Биографическая справка
А.Г. Рар – известный немецкий политолог-международник, научный директор Германо-Российского Форума. Из семьи русских эмигрантов-белогвардейцев. Автор биографии М.С. Горбачева (1986), В.В. Путина («Немец в Кремле», 2000), а также книг «Россия жмёт на газ» (2008), «Путин после Путина. Капиталистическая Россия на пороге нового мирового порядка» (2009) и «Куда пойдет Путин? Россия между Европой и Китаем» (2012).
— Александр Глебович, вы недавно сказали, что сценарий развала России на 20 мини-государств настолько же неправдоподобен, насколько неправдоподобна мечта русских националистов о возрождении Советского Союза. А что вы думаете о перспективах Евразийского союза? На этот счет есть очень разные точки зрения, и у меня такое впечатление, что они «уравновешивают» друг друга как лебедь, рак и щука.
Речь не только о несовпадении подходов, допустим, у Путина и Назарбаева. Внутри самого российского общества огромный разброс мнений относительно перспектив и характера возможной интеграции. Как и внутри казахстанского общества.
— Процесс становления Евразийского союза и в самом деле где-то напоминает басню Крылова. Действительно, телегу тянут в самые разные стороны. Во всяком случае, так это иногда выглядит со стороны. Проблема заключается в том, что реинтеграция на постсоветском пространстве начата с разными целями. В каждой из стран, участвующих в этом деле – в Белоруссии, России и Казахстане, — весьма разные соображения относительно того, зачем им нужно входить в союз. Я дальше скажу об этом более подробно.
При этом сам процесс, возможно, начат слишком рано, потому что в бывших советских республиках новые элиты ещё не успели насладиться плодами независимости. Ведь развал Советского союза произвел больше победителей, чем проигравших – если говорить опять же об элитах. И в Казахстане, и в Белоруссии появилась своя национальная и правящая элита. При всех экономических выгодах движения к интеграции с Россией, с российским рынком, она будет просто кровно заинтересована в том, чтобы не потерять ни одной йоты своей независимости, которую получила в начале 90-х. И это несмотря на то, что Казахстану и Белоруссии независимость была просто подарена, в отличие от прибалтийских государств, которые ее, можно сказать, отвоевали.
— При этом Запад относится к перспективе воссоздания на евразийском пространстве нового мощного геополитического образования без всякого энтузиазма. Это если деликатно формулировать.
— Да, нельзя не учитывать то обстоятельство, что Запад очень отрицательно смотрит на восстановление реинтеграционной модели на постсоветском пространстве. Ни в какой мере ее не поддерживает, потому что подозревает за этим стремление России, как доминирующего фактора в Евразии, восстановить СССР или Российскую империю. Об этом свидетельствует отказ международных организаций, таких, как НАТО, заключать какие-то договоры с ОДКБ, или вообще признавать Евразийский союз как потенциального партнера. Это, надо честно сказать, усложняет интеграцию в Евразийском союзе. На Западе было четко сказано всем руководителям государств, участвующих в евразийской интеграции, что им всем надо бы сначала вступить во Всемирную торговую организацию, ВТО. Что Казахстан и Белоруссия должны туда стремиться отдельно от России. И на этой базе Запад готов с ними сотрудничать в самых тесных формах. По крайней мере, с Казахстаном. Но признать Евразийский союз — на это Запад пока не хочет идти. Поэтому задача сложная.
Но это внешний фактор. Внутренний фактор, действительно, такой, что у партнёров по будущему союзу, как вы сказали, на проблему интеграции очень разные взгляды. Я могу лишь это подтвердить. Для многих россиян Евразийский союз это восстановление упавшей империи. Им такая идея нравится, потому что она сделает Россию, с их точки зрения, более великой. А для Казахстана вопрос стоит совсем по-другому. Нельзя забывать, что Назарбаев, на самом деле, — главный вдохновитель, можно сказать духовный отец этого Евразийского союза. Это же он придумал такую идею. Назарбаеву Евразийский союз нужен для того, чтобы приблизить Казахстан через Россию к Европе и не остаться с другими, менее развитыми в экономическом плане центральноазиатскими государствами на периферии Азии.
Для Казахстана ЕАС это путь к европеизации и модернизации. Без России Казахстан не может так близко, как он хочет, подойти к Европейскому союзу. Таким образом, вступая в Евразийский союз, Казахстан автоматически приближается к самому для него интересному пространству, где его ждет партнерство по модернизации с ведущими европейскими странами. И, конечно, для Казахстана, который не воспринимает Россию как врага, как, например, её воспринимают некоторые элиты в Грузии, в прибалтийских государствах, или в Молдавии — есть большой экономический интерес в объединении с огромным российским рынком.
— А каким видится из Берлина интерес Белоруссии в евразийской интеграции?
— Для Белоруссии картина другая и более сложная. Эта страна отвергнута Западом. Путь в Европейский союз для Белоруссии закрыт, пока там во главе стоит Лукашенко. С точки зрения Запада, этот человек консервировал советский режим, старую советскую власть, советскую систему. И с ним вот уже 20 лет разговор не получается. Поэтому для сохранения стабильной экономики Белоруссия должна присоединиться к российскому рынку.
Белорусская элита понимает, что это очень сложный, драматичный процесс, потому что, конечно, Россия будет требовать в этом Евразийском союзе открытия белорусского рынка для инвестиций со стороны крупных российских предприятий. Что, кстати, уже и происходит. Поэтому у белорусов есть страх перед поглощением со стороны России, и я не могу сказать, что он совсем беспочвенный.
Но в то же самое время всюду в мире идут процессы интеграции. Они идут в Европе, они идут на американском материке, на латиноамериканском материке. Они идут и в Азии. Поэтому абсолютно логично и естественно, что на постсоветском пространстве эти тенденции тоже сейчас набирают силу. С точки зрения, скажем так, человеческой логики и экономической логики процесс становления Евразийского союза абсолютно нормальный. Единственное, конечно, что он должен быть в меньшей степени идеологизированным. На первом месте должны стоять экономические аспекты, а не политические выгоды России.
— Но возможен ли в принципе, на ваш взгляд, более или менее равноправный союз государств, которые по населению и объему экономики относятся друг к другу как 1 к 10 или даже 1 к 15?
— Ну, к этому надо стремиться. Вот мы как раз говорили о том, что во всем мире идут процессы региональной интеграции. Практически на каждом материке это происходит. В Африке есть Африканский союз. В Европе вообще Европейский союз превращается все больше и больше в политическое объединение. А что касается ЕАС, то я ещё раз хочу подчеркнуть, что при его создании на первое место надо ставить экономическую выгоду. Что этот союз даст не для престижа отдельного государства или лидера государства, а что он даст для отдельного человека? Для граждан тех стран, которые войдут в Евразийский союз. Мне кажется, это был бы самый правильный подход.
А чтобы все страны в союзе были бы равными — это не всегда возможно. Надо посмотреть на то, что выйдет в Европейском союзе, на то, что сейчас там происходит. У нас тоже много проблем. Конечно, на больших совещаниях и в прессе говорят, что Европейский союз управляется всеми членами этой организации, что там нет старших и младших братьев. Европейский союз действительно построен на демократических началах, на принятии решений консенсусом, на отсутствии доминирования той или другой нации. Но если посмотреть на ситуацию со стороны или быть просто политически некорректным, то можно установить, что Европейский союз сегодня спасает в основном Германия. Поэтому нет никаких решений внутри Европейского союза, которые могли бы приниматься вопреки воле немецкого руководства.
— Это при том, что в ЕС есть еще Франция, вторая большая страна, уравновешивающая немецкое влияние.
— Отчасти это так, но поскольку во Франции экономическое положение гораздо хуже, чем в Германии, то сейчас французы вряд ли могут не только что-то диктовать, но и подавать пример другим государствам. А у Германии стабильная экономика, это единственная страна, которая выходит из кризиса быстрее других. Потому что она предвидела этот кризис более, чем другие страны. Можно сказать, подготовила все домашние уроки для того, чтобы предотвратить тот удар, который произошел в 2008 году. Я говорю о социально-экономических реформах Шредера. И поэтому Германия сегодня вот в такой роли, ну, не учителя, но главного локомотива Европы.
И конечно, естественно, что если в Евразийском союзе, на евразийском пространстве начнется какая-то новая волна кризисов, то и Казахстан и Белоруссия, а вскоре и Украина, если она начнёт более тесно работать с Евразийским союзом – все они будут возлагать большие надежды на Россию, и Россия автоматически займёт более доминирующую позицию. Тут есть свои экономические закономерности. Важно, как мне кажется, было бы при этом, чтобы Россия действительно по европейски отшлифовала свою риторику. Нужно на всех уровнях все время повторять, что Евразийский союз это организация, которая относится уважительно ко всем народам, там нет старших и младших братьев.
Если в этом плане Евразийский союз будет все больше и больше напоминать структуру, по которой был построен Европейский союз, тогда всё будет в порядке. ЕАС будет развиваться по своим правилам. Конечно, он никогда не станет таким же, как Европейский союз. Но, знаете, самое главное все-таки, чтобы новые элиты и средний класс, который появляется в Казахстане, в Белоруссии, чтобы эти люди чувствовали себя все-таки членами общего дома, общего клуба, а ни в коем случае не угнетенными Москвой. Но если честно, по-моему, российское руководство в этом плане ведет себя пока безукоризненно.
(Окончание следует)
***
© ZONAkz, 2013г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.