Наверно, многие из наших читателей никогда не слышали про эту Куритибу. Не удивительно. Она находится на другом конце Земли. Населения там около полутора миллионов, с пригородами – более двух с половиной. Практически как в Алма-Ате.
Но у вас городские проблемы ровно те же, что в Москве или Питере: страшные пробки, загазованность, сверхплотная застройка небоскрёбами и торговыми центрами, припаркованные на каждом метре машины. А теперь представьте, что в далёкой Бразилии, где много диких обезьян и течёт сквозь дебри Амазонка, есть город золотой, в котором машин почти вдвое больше, чем в южной столице Казахстана, а пробок никаких нет.
Более того: весь центр этой сказочной Куритибы превращён в пешеходную зону с парками и фонтанами, а воздух повсюду чист и благоуханен как в майском лесу.
Человек, который сделал из пыльного и безалаберного городка на краю света вот такую конфетку, сейчас разъезжает по миру с лекциями. Учит других мэров и губернаторов, как оптимизировать транспортные потоки и раздельно собирать мусор. Зовут человека Жайме Лернер. Хотя его папа и мама, польские евреи, уехавшие перед второй мировой войной в Бразилию, называли сына просто Хайм.
Несколько лет назад Лернер приезжал в Россию. По приглашению прогрессивного губернатора Пермской области (тогда ещё не края), видного блогера Олега Чиркунова. Лекции бразильского гостя чрезвычайно понравились местной общественности. В виде роликов они разошлись в ютубе. Правда, слушателей немного смущало, что о сложных проблемах урбанистики Жайме Лернер говорит как-то слишком просто или художественно: “любая лягушка может превратиться в царевну, главное, чтобы её поцеловал принц” и т.д., напоминая в этом смысле баптистского проповедника или торговца пылесосами.
Примерно в то же время в Бразилию съездила российская делегация. В её состав входил самый известный отечественный специалист по автомобильным пробкам и проблемам организации городского пространства, кандидат технических наук, а ныне профессор московской Высшей школы экономики Михаил Блинкин.
Михаил Яковлевич изучил на месте материальную часть и убедился, что никакого преувеличения в восторженных отзывах туристов и журналистов о феномене Куритибу не содержится. После чего написал обстоятельную статью под заголовком “Почему этот город едет?”.
Почитайте её сами, зачем я стану пересказывать специалиста. Тем более, что Блинкин пишет превосходно.
Но что такое опыт Куритибы? Всего лишь сумма технических и экономических приёмов, посредством которых можно научиться правильно вязать транспортные узлы и удалять пробки. Эти приёмы остроумны и не так уж просты, но ничего запредельного не содержат. Для их реализации, казалось бы, всего и надо, чтобы совпали два обстоятельства: наличие умного Лернера и чтоб ему не мешали.
Даже много денег не требуется. Сам Жайме-Хайм любит подчеркнуть в своих лекциях, что фантазия у городских властей начинает работать именно после того, как в бюджете убирают один-два нуля.
Но почему у них там получается, а у нас тут не очень?
Скорее всего, потому, что Бразилия это уже более или менее демократическое государство, а Казахстан более или менее феодальное. Как и Россия. Подбор и расстановка кадров осуществляются на базовых принципах соответствующего строя.
Вот, допустим, мэр Алма-Аты Ахметжан Смагулович Есимов, солидный мужчина, знакомый мне с середины 1980-х годов, когда он работал директором совхоза “Ленинский”, а я корреспондентом сельхозотдела алма-атинской областной газеты. Не сомневаюсь, что в относительно демократическом государстве Ахметжан Смагулович уверенно прошёл бы путь до кресла начальника Каскеленского райсельхозуправления, с почётом был препровождён на пенсию и тепло вспоминался сослуживцами как человек, много сделавший для освоения правильных севооборотов и внедрения системы капельного орошения.
А при феодализме вишь по какой траектории носит эту корпулентную фигуру. То в два раза выше отпущенного природой уровня способностей, а то и в пять.
Некоторые на это скажут, что казахский или русский феодал, если он не вовсе бестолковый человек, должен найти себе в помощники Лернера и поручить ему тонкую настройку механизмов городского благоустройства. Но, увы. Одна из ключевых проблем феодализма состоит в наличии на вверенной феодалу территории других значительных феодалов. Которые кладут своё вето на все настройки и на всех настройщиков.
В Москве это издревле воплощалось, например, в появлении кривоколенных переулков. Возникали они потому, что очередной сильный человек, задумавши построить терем, ставил его не справа и не слева от дороги, а как раз посередине. Чтобы все прочие видели: этот может себе позволить.
Ровно по тому же принципу через 500 лет в российской столице появляются такие чудеса, как развязка третьего транспортного кольца и Ленинградского шоссе в сторону области. Описавшие крутую дугу машины там выползают как раз под колёса другим авто, несущимся со скоростью сто километров в час. Подобных развязок нет больше нигде в мире. А московская получилась такой удивительной потому, что один сильный человек не согласился продать свой участок земли под строительство нормальной просторной развязки с разгонной полосой.
Московское и алма-атинское выкорчёвывание годных бордюров, бессмысленная и беспощадная перекладка гектаров плитки, тотальное закатывание в асфальт парковых дорожек вместе с травой и глиной – это опять же феодализм.
Причём, сами городские начальники, может, иной раз не хотели бы так дорого уродовать ландшафт, однако на вверенную им территорию смело заходят сильные люди федерального уровня или их родственники, по локоть запускают руки в муниципальный бюджет – а местный феодал помалкивает.
Кстати, тот факт, что, пока на одной стороне земного шара умный Лернер отлаживал для бразильского народа городское хозяйство, на другой стороне тоже очень не глупый Машкевич скоммуниздил у казахстанского народа целую отрасль народного хозяйства – опять ярко характеризует специфику общественного строя. Просто умники там и здесь играют по местным правилам.
***
© ZONAkz, 2013г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.