Бонн. 10 апреля. КазТАГ — По мнению бывшего премьер-министра Казахстана властям в Астане необходимо срочно решать внутреннюю задачу экономического рывка в связи с событиями на киевском майдане и с тем, что произошло между Украиной и Россией. С этим он связывает и причину смены главы казахстанского правительства.
Международное информационное агентство КазТАГ и "Новая газета — Казахстан" обратились к казахстанскому оппозиционному политику с вопросами, которые задал эксперт по Центральной Азии Виталий Волков.
***
— Почему именно сейчас, а не после обвальной девальвации тенге, произошла смена премьер-министра?
— Уверен, что с того момента, как в Крыму появились "зеленые человечки", Назарбаев прекрасно понял, что весь евразийский мир, большинство стран, входящих в СНГ, все партнеры по ОДКБ проснулись в другом геополитическом изменении. Он осознал, что столкнулся с самыми серьезными вызовами с начала 90-х годов прошлого века. Тогда вообще не было государства и государственных институтов, сейчас оно есть, Нацбанк есть, масса министерств есть. Но пока для него вопрос, как они работают, был второразрядным. А теперь это становится вопросом первого ряда.
Сейчас он понимает, что всякую нестабильность и недовольство народа в борьбе с Назарбаевым в первую очередь используют внутренние силы. Эти силы подпитывали семимесячную забастовку в Жанаозене, обеспечивали гладкую картину в докладах президенту, и уверяли, что все там под контролем, и что это зажравшиеся работяги решили получить еще больше. Теперь президенту нужно удержать от падения социальную систему и экономику от стагнации, дать точки роста, чтобы люди ощутили улучшение.
Во-вторых, Назарбаев обнаружил, что у него практически нет армии, и наконец-то принял решение направить на этот участок человека, о котором он сам знает, что он не пьяница, что он дисциплинирован и ему удастся остановить там коррупционную вакханалию и решить проблемы армии. Но самый большой вызов в том, что стране после 23 лет независимости надо вновь решать вопрос независимости и определяться в геополитике.
Как показала жизнь, наш мультивекторный мир сузился до трех потенциальных направлений. Нам надо выбирать между Западом, Востоком и вечным соседом и союзником — Россией. От нынешнего выбора будет зависеть судьба нашей страны на ближайшие сто лет и то, будем ли мы независимым государством.
Решать эту задачу Назарбаеву будет очень трудно, если придется постоянно оборачиваться на внутренние задачи и если недовольство граждан в разных регионах, которое подпитывается различными противоборствующими группам, не будет стабилизировано. Времени для правильного выбора, чтобы занять равное положение партнера, мало, а слов оказалось недостаточно. Громкие договора о вечной дружбе и братстве не работают. Нужно серьезное внешнеполитическое обеспечение своей стабильности.
Мы теперь не можем в одно время быть стратегическими партнерами США, России и КНР. Мы должны ориентироваться на Запад с точки зрения стратегии капитала, но с точки зрения геополитики и безопасности мы должны срочно выбирать партнера. Ведь Россия тоже не может бесконечно ждать, пока мы определимся, и зная, что у нее более 6 тысяч километров южных границ все еще остается мягким подбрюшьем. Она хочет понять, является ли Казахстан союзником, жестко завязанным на обязательствах, или это всего лишь доброжелатель, живущий рядом, но имеющий свои дальние ориентиры. И это видно из поведения руководства РФ. Но на этот вызов может отвечать один Назарбаев, а премьер-министр в силу политической системы в Казахстане, тут не при чем. Хотя президенту представляется, что в этих обстоятельствах лучше других у него под рукой сориентируется Карим Масимов.
— Не видите ли вы в его возвращении сигнал, что китайский вектор в условиях резкого охлаждения отношений между Россией и Западом станет первоочередным для Астаны?
— Видеть в назначении всего одной персоны, пусть даже премьер-министра, некий геополитический поворот – это ошибочная оценка. Кроме того, надо знать Китай. Его главный интерес – это сам Китай. Его стратегия сейчас состоит в том, чтобы как можно дольше сохранять мир вокруг себя до тех пор, пока не будут решены "домашние задания".
Для решения одного из основных таких заданий новое руководство КНР создало специальный орган, с помощью которого собирается проводить жесткие социально-экономические и политические реформы, и, главное, дать возможность политбюро преодолеть сопротивление региональной политической и партийной элиты. А ведь похожая проблема имеется и у нас в связи с тем, что потеряна система политических институтов, уравновешивающих влияние друг друга.
— Что вы имеете в виду?
— Вся наша вертикаль власти построена на назначениях сверху. Люди, назначенные управлять регионами, привозят туда свою команду, (хотя ее уже командой нельзя назвать, точнее сказать, колоду), и там, на доверенной им территории, начинается ее откорм. А как только эти люди начинают обогащаться, они принимаются искать для себя новые этажи власти и подключаются во всевозможные группировки среди элит, чтобы "толкнуть власть".
После того, что произошло в Жанаозене и жестких мер, примененных к руководству Атырауской области, они, вроде бы, поутихли, но такие вещи не могут быть загашены насовсем. Это тлеющий костер, который разгорается с малого ветерка. Но у нас пока следовать примеру нового руководства КНР не спешат, хотя времени для решительных шагов, повторюсь, мало.
Пока ситуация в нашей экономике еще не столь плоха, но она ухудшается. Но при наличии больших задач, которые необходимо решить, всегда создавались специальные органы. Когда Сталину понадобилась атомная бомба, он создал такой орган и поручил управление им Берии. Задача была решена, это факт истории, как бы мы не относились к Сталину и Берии.
Лидеры Компартии КНР создали год назад специальный орган, чтобы управлять ситуацией и региональными элитами. Там есть и хорошо работающие полиция и армия, есть и партийные органы, есть даже самоуправление на местах, но в Пекине поняли, что тормозом дальнейшего развития всех назревших реформ экономики является собственная партийная бюрократия на местах.
Похожая проблема есть и в Казахстане. Но ее нельзя решить руками аппарата, который является источником этой проблемы! Наши основные сложности проистекают не от внешнего врага – не от ЦРУ и не от ФСБ, а от собственной бюрократии. Когда нет нормальных механизмов ротации, происходят междуусобные войны, одна из которых закончилась кровопролитием в Жанаозене. Дай бог, чтобы не было других.
— На фоне майдана произошло любопытное событие – арест украинского олигарха Дмитрия Фирташа. Это событие заметили казахстанские олигархи?
— Абсолютно уверен и то, что произошло с арестом и замораживанием счетов украинских богатых людей в связи с событиями на майдане, встревожило олигархов на всем пространстве СНГ. Ведь их богатство построено либо на полном нахождении во власти, либо на частичном – одной ногой там, одной – в бизнесе, либо путем олигархического инструмента, а именно влияния на власть посредством деления богатств с ее представителями. Проблема заключалась в том, что эти люди, не доверяя экономике собственной страны, (возможно, где-то обоснованно), свои капиталы в страну не возвращали, даже для развития собственного бизнеса.
Это хорошо видно на примере функционирования банка "Туран-Алем" ( БТА — КазТАГ). Так же продолжают действовать другие банки. Но долгое время считалось, что существует так называемая экстраординарная юрисдикция, оффшорные зоны, с помощью которых выстроив сложную систему траста, можно защищать выведенные из страны деньги.
Однако те страны, которые пострадали от оттока капитала, и, в первую очередь, ЕС после введения евро, стали активно бороться против оффшорных зон и придумали различные механизмы. Мало кто обратил внимание на встречу министров финансов стран большой семерки, без России, где говорилось о решении взять под жесткое наблюдение крупные транзакции лиц, находящихся во власти.
В список попали ряд президентов, премьер-министров по всему миру, людей из их близкого круга. Список длинный. Кроме того, долгое время финансист Джордж Сорос финансирует организацию "Глобальные свидетели", которая ищет факты связи компаний, работающих в сырьевом секторе по всему миру с властями, где у них имеются концессии на разработки.
Далее, объединили усилия и довольно часто стали выдавать информацию журналисты, которые занимаются расследованиями "беловоротничковых преступлений". Но дальше всех ушли американцы, где, помимо ФБР, еще два независимых друг от друга агентства занимаются мониторингом финансового рынка и нарушений законодательства в сфере отмывания грязных денег.
Прорыв тут произошел несколько лет назад, когда власти США стали поощрять так называемых "свистунов", (то есть инсайдеров, которые изнутри сообщают об имеющихся нарушениях закона), денежными премиями от 3 аж до 10 процентов от конфискованного капитала. Тогда возникли несколько крупных дел, например, дело Siemens. Богатеи знают об этом, но надеются, что их это не коснется. А их активы взяты под жесткий учет, и это известно как минимум странам большой семерки и европейским властям.
Но когда вдруг совпала задача заморозить активы людей, связанных с событиями на майдане, это было осуществлено за ночь. В любой стране это может произойти завтра. Поэтому не случайно, что российское руководство дало команду своим богатым людям возвращать средства в экономику России, и многие действительно распродали заграничные активы и вернули в страну наличные. Хотя это не решение задачи.
— А в чем решение?
— Для того, чтобы вернули все и все, мало призывов, нужно доверие. Люди уводили деньги за рубеж по двум причинам: от отсутствия доверия к собственной системе, и потому, что деньги не совсем чистые. А пока часть богатеев, вместо того, чтобы поработать над укреплением собственной экономики, перебрасывают деньги в другие юрисдикции, из западной в юго-восточные. Они не понимают, что страны, оперирующие большими деньгами и заработавшие статус резервной валюты, распространяют на такого рода транзакции так называемую юрисдикцию по валюте.
И спрятаться абы как – этот подход может не сработать. Хотя я бы тут не хотел раздавать рекомендации, как действовать, но хочу сказать, что сейчас ни одна транзакция не может исчезнуть в песок. И, как в случае с Фирташем на Украине, или с Рахатом Алиевым в Казахстане, их находят, выявляют методы, как их пытались спрятать. А затем эти счета замораживают. Это вопрос времени и повода.
— Дела Алиева тянутся очень давно, и складывается впечатление, что ни США, ни ЕС не торопятся внести в них ясность?
— Само расследование в США, где Фирташ является субъектом, ведется уже несколько лет. Но скорость, с которой был осуществлен его арест и арест счетов – это случай, связанный с событиями на майдане. Дело Алиева тут тоже типично, но ситуация иная. Две каденции, будучи послом в Австрии, он эффективно использовал свои контакты, юристов из разных стран, австрийскую политическую систему и превратил ряд крупных фигур, находившихся во власти или влияющих на власть, в своих заложников.
И теперь, как себя ни поведи, они нанесут ущерб сами себе. Дело ведется ни шатко, ни валко. И местные власти сделали все, чтобы он уехал от них на Мальту. А теперь мальтийские власти делают все, чтобы он уехал от них, оставив замороженные акртивы и так далее. Вот на это западные правительства идут охотно. Хотя, конечно, с большими деньгами так можно долго просуществовать.
Покойный Рофик Соткимбаев когда-то пожаловался, что совершенно не понимает австрийские органы правосудия. Я его земляк, и его огорчение дошло до меня, я дал ему совет, как перезапустить этот процесс, обратиться с новым заявлением в казахстанские органы и заставить их начать процесс против того, кто его преследовал, найти адвокатов в каждой из стран, где предположительно имелись активы этого человека – и это дало свои результаты. Хотя это затянулось, я понимаю, Соткимбаев не дожил до результата.
И те, кто затягивает расследования по упомянутым вами делам, рассчитывают, что у бывших офицеров президентской охраны Афанасенко и Ибраева, и у вдов убитых менеджеров Нурбанка может не хватить терпения. Но для самого ЕС это дело выявило проблему, что и в демократических странах система наказания может давать сбои и быть не эффективной.
— Значит ли это, что родственникам Алтынбека Сарсенбаева нет смысла присоединяться к тем, кого вы перечислили и кто ищет Рахата Алиева?
— Хотел бы обратиться к членам семьи покойного Алтынбека Сарсенбаева: я готов им помочь сейчас вступить в этот процесс. Следует сначала грамотно обратиться в соответствующие казахстанские органы с запросом, чтобы родственники получили, наконец, документы от казахстанских органов в свои руки и на их основании сделали собственные выводы. Призываю их как минимум выступить с исками и потребовать материального возмещения от господина Алиева, чтобы обеспечить будущее детям Алтынбека. Есть целый перечень замороженных активов и собственности Алиева.
— Значит ли это, что в поисках справедливости в Европе истцам из Казахстана все же надо в той или иной мере опираться на своих прокуроров?
— Необходимо грамотно использовать их для правильного выстраивания процесса на Западе. Не более. Все дело в избирательности и грамотности этих прокуроров. Но посмотрим на дело иначе. Ведь казахстанские органы сами раз за разом запрашивают западных коллег об оказании правовой помощи за рубежом, когда дело касается таких серьезных случаев, как с Алиевым и его группой. Но они не могут рассчитывать на правильное отношение к этим запросам, пока в собственном правосудии налицо избирательный подход.
Знаю, что адвокаты Ибраева и Афанасенко лично обращались в казахстанскую прокуратуру о пересмотре их дел. Знаю, что были обращения в прокуратуру по поводу приговора в отношении меня самого, который прекрасно иллюстрирует, как фабриковались дела и доказательства, когда реальные документы исчезали в отдельных папках. Но воз и ныне там.
Уверен, что Казахстану еще много раз придется обращаться за оказанием правовой помощи к Европе. Никакие лоббисты, никакие бывшие премьеры и министры в Европе не помогут, поскольку такие попытки для них могут быть сопряжены с потерей свободы. Если не изменить свой подход и поменять внутренние процедуры, избавив их от такой избирательности, рассчитывать на какую-то поддержку государству не реально.
***
© ZONAkz, 2014г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.