В наших с вами краях из драматических китайских событий 4 июня 1989 года извлекают самые разные выводы. Помню, где-то в районе десятой годовщины Тяньаньмэнь, в конце 90-х, заспорил я об этих делах с видным представителем казахстанской оппозиции П.В.Своиком. Моя точка зрения была такая: китайцы сумели купировать расползание хаоса, поэтому не свалились в яму, как мы и не выбирались потом десять лет на прежний уровень в экономике и социалке. Наоборот, поступательно росли. Значит, Тяньаньмэнь это была необходимая хирургическая операция.
Пётр Владимирович отвечал, что это были конвульсии тоталитарного режима. Дескать, бывшие республики СССР совершили переход из сталинизма-маоизма к относительной свободе. А Китай застрял в прошлом и накапливает проблемы как камни в почках. Скоро они рванут.
И вот прошло ещё пятнадцать лет. Жизнь показала, что мы оба не правы. Ничего в Китае не рвануло. Его экономика продолжала расти со скоростью десять процентов в год (сейчас, правда, растёт уже помедленнее), население богатеет и с удовольствием осваивает буржуазный образ жизни. Это с одной стороны. С другой – в течение “нулевых” потихоньку истончилась и почти развеялась моя убеждённость в том, что, если бы Горбачев действовал последовательно и твёрдо, например, как Дэн Сяопин, то наша “перестройка” не закончилась обрушением в хаос 90-х.
Убеждённость истончилась потому, что к власти пришёл твёрдый чекист Путин, привёл с собой и расставил на ключевые позиции таких же строгих чекистов, но воровать в России стали ещё больше, а безответственная сырьевая направленность экономики только возросла.
Ярче всего об этом свидетельствует динамика российско-китайской торговли. По вполне официальным данным Торгового представительства России в КНР, структура экономических отношений РФ с Китаем в последние полтора десятилетия значительно изменилась. В 1998 году позиция “минеральное топливо, нефть, нефтепродукты” (в основном это сырая нефть) занимала в российском экспорте в Китай всего 3,2 процента, в 2003 уже 23,5 процента, в 2008 году 50,1, а в 2012 подросла до 66,9 процента. “Древесина и изделия из нее” (по большей части лес-кругляк): 1998 год – 3,7 процента, 2008 – 12,5. В 2012 году, правда, “лесная” доля в экспорте опять понизилась и составила 5,5 процента, но это только учтенный лес. По оценкам специалистов, “левый” экспорт древесины в Китай превышает законные объемы в два-три раза.
За то же время продажа в КНР российских машин и оборудования сократилась с 25,3 процента до 0,7. А импорт китайских машин и оборудования в РФ вырос в общем объёме торговли с 5,2 процента до 42,4.
Обратите внимание: я сравниваю положение дел с 1998 годом, далеко не самым благополучным в истории России. Но в то время еще сохранялась инерция: у нас высокоразвитая страна, а Китай развивающаяся. Россия традиционно продавала китайцам станки, оружие и машины, они нам – изделия кожевенной промышленности, текстиль и продукты питания. В начале 2000-х инерция кончилась. Товарные потоки поменяли направления: теперь КНР нам отправляет станки с программным управлением и компьютеры, а мы в обмен – выкачанную из-под земли сырую нефть, спиленные в лесу бревна, а теперь вот ещё и газ.
Китай очень древнее государство. Европа и Россия как следует познакомились с Серединной Империей только лет 150–200 назад, когда она была “на выдохе”. Китаеведы говорят, что в истории этой страны насчитывается уже несколько циклов, лет по 400 каждый, в течение которых она постепенно теряет мощь, а потом так же медленно и с огромной силой ее восстанавливает. Согласно этой теории, где-то во второй половине XX века Великий Китай закончил “падать” и начал свой очередной разгон. Те чудеса, которые уже сегодня демонстрирует нам с вами соседняя держава, могут оказаться лет через 20–30 только присказкой.
Если так, то и сравнивать китайские перестройки и майданы с нашими не стоит. Они похожи лишь на поверхности. Но, с другой стороны, как журналисту удержаться от сравнений? Вот, например, ветеран российской прессы Всеволод Овчинников в середине 90-х работал в КНР. Он любит вспоминать о том, как у соседей тоже появились финансовые пирамиды, и чем дело кончилось. Да, в Китае были свои смагуловы и мавроди, они призывали граждан нести им деньги и обещали фантастический доход: пять процентов в месяц. Первое время действительно платили. К жуликам наперегонки побежали не только доверчивые китайские простолюдины, но и руководители госпредприятий, которые стали придерживать на месяц-другой зарплаты подчиненных и перечисление налогов в бюджет.
То есть начало было ровно таким же, как в России и Казахстане. Но совершенно другим оказалось продолжение. Китайские власти не стали делать вид, что им непонятно происходящее. Жуликов быстро схватили за шиворот. Потом состоялся суд, и трех организаторов “пирамид” расстреляли публично, перед толпой. Больше подобных лохотронов никто в Китае не устраивал. А в это время российские и казахстанские пирамидостроители продолжали бешено молотить бабки и зазывать новых клиентов, размещая рекламу на телевидении и в самых уважаемых газетах. Никто им не мешал. Результат: в Китае пострадали от “пирамид” около 250 человек, а в России – более миллиона.
Примерно так же отличаются по методам и результатам китайская и наша с вами борьба против коррупции. В КНР за коррупцию мэрам и министрам дают пожизненный срок или приговаривают к смертной казни. Происходит это в строгом соответствии с законом. Опыт соседей показывает, что поймать чиновника-взяточника, поставив где надо видеокамеры и магнитофоны – вполне посильная задача для “органов”. Если они не в доле с преступниками. Принять эффективные законы и выносить по ним приговоры, предусматривающие для укравшего у стариков и детей миллион долларов не условный срок, а девять граммов свинца тоже по силам и парламенту, и суду, если они думают об интересах государства.
Такие вещи очень сильно оздоровляют климат в стране. Конечно, всю коррупцию искоренить невозможно. Но люди, которые говорят, что китайский опыт, когда взяточников сажают и расстреливают, неэффективен – бессовестно лгут. Это подтверждает тот путь, который прошел за 20 лет Китай. А что выходит, когда “верхнее начальство” только болтает о борьбе с коррупцией и хмурит брови вы видите сами.
Возвращаясь к событиям на площади Тяньаньмэнь, надо ещё сказать, что, по мнению премьер-министра Сингапура Ли Куан Ю, внимательно наблюдавшего за их развитием, больше всего лидера КНР Дэн Сяопина возмущали насмешки над властью. Китайские студенты, оккупировавшие в мае 1989 года главную площадь страны, писали на транспарантах сатирические стишки, высмеивали в них “старого маразматика” и его команду. Премьер Сингапура впоследствии говорил, что в этот момент ему стало ясно – китайский майдан закончится трагедией: “в истории Китая еще не было императора, который, будучи подвергнут осмеянию, продолжал бы править страной”.
Без уважения к власти Китай перестаёт быть Китаем. Уважение заслуживается через неукоснительную справедливость и разумную отцовскую строгость начальства. Конечно, так в идеале, но жизнь показывает, что в действительности у китайцев это тоже более или менее работает.
У нас с вами другие правила. Они, к тому же, часто меняются. Но вот спросите меня: хотел бы я жить в Китае со всеми его свершениями? Нет, точно не хотел бы. А вы?
***
© ZONAkz, 2014г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.