Кто бы спорил – даже в городах, где рождаемость всегда ниже, чем в селах, на улицах и в скверах все чаще и чаще встречаешь молодых мам с колясками. К тому же, чиновники от статистики с цифрами в руках победно рапортуют руководству страны о росте рождаемости и численности населения республики. Что ж, добрая весть об этом как бальзам на душу каждого казахстанского патриота. Беда только в том, что никакого демографического взрыва не будет. Так же, как и бэби-бума. Статистика не подтверждает, а, наоборот, опровергает возможность демографического взрыва. И вот почему.
Проверено. Мин нет
Начнем с того, что представление о “демографическом взрыве” возникло как ненаучное словообразование, любимое некоторыми журналистами и прочими любителями сенсаций. Тем не менее, оно уже вошло в энциклопедические словари, где сказано, что “демографический взрыв – это резкое ускорение темпов роста населения, обусловленное снижением смертности при сохранении высокой рождаемости”. То есть, прежде чем заявлять о таком роде взрыва, надо доказать, что в нашей стране: 1) происходит устойчивое снижение смертности и 2) устойчиво сохраняется высокая рождаемость. Сложились ли у нас такие условия?
Показатель смертности в нашей стране имеет заметную тенденцию не столько понижаться, сколько повышаться – с 9,87 до 10,3. Что касается рождаемости, то воспользуемся шкалой величин общего коэффициента рождаемости, предложенной известным советским демографом Борисом Урланисом. При значениях этого показателя меньше 16,0 уровень рождаемости признается низким. Высокой же можно считать рождаемость лишь при значениях коэффициента выше 30,0. Из приведенных в таблице данных видно, что уровень рождаемости в Казахстане никак нельзя отнести к высокому.
Всерьез заявлять об ускоренном темпе роста населения можно лишь в том случае, когда высокая рождаемость при низкой смертности сохраняется на протяжении десятилетий. Например, в Индии уровень смертности в 1941 году был ненамного ниже уровня рождаемости равной 45 младенцам на тысячу. Но к 1991 году смертность упала до 9,9 человек на тысячу, а рождаемость постепенно упала, но только до 29 на тысячу. В результате в течение указанного периода темп роста населения здесь оставался примерно постоянным – на уровне двух процентов в год. Этот темп сохраняется до сих пор, и в скором времени по всем прогнозам население Индии, обогнав по численности население Китая, выйдет на первое место в мире.
Демографическая ситуация в Казахстане совсем иная. Для нас характерно постоянное падение рождаемости. Этого не скажешь о смертности. Несколько лет назад показатели рождаемости и смертности настолько сблизились, что появилась угроза так называемого “демографического креста”. Это когда на графике кривая падения рождаемости пересекает кривую смертности, демонстрируя тем самым отрицательный прирост населения, депопуляцию или, проще говоря, вымирание народа. Правда, в последнее время кривая падения несколько выровнялась и, вроде бы, пошла даже на подъем.
Приведенные выше общие коэффициенты легко доступны для понимания любого человека, даже малознакомого с методами демографического анализа. Однако у общих коэффициентов есть один существенный недостаток – они не учитывают особенности возрастной структуры населения. Дело в том, что сейчас в активный детородный возраст стали входить женщины, родившиеся в 1998-1999 годах, когда имел место кратковременный рост числа родившихся (но не подъем рождаемости!). К тому же, пожилого возраста стали достигать сравнительно малочисленные контингенты людей военных лет рождения. Это привело, с одной стороны, к некоторому увеличению числа младенцев и, как следствие, общего коэффициента рождаемости, а, с другой стороны, снижение доли пожилого населения тормозит рост общего коэффициента смертности. Как бы то ни было, но благоприятное стечение обстоятельств хотя бы на время выправило демографические показатели общества.
Бум или не бум?
Перейдем теперь к другому любимому коньку – бэби-буму. Это такое же образное выражение, что и демографический взрыв, и потому оно не входит в научный словарь демографии. Часто используемое публицистами выражение связывают с подъемом рождаемости в США в послевоенные двадцать лет. Вычислили даже имя ребенка, первым появившегося после новогодней полуночи 1946 года. Это – девочка Кэтлин Кейси Вилсон. Причины всплеска рождаемости исследователи видят не только в любвеобильности, которая всегда наблюдается после кровопролития. Директор российского Института демографии Анатолий Вишневский подчёркивает: бэби-бум в то время совпал с массовым оттоком американцев из городов в пригороды, в недорогие односемейные дома, и с установлением доступных цен на автомобили. Появилось пространство для рождения и воспитания детей. А с ним — и мода на многодетность: трое-четверо ребятишек у супружеской четы считались обычным делом. Без них было как-то “неприлично”, “неловко перед людьми”.
Опять же, сложились у нас предпосылки для такого бэби-бума? Во-первых, слава Аллаху, последние годы перед нынешним всплеском рождаемости у нас не были отмечены кровопролитием, и нет оснований для проявления особой любвеобильности. Во-вторых, в отличие от Америки, у нас происходит массовый отток не из городов, а в города. Люди стремятся перебраться из сел и аулов, где хоть в какой-то мере сохранилась еще традиционная ориентировка на много- и среднедетные семьи, в города, где семьи преимущественно малодетные. Соответственно, бывшие сельчане волей-неволей перенимают городской образ жизни со всеми его плюсами и минусами. Если же учесть, что образцом городского у нас все больше служит западный образ жизни, то перспектива повторения американского бэби-бума сводится на нет. Дело в том, что на Западе отказ от детей идет к своему логическому концу и в США, например, оформился в целое движение Сhildfree, то есть “свободные от детей”. Тем самым подчеркивается, что приверженцы этого движения бездетны не в силу внешних, вынуждающих обстоятельств, а по своему свободному выбору и навсегда! Чтобы освободиться от “диктатуры семьи и царствующего в ней ребенка”, эти люди даже добровольно стерилизуются! Никакие уговоры врачей образумиться не помогают. Самое страшное, что эта прослойка населения в США стремительно растет. Сегодня уже 14 млн. американцев навсегда отказались быть родителями!
Немало “отказников” и в Европе. В Германии это движение брачных пар DINK. Аббревиатура английских слов Double Income, No Kids означает “два дохода, без детей”. Результат: ребенка напрочь отвергает каждая третья брачная пара. Тень бездетности наползает и на Казахстан. На Форуме женщин Казахстана уже констатировалось, что в стране самой массовой стала семья с одним ребенком, а каждая пятая семья сейчас вообще бездетна! Можно ли в этих условиях надеяться, что и к нам, как когда-то в Америке, вернется мода на многодетность? При всем воображении, я этого представить не могу. Тогда как быть с ростом показателей рождаемости в нашей стране?
Не важно как рожали, — важно как подсчитали
Оказывается, крылатое сталинское выражение актуально не только при подведении итогов выборов. Но вначале речь здесь пойдет не о манипулировании статистическими показателями рождаемости. Разберемся в том, как серьезные демографы пытаются выявить истинный уровень рождаемости, и какие при этом возникают трудности. Достоинством приведенного в таблице 1 общего коэффициента рождаемости служит доступность информации и элементарность расчета: отношение числа новорожденных к общей численности населения. Но отсюда же и его главный недостаток: три четверти общей численности населения непосредственного отношения к рождению детей не имеет (мужчины, дети, женщины после 50-ти лет и т.д.). Поэтому данный коэффициент годен лишь для грубой, предварительной оценки уровня рождаемости.
Более точен суммарный коэффициент рождаемости (СКР), который показывает, сколько детей рожает в среднем одна женщина за всю свою жизнь с 15 до 50 лет. Для этого надо выделить реальное поколение – совокупность женщин, рожденных в один и тот же период времени. Затем проследить статистику рождений за весь их жизненный путь и подсчитать СКР как показатель истинной рождаемости поколения. Проблема только в том, что такую статистику не так-то просто собрать. К примеру, для выявления изменений итогового числа рожденных детей женщинами разных поколений, следующих одно за другим, необходимы показатели рождаемости, дифференцированные по возрасту женщин, не менее чем за 50 лет. Таким большим объемом исторической статистики даже сегодня владеют лишь немногие из стран мира. Наша страна не из их числа.
Чтобы обойти эту трудность, демографы решили рассматривать не реальное, а условное поколение. Условность состоит в том, что вместо итоговой рождаемости одного поколения женщин за все периоды их детородного возраста суммировать зафиксированную рождаемость всех поколений женщин за один период времени (1 год, 5 лет). При этом результаты итоговой рождаемости реального и условного поколений совпадут по величине, если показатели рождаемости данного года не будут зависеть от ее уровней в предшествующие периоды. В действительности же зависимость очевидная. Если рассматривать отдельную женщину, то рождение ребенка в данный год делает почти невероятным повторение этого события у неё же в следующем году. Особенно, если брачная пара, применяя контрацепцию или аборты, регулирует сроки появления детей на свет. Если же пара имеет число детей, соответствующее ее потребностям в детях, то вероятность последующих рождений практически равна нулю. В результате может колебаться как рождаемость разных поколений в одном и том же году, так и общее количество рождений от года к году. То есть, показатели рождаемости разных лет оказываются взаимозависимыми и, как следствие, показатели, полученные по методу условных поколений, резко отклоняются от показателей истинной рождаемости, рассчитанных по методу реальных поколений. Это должны усвоить даже студенты: “временное, тайминговое, повышение уровня рождаемости, к примеру, после единовременного постановления правительства, сулящего какие-либо блага семьям за рождение дополнительного числа детей, нельзя трактовать просто как “повышение” рождаемости”. Об этом же предупреждают и в другом учебнике демографии: “может появиться иллюзия роста (или уменьшения) рождаемости”.
Прежде чем наглядно показать, насколько может быть искажена действительность от того, “как подсчитают”, подчеркну следующее. В брак вступают люди с уже сложившимися, достаточно твердыми установками на количество своих будущих детей. Как формируется такая установка – это тема отдельного разговора. Улучшение или ухудшение материальных условий жизни, какие-то административные меры определяет не итоговое количество детей в семье, а влияют лишь на сроки, календарь их рождений. Поэтому учащение рождений на каком-то коротком отрезке времени ни в коем случае нельзя отождествлять и путать с итоговой рождаемостью реального поколения. Иначе сами себя будем водить за нос. Из-за отсутствия статистики по истинной рождаемости у нас, приведу примеры, где такую статистику удалось собрать. Власти нацистской Германии в 30-е годы, развернув громкую идеологическую кампанию против ограничения рождаемости и запретив аборты, пытались поднять рождаемость в стране. Население было застигнуто врасплох, число абортов резко сократилось, и поэтому на какое-то время показатели рождаемости условных поколений повысились. Сейчас это кое-кто поспешил бы окрестить “бэби-бумом”. Но скрупулезные и объемные демографические расчеты (Karl Schwarz. Ruckblick auf eine demographische Revolution. — Zeitschrift fur Bevolkerungswissenschaft, 1999, Heft 3) развеяли иллюзию того, что действия властей привели к действительному повышению рождаемости.
Рис.1. Динамика рождаемости условных и реальных поколений в Германии за 1871-1995 годы.
На графике (рис.1) две кривые. Одна из них, резко колеблющаяся, соответствует показателю – коэффициенту суммарной рождаемости условного поколения. Вторая, более плавная – итоги рождаемости у женщин в реальных поколениях (а именно это и есть истинная рождаемость). Первая кривая создает иллюзию того, что в 1933 г. произошел подъем рождаемости. Но если посмотреть на вторую кривую, то становится ясно, что никакого повышения рождаемости реальных женских поколений не было. В самом деле, кто рожал в 30-е годы? В основном женщины, родившиеся между 1900 и 1910-1915 гг.: они проходили в этом десятилетии через возраста от 15 до 40 лет. И у них, если судить по графику, рождаемость не только не повысилась, но была самой низкой по сравнению, как с предыдущими, так и с последующими поколениями.
Такая же история произошла и в Советском Союзе. Здесь также была проведена соответствующая кампания, и 27 июня 1936 года было принято постановление ЦИК и СНК СССР, запрещавшее аборт. Сразу после принятия закона число абортов, естественно, резко сократилось, а число рождений возросло. Но затем население страны ответило на запрет небывалым ростом подпольных абортов, материнской смертности и убийств младенцев до одного года. Очень скоро стало ясно, что введение запрета не принесло ожидаемых результатов, и в 1955 году запрет был отменен. Посмотрим, что же произошло на самом деле. Анализ рождаемости с использованием обоих методов дан в книге Р. И. Сифман “Динамика рождаемости в СССР”, М. 1974. По методу условных поколений получилось, что сразу после запрета в 1937 и 1938 г.г. как бы произошло повышение уровня рождаемости, затем резкий спад в годы Великой Отечественной войны 1941-45 и послевоенный подъём (рис. 2). Данные же для реальных поколений показывают плавное снижение интенсивности рождаемости в течение всего периода, с тенденцией к стабилизации на сравнительно невысоком уровне.
Рис. 2. Динамика суммарных коэффициентов рождаемости в СССР для реальных и условных поколений: пунктир – для условных поколений; сплошная линия – для реальных поколений.
Бросается в глаза то, что на фоне плавно падающих кривых истинной рождаемости на обоих графиках кривые рождаемости условных поколений представляют собой непрерывную череду резких всплесков и падений. При такой картине теряют всякий смысл многочисленные заявления М. Татимова о “третьей демографической волне”, “бэби-буме” и тому подобном. Если даже дать команду демографическим волнам рассчитаться на “первый, второй, третий”, то почему именно послевоенный всплеск условной рождаемости удостоен Татимовым чести быть первой волной? И на каком основании он связывает “первую” волну со сталинским запретом на аборт? Ведь воздействие этого запрета на мощный всплеск условной рождаемости и его еще более глубокое падение, как видно из рис. 2, ограничилось предвоенными и военными годами. Для казахстанских демографов нет даже разницы между демографическим взрывом и бэби-бумом, хотя это совершенно разные вещи. Первый определяется соотношением между рождаемостью и смертностью, второй же – общественным сознанием, модой.
За шумихой победных рапортов
Приведенные графики наглядно свидетельствуют, что при резких изменениях факторов рождаемости на метод условных поколений полагаться нельзя. Он дает недопустимо искаженную динамику происходящего и создает почву для громких, скороспелых заявлений и пиара. Вот и сейчас в СМИ публикуются чуть ли не ежемесячные сводки по росту рождаемости. Звучат как победные сводки Информбюро военных лет. При этом скромно умалчивают, как получены эти цифры. А получены они простыми, но, к сожалению, неточными средствами. Хотя, при знании и желании, и из этой статистики можно выжать более достоверную информацию, уловить реальную картину происходящего.
До минимального значения суммарный коэффициент рождаемости у нас опустился в 1999 году. При этом коэффициент рождаемости первого ребенка оказался равным 0,791. То есть, брачные пары откладывали рождение даже своих первенцев. Последовавшее затем улучшение экономических условий и меры властей по поддержке материнства придали людям большей уверенности в завтрашнем дне.
В непростых социально-экономических условиях 90-х годов многие откладывали рождение не только первых, но и последующих детей. Улучшение условий в последние годы подтолкнуло людей на реализацию своих желаний завести очередного ребенка. Причем на это в большей степени решились брачные пары, настроенные на многодетность – три, четыре и пять детей (по прежним меркам это среднедетные семьи). Прирост соответственно составил 35,4%, 40,9% и 38,5%. Но резерв отложенных рождений не то что рано или поздно, а очень быстро закончится, и нынешняя волна “подъема” рождаемости завершится еще большим провалом, чем в 1999 году (как на рис. 1 и 2 кривые условных поколений опустились ниже плавных линий реальных поколений). То, что значения СКР шестой и седьмой очередности рождений не только не увеличились, но, наоборот, продолжают стремительно падать к нулю (уменьшились соответственно на 30,0% и 57,1%), лишь подчеркивает свойство рождений высших порядков не реагировать на воздействие сиюминутных факторов (рост экономики, какие-то пособия многодетным матерям и т.п.). И это служит подтверждением неизменности тенденции к дальнейшему падению рождаемости.
Нам же остается лишь смириться со стремительным вымиранием последних остатков семей с шестью или семью детьми и благодарить женщин, все еще решающихся на третьего, четвертого и пятого ребенка. Об этом свидетельствуют весомые проценты прироста СКР соответствующих рождений. Это настоящий подвиг женщин лет 30-ти и старше, жителей южных областей и сельских районов. А вот демографическое состояние страны в ближайшие десятилетия будет определяться репродуктивным поведением более молодого поколения. Но о том, что именно это поколение не озабочено вопросом продолжения рода, красноречиво свидетельствует наименьший, по сравнению с другими очередностями рождений, процент прироста СКР даже первенцев – 16,3%. Однако в этом следует винить, прежде всего, многих представителей мужского пола, которых нынче арканом не затащишь в законный брак. В отчаянии многим женщинам приходится заводить внебрачных детей.
Рождаемость у нас попала в жесткие тиски. С одной стороны уходят в небытие семьи с шестью-семью детьми, и не заставит себя долго ждать пора быстрого вымирания семей с пятью детьми, затем с четырьмя и так далее, как это уже давно произошло на Западе. С другой стороны молодые пары не торопятся с заведением первого, тем более второго ребенка. То есть говорить об улучшающейся демографической ситуации не приходится. Выходит, что наши демографы и чиновники от статистики либо вовсе не знают о действительном положении вещей, либо знают, но молчат, что еще хуже. Привыкли докладывать верховной власти лишь то, что она от них хочет услышать.
Трубить надо не о демографическом взрыве или бэби-буме. Трубить надо о том, что наша страна все более скатывается к европейскому, депопуляционному типу рождаемости. За предыдущие тридцать лет с 1969 по 1999 годы СКР в Казахстане уже упал со значения 3,31 до 1,8, то есть, почти в два раза. И это при том, что большую часть того времени мы были ограждены от тлетворного влияния Запада, и тогда в нашей жизни куда большее значение имели семейные ценности. Тщательный анализ существующих тенденций в стране и мире показал, что и за последующие 30 лет падение рождаемости продолжится теми же темпами. Следует ожидать, что к 2029 году значение СКР опустится до уровня 0,8. О реальности такого варианта говорит тот факт, что в Алматы еще в 1999 году СКР опускался до 1,25, а в Астане в 2001 году и вовсе до 0,94(!).
То есть, никакого демографического взрыва не будет. Будет небольшой и кратковременный всплеск рождаемости. А сказать еще точнее и образнее – будет сопливое всхлип-воспоминание о былых временах не то, что традиционной многодетности, а недавней среднедетности (3-4 ребенка) наших семей. Какой толк оттого, что для красного словца этот всплеск назовем “бэби-бумом”. На Украине суммарный коэффициент рождаемости условного поколения равен 1,3, в Белоруссии – 1,4, в России – 1,4. То есть, намного ниже, чем у нас. Это страны с одними из самых низких рождаемостей не только в Европе, но и во всем мире. Тем не менее, в процентном отношении у них такой же прирост новорожденных, что и у нас. Итак, остается лишь констатировать — при видимости бэби-бума, мы катимся к бэби-краху.