторитет Казахстана не поднимается, а наоборот, быстро падает, предопределили отказ республики от ее первоначальной позиции и согласие на присоединение к Договору о нераспространении в качестве неядерного государства”.
Его публикация называлась “Размышления на Варшавке. Мотивы и перспективы”. Она в целом, понятное дело, отражает представления того времени.
Сейчас, спустя 21 год после появления той статьи Андрея Василевского, уже настали совсем другие времена, и сформировалась, соответственно, совсем другая реальность. Наступила новая ядерная эра. И произошло это не вчера, а уже достаточно давно. Еще в августе 2002 года, то есть спустя всего 10 лет после подписания Казахстаном Лиссабонского протокола к договору СНВ-1 стратегическое командование США, на которое возложена ответственность за американские ядерные силы, провело закрытое совещание на одной из баз в штате Небраска. Там присутствовало свыше 150 профильных специалистов высокого уровня. Информация об этом просочилась в прессу (“Встреча д-ра Стрейнджлава с целью планирования новой ядерной эры”, Guardian, 07.08.2003 г.). Целью этой встречи самых избранных из избранных была диверсификация спектра ядерных выборов в распоряжении американских стратегов. Конкретно же речь шла о необходимости предоставления в их распоряжение такого оружия высокой точности и слабой интенсивности, которое было бы способно проникать глубоко под землю и уничтожать подземные убежища и бункеры. На такой шаг американских стратегов толкало то обстоятельство, что расползания оружия массового уничтожения по земному шару не удалось остановить.
Принятые американцами свыше десяти лет назад меры, о которых тут идет речь, еще тогда явились свидетельством признания того, что мирными средствами остановить распространение ОМУ (оружия массового уничтожения) не удалось и не удастся. В списке американцев уже на то время фигурировали 70 государств, в распоряжении которых в общей сложности имелись 1400 командных постов обеспечения старта ракет и подземные установки ОМУ (У.Дж.Броуд “В США добиваются принятия программы для новых атомных бомб”, International Herald Tribune, 04.08.2003 г.). Напомним, что в мире всего порядка 190 государств. Немногим менее половины из них, получается, уже 2002 году располагало ОМУ или было близко к тому, чтобы получить его в свое распоряжение.
А сколько их теперь?! Определенного ответа нет. Но ясно одно: таких государств меньше не стало.
По сути, тенденция к обретению такого вида оружия принимает глобальный характер. В самых разных государствах в различных частях света рано или поздно местные стратеги приходят к уяснению того, что ситуация, при которой одни страны обладают сверхмощными видами оружия, а другие должны добровольно воздерживаться от их разработки, отнюдь не предполагает гарантии равноправия в сфере межгосударственных отношений. В Ираке в 2003 году и в Ливии в 2011 году в этом убедились на практике.
Когда в 1992 году Казахстан добровольно отказался от своего ядерного арсенала стран, которые обладали ОМУ или были близки к этому, насчитывалось не более 10. Сейчас уже сложилась принципиально иная ситуация. С точки зрения задач обеспечения безопасности государства, она чрезвычайно неблагоприятна для Казахстана. Если бы речь шла о, скажем, Чехии, у которой на расстоянии 500 км вокруг нет никаких очагов напряженности и войн, было бы другое дело. А у Центральной Азии, куда входит и Казахстан, по всему периметру ее границ такие державы, у которых ядерное оружие имеется или вот-вот появится.
Казахстан в 1992 году, прежде всего, вняв уговорам Запада во главе с официальным Вашингтоном или поддавшись давлению с его стороны, отказался от мощнейшего ядерного арсенала, доставшегося ему в наследство от распавшегося к тому времени Советского Союза и стоившего миллиарды долларов.
И утешительным призом для него было то предопределение, что сильные мира сего, принудившие нас к такому решению, не допустят дальнейшего увеличения числа членов клуба ядерных держав, раз уж вытолкали оттуда нашу страну. Иными словами, если уж мы, уже сидя там, были принуждены уйти бесповоротно, другим, по норме вещей, дорога туда и вовсе должна быть заказана.
Та же Индия, сославшись в 1992 году на сохранение у Казахстана ядерного оружия, продолжила усилия по обзаведению аналогичным оружием и, в конце концов, добилась своего. А у Казахстана его теперь уже давно нет.
И нашу страну за это принято хвалить. Конечно, она, с точки зрения общечеловеческих интересов, достойна похвалы. Однако это не снимает с повестки дня актуальности все сгущающихся опасений за ее безопасность.
***
© ZONAkz, 2013г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.